Когда Гитлер проиграл войну? И. Петровский (ред.) - Почему Гитлер проиграл войну? Немецкий взгляд Кто сказал гитлеру что он проиграет войну

Центральный архив Минобороны России в Подольске для историков - настоящий Клондайк. Главное его богатство - 9 миллионов дел периода Великой Отечественной войны. Почти все доступны! Их начали размещать на интернет-ресурсах Минобороны еще 4 года назад и уже опубликовали более 100 миллионов страниц, касающихся Красной Армии. Но оказалось, что есть еще и трофейный архив, вывезенный из Германии . В нем оказались уникальные документы, несколько из них «КП » публикует сегодня впервые.

На сенсацию можно наткнуться в любой папке

За старыми советскими корпусами послевоенного образца сверкают современные. Вход в них пока закрыт - идет стройка. Между ними к тайнам Третьего рейха меня ведет колея, заполненная водой.

Тут проходите, - извиняясь за неудобства, указывает мой проводник - сотрудник архива Виктория Каяева. - СССР досталась лишь часть немецких архивов. В основном документы группы армий «Центр» и «Север», донесения и телеграммы военно-морских частей, очень много карт Восточного фронта. 24 тысячи единиц хранения!

Ну не все так просто. Немецкие документы попали в архив в разрозненном виде, будто колода карт упала. В советское время что-то успели перевести. Но работы еще много. А в 2011 году немцы предложили Российскому историческому обществу, правительству и Минобороны России совместно оцифровать трофейный архив. Работа рассчитана до 2018 года и обойдется немецким налогоплательщикам в 2,5 миллиона евро. Некоторые документы совсем ветхие, обгоревшие, нуждаются в реставрации.

- А что вообще ищут в архиве немцы?

Ищут в основном фамилии своих военных, чтобы установить их судьбу. Но сенсация тут может ждать в любой папке.

«Комиссары коварные, скрытные...»

Виктория раскрывает толстую папку. Пыль сушит глаза. На листах готические буквы. Война с СССР еще не началась, а шифровки уже шли со всего мира в Берлин .

Вот тут любопытно, - обращает мое внимание Каяева.

На раскрытой странице настоящая «черная дыра» в прошлое: секретное донесение начальника 1-го отдела немецкой контрразведки в Берлин от 21 сентября 1939 года. «По сообщению агента в городе Поланген (Литва ), должны прибыть 3 тысячи поляков ... Это настолько сильно беспокоит германское население приграничных районов, особенно крестьян, что некоторые из них хотят покинуть свое хозяйство».

Сейчас немцы терпят беженцев из Африки, а раньше были готовы бросить свои дома и уехать из-за наплыва поляков?

Выходит, что так... А вот донесение немецких разведчиков о переговорах с русскими офицерами о разделе Польши : «Комиссар проявляет наглость: г. Седльце был разрушен без военной необходимости, это противоречит обещанию Гитлера Рузвельту уничтожать только военные объекты».

Из того же сообщения: «Комиссары коварные, скрытные. Политическая линия четко прослеживается: Красная Армия идет как «освободитель» от германских войск, которые безрассудно все разрушили»...

Но мы-то знаем, что местное население принимало Красную Армию именно как освободителей в отличие от германского вермахта.

Доклад майора СС об операции «Припять»

Удивление: большинство докладов СС начинаются с описания местности, природы. Читаем отчет в штаб об операции «Припять » майора войск СС Магилла от 12 августа 1941 г.

Продолжение доклада майора СС об операции "Припять"

Вот немного о природе: «Местность болотистая, но, с другой стороны, почва песчаная, лишь небольшие участки имеют плодородную почву».

Следующий пункт называется «Успехи операции»: «Расстреляно 6526 человек. Из них 6450 грабителей (так в документах СС именовали евреев), остальные 76 - красноармейцы или лица, занимавшиеся коммунистической деятельностью».

«Боевых действий»: «не было».

«Трофеи»: «только ценные вещи грабителей. Частично они сданы в отделение охранной полиции в Пинске . Потерь нет».

Откуда у немцев тяга к описанию природы, становится понятно, когда читаешь полный доклад о той же операции: «Попытка загонять женщин и детей на болота не имела должного успеха, так как болота не были настолько глубокими, чтобы там утонуть».

Где-то попался допрос женщины, которую схватили, когда она искала своего ребенка в концлагере, - вздыхает Виктория Каяева. - Она заглянула в щель барака, где содержали детей, и увидела, как они ходят, выставив вперед ручки. Их ослепили во время опытов.

Фотоальбом с первым путешествием Гитлера в СССР

Следующее дело больше похоже на фотоальбом. В нем сотни мелких черно-белых фотографий - каждая не больше негатива. Их отпечатали с немецкой фотопленки AGFA уже после войны, в СССР. И сразу засекретили.

Это дело уже передали представителю Германии, в описании говорится, что где-то на кадрах должен быть Гитлер. Что-то я его тут не смогла рассмотреть. Надо бы с лупой...

- А это не он? - указываю на человека в окружении свиты.

Похож, точно - он! В описании говорится, что на снимках Гитлер в городе Борисов 4 августа 1941 года.

- Шел на Москву по следам Наполеона? (Француз тоже наступал через этот город в 1812 году.)

Ого, смотрите, с ним еще военный атташе Японии ! То есть в Борисове Гитлер склонял японцев вступить в войну?

Уникальность этих снимков подтвердил «КП» и руководитель проекта по оцифровке трофейных архивов - представитель Германского исторического института в Москве Маттиас Уль:

Да, на этих редких снимках Гитлер впервые оказался на территории СССР. В Борисов (город на левом берегу реки Березины , ныне - Беларусь . - Ред.) он прилетел на совещание штаба группы армий «Центр».

Когда снимки увеличили, историки без труда опознали всех кавалеров Рыцарского креста Первой мировой войны: командующих группой армий «Центр» в 1941 году генерал-фельдмаршалов Федора фон Бока и Адольфа Фердинанда фон Клюге, командующего 2-й танковой группой генерал-полковника Вильгельма Гудериана и 3-й танковой группой - генерал-полковника Германа Гота... Почти вся эта старая гвардия была отправлена Гитлером в отставку после поражения под Москвой.

- Что происходило на совещании?

Известно, что генералы разошлись с Гитлером во мнениях. Фюрер их убеждал, что на Москву не надо тратить времени: ее можно окружить и затопить, а все силы надо бросить на Ленинград и на Кавказ , чтобы выровнять линию фронта. А генералы убеждали его, что они легко захватят Москву.

А сколько ходит легенд о том, как Гитлер гулял по Смоленску и даже прятался там в бетонном бункере - «Беренхалле» (нем. - «Медвежья берлога»).

Он действительно был в Смоленске 13 марта 1943 года. Не слышал, чтобы он там задерживался в «берлоге». Именно там генерал-майор генштаба группы «Центр» Хеннинг фон Тресков совершил свое второе покушение на фюрера. Он под видом посылки домой подложил в самолет Гитлера бомбу. Но она не взорвалась.

- А когда было первое покушение?

В Борисове. Тогда фон Тресков хотел вместе со штабными офицерами арестовать Гитлера. Но охрана не подпустила его машину к колонне фюрера.

Как Гиммлер обедал с Власовым

Возможно, скоро Маттиас Уль сложит все эти исторические пазлы в общую картину. Ведь он не просто историк, а еще и писатель. По архивным документам он в 2007 году выпустил сборник «Неизвестный Гитлер».

- Маттиас, какие еще сюрпризы ждут ваших читателей?

В первую очередь хотел бы выразить благодарность Сергею Шойгу , который помог сделать эти архивы доступными. Теперь все желающие могут ознакомиться с документами на русском и немецком языках в интернете. Нам удалось найти среди этих бумаг дневник правой руки Гитлера главы СС Генриха Гиммлера (см. на фото вверху).

- А что в немецких архивах может заинтересовать россиян?

Например, любопытна беседа Гитлера и начальника штаба верховного командования вермахта Вильгельма Кейтеля. 16 сентября 1942 года Гитлер около двух часов разносит свой генералитет, говорит, что его генералы провалили наступление под Москвой и на Кавказе. Он фактически объясняет генералам, что война с СССР уже проиграна и надо удержаться хотя бы на позициях под Сталинградом любой ценой!

- Это он говорил своим генералам в 1942 году?!

Да, и похоже, что Гитлер предвидел исход войны еще до окончания Сталинградской битвы. Генералы после его разносов уже боялись брать на себя ответственность за принятие решений. И войсками фюрер фактически управлял самолично, но при этом он не владел реальной обстановкой на фронтах.

ДЕЖАВЮ

Среди архивных фотографий 1941 года наткнулся на снимки (слева), которые мне показались очень знакомыми. Вот на площади населенного пункта в Смоленской области стоит памятник Ленину . Толпа набрасывает на голову памятника веревки, сбрасывает Ленина на землю. Разбивает на куски кувалдами. А вот коллективное фото на память на фоне поверженного вождя. При взгляде на эти довольные лица вспомнились гримасы украинских националистов на майдане 70 лет спустя...

1941 год — мощнейшая военная машина того времени, подстегиваемая свои лидером Гитлером, уже безраздельно доминировавшая в Европе, двигалась к Москве.

Немцы реализуют план “Барбаросса”. Он предполагал полную оккупацию стратегически значимых участков территории Советского Союза всего через полгода после начала вторжения. Немецкое военное командование ставило своей задачей захват Москвы к концу августа 41-го. Грузия и Азербайджан, как последние промышленные сегменты СССР, подлежали покорению уже в первых числах ноября.

На секретных бумагах в штабе оперативного руководства верховного главнокомандования вооруженных сил вермахта Советский Союз переставал существовать уже через пять месяцев после июньского нападения Германии.

Оптимизм фашистской ставки был понятен — группы армий “Север” и “Центр” действительно вполне успешно выполняли смертоносный график. Но “Юг” же начинал серьезно увязать в Украине. Гитлер начинал нервничать, требуя скорейшего захвата донбасского региона — поставки угля, вооружений и нефти с кавказских бассейнов давали шанс СССР перевести войну из молниеносной в затяжную..

При всем своем перевесе в бронетанковой технике и лучшей подготовке армии, Германия была не готова вести длительную войну с СССР — разбуженный медведь мог встать на все свои четыре лапы очень скоро. Стремительная индустриализация и перевод советской промышленности на военные рельсы начали давать свои плоды и Гитлер видел в этом угрозу всей кампании.

План “Барбаросса” предполагал разделение и передачу бывшей территорий Союза под управление коалиционных правительств для облегчения контроля за столь обширными пространствами. Никакая Германия не смогла бы самостоятельно проглотить столь крупный откусанный кусок. Поэтому в умах фашистских стратегов захваченная Россия должна была разделиться таким образом — север (Сталинград) контролирует финский корпус Оси, Прибалтика, Украина и Белоруссия передаются под протектораты Италии и Греции.

Что пошло не так?

Однако чрезвычайно важным условием для воплощения этой программы в жизнь являлось отсечение от индустриального организма страны Харькова с его сильной промышленной компонентой и богатого ресурсами Юго-Востока Украины. Гитлер, расставляя приоритеты согласно текущего положения дел на фронтах к концу лета 41-го, был готов пожертвовать первоначальным графиком захвата и даже отказаться от намеченного штурма Москвы, отложив его на начало зимы. А положения на тот момент были такими, что ни “Север”, ни “Юг” не могли похвастаться полноценным успехом в Прибалтике или в Центральной Украине.

Оставались серьезные опасения, что не оказав поддержку своим “крыльям” и предприняв попытку штурма столицы СССР, группа армии “Центр” может подвергнутся контратакам с флангов в самый неподходящий для этого момент. Бои за Киев принесли армии вермахта тактический успех, но в стратегическом значении задержка развития наступления на южном участке фронта привели к потере времени и инициативы — запланированное выдвижение на Москву началось лишь к середине осени, когда погодные условия уже играли против атакующей стороны. План “Барбаросса” был уже надломлен — его основное кредо о разгроме противника до начала осенне-зимнего периода потерпело фиаско.

Начало конца

Основными причинами, по которым плану “Барбаросса” не суждено было реализоваться считаются ошибочная оценка мобилизационного потенциала Союза и преуменьшение оборонной способности Красной Армии. Основываясь на разведданных, стратегические гении вермахта предполагали, что при стремительном развитии наступления Красная Армия не успеет перебросить свои силы, расположенные в Сибири и на Дальнем Востоке к западным границам страны. А местные мобилизационные возможности советского командования смогут противопоставить захватчикам до конца года не более 40 спешно сформированных дивизий. Из этого расчета был сформирован боевой резерв, который выделял из оккупированной Европы ограниченный контингент численностью до полумиллиона человек. Даже при спрогнозированных ожидаемых потерях в живой силе со стороны германских войск данный резерв мог подпитывать фронт не дольше нескольких месяцев.

Увязнувшее же наступление грозило не только срывом планов по захвату территории Советского Союза, но ставило на карту боеспособность армий Фюрера и в самой Европе. К неприятному удивлению немецких генералов руководство Красной Армии обеспечило только за первые пару месяцев войны мобилизацию целых трехсот двадцати дивизий вместо ожидаемых противником полусотни. Также поражала и обороноспособность советских войск, успевших развернуть уже на самом начальном этапе войны из каких-то двухсот двадцати действующих дивизий вполне осязаемую полосу препятствий для немецких армий. Упорное сопротивление Советского Союза при проведении гитлеровцами операции Тайфун продемонстрировало окончательный провал плана “Барбаросса” — битва за Москву оказалась началом конца всего Третьего Рейха. В тот момент, когда в декабре 41-го части Красной Армии, оборонявшие Москву перешли в контратаку, дав начало последующей январской наступательной операции, Гитлер понял — все надежды на скорую и легкую победу над СССР отныне похоронены навсегда!

Назад в берлогу

Даже для Гитлера, верившего в особую исключительность нордической арийской расы было понятно, что контролировать всю Европу, находясь в состоянии затяжной войны с гигантским Советским Союзом такая страна, как Германия, с размерами, сопоставимыми с Беларусью, попросту не сможет. Германии банально не хватило бы ни дипломатических, ни армейских ресурсов. Гитлера нельзя назвать провальным стратегом, но он допустил серьезную ошибку, напав на СССР в 41-м. Даже опережая по развитию военно-промышленного комплекса все европейские страны и Союз на целую пятилетку, Германия не имела достаточной потенции для контроля всех захваченных земель. После захвата Европы, Гитлеру потребовалось бы еще лет семь для полноценной ассимиляции ресурсного потенциала с приобретенных территорий.

И только после этого можно было бы говорить о полноценном расширении нацизма на Восток. Но, очевидно, Гитлер настолько не доверял Сталину, настолько опасался результативности тоталитарно-коммунистического подхода в промышленности и экономике, что сделал рискованную ставку на план “Барбаросса”. Однако, фашистская гадина подавилась слишком большим куском, который умудрилась откусить. И хотя Гитлер, благодаря своему упрямству и больному эго будет еще три года отчаянно посылать верных сынов Германии на смерть, для него самого и для большинства из его окружения становится ясно, что остановка в декабре 1941-го под Москвой немецкого военного катка, сумевшего смять всю Европу — это приговор мечте о доминировании и главенстве нацистской идеологии над всем цивилизованным миром.

Текущая страница: 1 (всего у книги 27 страниц)

Почему Гитлер проиграл войну? Немецкий взгляд
(Вторая Мировая война. Жизнь и смерть на Восточном фронте).

Предисловие Алексея Исаева

«Сумеречное состояние души», временное или постоянное помутнение рассудка является одним из удобных и распространенных объяснений принятия военных и политических решений неочевидной целесообразности. Часто журналисты и историки, подобно сценаристам посредственных голливудских фильмов, предлагают своим читателям душевные расстройства в качестве объяснений тех или иных ходов с катастрофическими последствиями. Мемуаристы еще чаще похлопывают по плечу или даже постфактум щедро раздают подзатыльники лидерам, перед которыми они трепетали в их бытность у кормила власти. Однако чаще всего это не более чем попытка найти простой ответ на сложный вопрос и стремление избежать глубокого анализа ситуации. В наибольшей степени увлечение личностным фактором принятия решений затронуло историю Третьего рейха. Местами действительно эксцентричное поведение Адольфа Гитлера, многократно усиленное пересказами из третьих рук, давало огромные возможности для перекладывания груза ответственности с факторов объективных на факторы субъективные. При этом критики решений «бесноватого фюрера» не всегда достаточно критически подходили к вопросу реализуемости теоретически правильных вариантов приказов и распоряжений. Тем более сложным оказывается понимание причинно-следственных связей событий для иностранцев, в том числе отечественного читателя.

Представляемый сборник статей в какой-то мере восполняет этот пробел, освещая военные и политические аспекты взлета и падения Третьего рейха глазами немецких специалистов. В нем собраны исследования по широкому кругу вопросов: от производства вооружений до стратегических и политических аспектов Второй мировой войны.

Открывает сборник статья X. Хембергера об экономике и промышленности Германии накануне и в ходе Второй мировой войны. Статья описывает ту титаническую работу, которая была проделана в 30-е годы с целью превращения Третьего рейха в автаркию, способную обходиться без импорта отдельных видов сырья и продовольствия. Вскоре после прихода Гитлера к власти был предложен и начал реализовываться план по замене нескольких стратегически важных видов сырья на синтетические аналоги. В первую очередь это касалось каучука и углеводородного топлива. В Третьем рейхе за счет масштабных государственных инвестиций в химическую промышленность было развернуто производство синтетического каучука и синтетического бензина. Хембергер прослеживает систему экономических и политических решений руководства Германии, позволивших сделать большой шаг к созданию способной существовать в условиях блокады автаркии.

Одновременно разрушается образ Германии как страны, испытывавшей тотальную нехватку всех видов природных ресурсов. Полное обеспечение внутренних потребностей углем позволяло тратить большие объемы этого топлива на производство синтетического горючего. Кроме того, ситуация значительно изменилась в сравнении с Первой мировой войной, не в последнюю очередь благодаря прогрессу технических средств ведения войны. В отличие от СССР, Германия не только покрывала свои потребности в алюминии и магнии, но даже имела возможность экспортировать эти важнейшие для авиапромышленности материалы. Напротив, в Советском Союзе нехватка месторождений бокситов привела к широкому использованию дерева в качестве материала для производства самолетов. В 1930–1940 годах авиация стала одним из важнейших инструментов ведения войны. Природные ресурсы Германии создавали все возможности для производства высококачественных боевых самолетов. И терроризировавшие европейские города «хейнкели», и ставшие символом блицкрига пикирующие бомбардировщики «Ю-87» «Штука», и «мессершмитты» были построены из «крылатого металла».

Цельнометаллические самолеты обладали несомненными преимуществами перед советскими машинами, в конструкции которых базовым материалом было дерево. Например, попадание 20-мм снаряда авиапушки в металлическое крыло не приводило к повреждениям, грозящим разрушением всей конструкции. Напротив, для деревянного крыла отечественного самолета времен войны такое же попадание грозило куда более серьезными последствиями. Деревянное крыло оказывалось тяжелее сопоставимого по прочности металлического, в условиях военного времени было тяжело выдерживать его геометрию и качество отделки. Все эти факторы сыграли свою роль в воздушной войне на Восточном фронте.

Более того, немецкие конструкторы могли позволить себе роскошь в виде использования алюминиевых сплавов не только в самолетостроении, но даже заменять ими сталь в лафетах орудий (в частности, на 150-мм тяжелом пехотном орудии «sIG-ЗЗ») и производить из «крылатого металла» массивные понтоны для строительства наплавных мостов. Всем этим фактам не уделялось должного внимания в отечественной историографии. СССР объявлялся неисчерпаемой кладовой природных ресурсов, хотя это в целом не соответствовало действительности. Месторождений основного источника алюминия – бокситов – в СССР было очень мало, и страна испытывала жесточайший дефицит алюминия, который даже поставлялся по ленд-лизу из США.

Взгляд немецких историков также полезен с точки зрения понимания роли Советского Союза как субъекта большой европейской политики. Характерной чертой советской исторической школы было преувеличение значения СССР для Германии в качестве объекта для военной операции. «Молодое советское государство», вокруг которого подобно планетам вокруг Солнца с 1917 года вращались мировые сверхдержавы, стремившиеся во что бы то ни стало с ним расправиться, – это сильно искаженная картина мировой политики.

Другой немецкий историк, Ганс-Адольф Якобсен, работа которого включена в этот сборник, пишет: «Однако отнюдь не «жизненное пространство на Востоке», насильственное завоевание которого уже с 20-х годов пронизывало политические расчеты Гитлера, служило главным активизирующим моментом; нет, главным импульсом являлась наполеоновская идея разбить Англию, разгромив Россию».

Такой подход к проблеме возникновения плана «Барбаросса» не был характерен для отечественных историков, больше акцентировавших внимание на долгосрочных планах завоевания «жизненного пространства» и захвата природных ресурсов. Однако сам Адольф Гитлер сформулировал причины нападения на СССР в выступлении на секретном совещании в штабе оперативного руководства вермахта 9 января 1941 года следующим образом: «Англичан поддерживает надежда на возможность вмешательства русских. Они лишь тогда откажутся от сопротивления, когда будет разгромлена эта их последняя континентальная надежда. Он, фюрер, не верит в то, что англичане «безнадежно глупы»; если они не будут видеть никакой перспективы, то прекратят борьбу. Если они проиграют, то никогда не найдут в себе моральных сил сохранить империю. Если же они смогут продержаться, сформировать 30–40 дивизий и если США и Россия окажут им помощь, тогда создастся весьма тяжелая для Германии обстановка. Этого допустить нельзя.

До сих пор он [Гитлер] действовал по принципу наносить удар по важнейшим позициям противника, чтобы еще на один шаг продвинуться вперед. Поэтому теперь необходимо разгромить Россию. Тогда либо Англия сдастся, либо Германия будет продолжать борьбу против Англии при самых благоприятных условиях. Разгром России позволит также и Японии обратить все свои силы против США. А это удержало бы последние от вступления в войну.

Особенно важен для разгрома России вопрос времени. Хотя русские вооруженные силы и глиняный колосс без головы, однако точно предвидеть их дальнейшее развитие невозможно. Поскольку Россию в любом случае необходимо разгромить, то лучше это сделать сейчас, когда русская армия лишена руководителей и плохо подготовлена и когда русским приходится преодолевать большие трудности в военной промышленности, созданной с посторонней помощью.

Тем не менее и сейчас нельзя недооценивать русских. Поэтому немецкое наступление должно вестись максимальными силами. Ни в коем случае нельзя допустить фронтального оттеснения русских. Поэтому необходимы самые решительные прорывы. Важнейшая задача состоит в быстром отсечении района Балтийского моря; для этого необходимо создать особенно сильную группировку на правом крыле немецких войск, которые будут наступать севернее Припятских болот. Хотя расстояния в России и большие, но они не больше расстояний, с которыми уже справились германские вооруженные силы. Цель операции должна состоять в уничтожении русских вооруженных сил, в захвате важнейших экономических центров и в разрушении остальных промышленных районов, прежде всего в районе Екатеринбурга, кроме того, необходимо овладеть районом Баку.

Разгром России будет для Германии большим облегчением. Тогда на Востоке необходимо будет оставить лишь 40–50 дивизий, численность сухопутной армии можно будет сократить и всю военную промышленность использовать для вооружения военно-воздушных и военно-морских сил. Затем необходимо будет создать надежное зенитное прикрытие и переместить важнейшие промышленные предприятия в безопасные районы. Тогда Германия будет неуязвима.

Гигантские пространства России таят в себе неисчислимые богатства. Германия должна экономически и политически овладеть этими пространствами, но не присоединять их к себе. Тем самым она будет располагать всеми возможностями для ведения в будущем борьбы против континентов, тогда никто больше не сможет ее разгромить» 1
Дашичев В.И. Банкротство стратегии германского фашизма. М.: Наука, 1973. С. 93–94 со ссылкой на КТВ OKW, Bd.I. S. 253–258.

Взвешенный взгляд на корни плана «Барбаросса» придает динамику отношению руководства Третьего рейха к СССР. Первоначально кампания против Советского Союза была вспомогательной по отношению к главным (как казалось Гитлеру) событиям войны в Европе, которые должны были развернуться на море и в воздухе. Крушение «Барбароссы» сделало вспомогательную кампанию основным содержанием Второй мировой войны для Германии, отодвинув на второй план воздушную и морскую войну с Англией.

Помимо наиболее значимых для отечественного читателя вопросов взаимоотношений между СССР и Германией, немецкие историки уделяют много внимания последствиям воздушной битвы над рейхом. Перед нами предстает картина разрушения крупных городов, порожденная несовершенством оружия воздушной войны. Бомбардировщики Второй мировой войны, вооруженные сбрасываемыми с высоты в несколько километров свободнопадающими авиабомбами, могли эффективно поражать только цель вида «крупный город». Вопреки теории Дуэ, воздействие на крупные города не привело к капитуляции Германии. Воздушный террор только озлоблял людей в тылу и на фронте. Однако немецкому народу пришлось дорого заплатить за проверку теории итальянского военного теоретика на практике. Герхард Шрайбер пишет: «В результате бомбардировок было разрушено почти пять млн квартир – четверть всего жилого фонда по состоянию на 1939 год». Одновременно разрушению подверглись памятники истории и культуры, созданные задолго до прихода Гитлера к власти.

Напротив, оборонявшиеся сильными средствами ПВО и представлявшие собой сравнительно компактные цели промышленные предприятия пострадали намного меньше. Шрайбер дает следующие оценки воздействию англоамериканской авиации на промышленность Германии: «В общем же и целом ущерб в строениях и техническом оснащении промышленных предприятий, нанесенный в результате налетов вражеской авиации, наземных боев и разрушений собственными руками, составил от 10 до 15 процентов сооружений, если брать за точку отсчета 1936 год с его полной трудовой загрузкой».

Разумеется, бесперспективность воздушного террора осознавалась англо-американским командованием, и в поиске целей для непосредственного воздействия на функционирование немецкой военной машины они обратили свой взор на коммуникации. Шрайбер пишет: «Ведь союзники сбросили на транспортную систему Германии – как и на ее гражданское население – в семь раз больше бомб, нежели на ее военно-промышленные предприятия». Именно разрушение транспортной сети препятствовало быстрому восстановлению предвоенных объемов производства промышленностью Германии. Вместе с тем следует отметить (этот момент был упущен Шрайбером), что массированное воздействие на транспортную сеть Третьего рейха началось только осенью 1944 года. До сентября 1944 года по железнодорожным и речным коммуникациям Германии наносились спорадические удары бомбардировочной авиации союзников, но никакого заметного эффекта на перевозки они не оказали. Соответственно, военная промышленность Третьего рейха смогла достичь пика производительности. Действительно серьезным ударам мосты, железнодорожные узлы, а также инфраструктура речного флота Германии подверглись только в сентябре и октябре 1944 года. Эти удары достигли своих целей. 16 марта 1945 года Шпеер докладывал Гитлеру: «Немецкую экономику ждет неизбежный коллапс в течение 4–8 недель».

Помимо стратегических экономических вопросов, в сборнике много внимания уделено большой политике. Здесь немецкие историки также отходят от классической версии о натравливании Германии на СССР, с одной стороны, и избегают огульных обвинений крупных политиков во внушаемости и слабости. В частности, подвергается вдумчивому анализу политика Невилла Чемберлена, «отца» Мюнхенского сговора. Себастиан Хаффнер: «Основой «умиротворительных» расчетов были антибольшевизм Гитлера и его открыто провозглашенные планы завоеваний на Востоке. Они, как рассчитывал Чемберлен, делали невозможными совместные действия Германии и России. И пока оба континентальных гиганта держали друг друга в страхе, Англия вместе с тащившейся в фарватере ее политики Францией могла, как повелось издавна, играть решающую роль. Кроме того, между Германией и Россией по-прежнему существовал старый «санитарный кордон» – прибалтийские государства, Польша, Румыния и т. д. Этот кордон могло предупредить или по крайней мере осложнить прямое военное столкновение между Германией и Советским Союзом». Тем самым, как мы видим, имело место стремление английского премьера создать в Европе систему «сдержек и противовесов» и избежать военных действий.

Объяснения, отличные от сомнений в умственной полноценности Гитлера, Хаффнер дает также политике Германии в отношении США в течение 1940–1941 годов: «Длившаяся тринадцать месяцев (с ноября 1940-го по декабрь 1941 года) дуэль между Рузвельтом и Гитлером выглядит забавно, поскольку Гитлер выступил в ней в совершенно необычной роли: полному ярости Рузвельту противостоял кроткий, почти как овечка, Гитлер». Немецкий историк предлагает читателям взглянуть на взаимоотношения Рузвельта и Гитлера под другим углом зрения, и такая теория вполне достойна права на существование.

В работе Хаффнера присутствует также мостик, проведенный от политики к военным операциям. Им объяснено с политической точки зрения наступление немецких войск в Арденнах: «Гитлер хотел поставить западные державы перед выбором: либо в последнюю минуту выступить вместе с ним против Советского Союза, либо остаться у разбитого корыта». Так большая политика влияла на стратегию, предлагая наступать на Западе в условиях угрозы удара на Востоке, который должен был последовать со дня на день и действительно состоялся в начале января 1945 года.

С высказанными в «Немецком взгляде» точками зрения можно спорить, но несомненно одно: их высказывали люди, хорошо понимавшие реалии страны, являвшейся противником СССР в Великой Отечественной войне.

Ганс-Адольф Якобсен
КАК БЫЛА ПРОИГРАНА ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА

На рассвете 26 августа 1939 года, за шесть дней до начала войны, команда особого назначения германского вермахта внезапно захватила Яблунковский перевал в Польше. Она имела задание держать его открытым до подхода передовых частей сухопутных войск; при этом было захвачено в «плен» свыше 2000 польских солдат. Приказ Гитлера отложить предусмотренное на 26 августа наступление уже не смог вовремя достигнуть этого «отряда для действий в темноте». Ему пришлось мелкими группами отойти к германской границе.

Только 31 августа 1939 года Гитлер отдал окончательный приказ о наступлении: 1 сентября в 4 часа 45 минут утра германские дивизии вступили в Польшу. Вторая мировая война разразилась, когда Англия и Франция (включая доминионы), выполняя свои союзнические обязательства перед Польшей, по истечении сроков предъявленных ими ультиматумов 3 сентября объявили войну Германии. Они не остановились даже перед серьезными последствиями своего шага, как на то до самого конца надеялся Гитлер, пребывая в состоянии между иллюзией и самообманом. Когда шеф-переводчик министерства иностранных дел перевел ему фатальные слова ноты западных держав, он «словно застыл… и сидел в своем кресле совершенно безмолвно и неподвижно». Представление Гитлера о малодушной и уступчивой позиции Англии и Франции не подтвердилось; не сыграла и его крупная козырная карта – пакт с Советским Союзом о ненападении от 23 августа: союзники были полны решимости положить предел осознанной ими еще весной экспансионистской политике Гитлера. Время, когда они мирились со свершившимися фактами, миновало. С момента германского захвата Чехии и Моравии они, поддерживаемые в том президентом США, повернули руль своей политики на 180 градусов: вступив в Прагу, Гитлер «перешел Рубикон».

В отличие от 1914 года, в отношении 1939 года проблема вины за войну как таковая, собственно, не стоит, хотя и ее исторические оценки могли бы быть более дифференцированными, чем это сформулировано в многочисленных послевоенных исследованиях.

Что касается возникновения Первой мировой войны, то западногерманские и иностранные исследователи сходятся в том, что следует говорить о разделенной ответственности. Все участники этой войны, как выразился однажды Ллойд Джордж, в большей или меньшей степени «втянулись» в конфликт, причем каждый из них, вступая в нее, искренне верил, что должен защищаться с оружием в руках от нападения извне. Статья 231 Версальского договора, возложившая вину за войну исключительно на Германию и ее союзников, роковым бременем легла на плечи молодой Веймарской республики. После разрушения системы европейских государств в результате Первой мировой войны предпринятая в 1919 году неудавшаяся попытка новой организации Европы создала питательную почву для дальнейшего, чреватого тяжкими последствиями, хода развития. Версальский мир ни территориально, ни политически, ни тем более морально не мог удовлетворить европейские нации, особенно побежденные; не способен он был и содействовать желательному всестороннему взаимопониманию. Созданная тогда Лига Наций, несмотря на отдельные ее достижения, оказалась не в состоянии разрешить споры на международном уровне, так как должна была принимать решения только единогласно и к тому же не обладала достаточной исполнительной властью. Но особенно далеко стояли в стороне от Лиги Наций Соединенные Штаты Америки, которые вышли из Первой мировой войны в качестве властно-политической и особенно идеологической ведущей силы, а затем вновь впали в изоляционизм.

В эту эпоху, которая, кроме того, характеризовалась экономической депрессией и духовными кризисами, демагоги находили себе послушные массы, которые давали им возможность посулами и обещаниями осуществлять собственные политические идеи. Несомненно одно: в 1933 году Гитлер начал свою внешнюю политику с борьбы против версальского «диктата». Под лозунгом «мира» он шаг за шагом освободил Германию от наложенных на нее ограничений и на свой манер помог вновь обрести полную действенность односторонне сформулированному в 1919 году праву народов на самоопределение. Но за этой националистически обрамленной политикой пересмотра Версальского договора, которую его пропагандисты изображали в самом благоприятном свете, скрывалось с самого начала нечто гораздо большее. Наряду с внутренней консолидацией и созданием тоталитарного фюрерского государства, формирование которого Гитлер ускорил жестокими средствами и методами, он целеустремленно преследовал (поначалу лишь слабо осознаваемые как реализация идей его книги «Майн кампф») две крупные цели: не останавливающееся ни перед каким риском завоевание «соответствующего численности населения жизненного пространства» на Востоке (при одновременном сведении счетов с большевизмом) и установление своего господства в Европе, с которым он намеревался связать ее националистическое преобразование в духе своей расовой теории. Однако решение о времени и направлении той или иной акции (действовать «так или так») он всегда оставлял за собой, не принимая его до самого последнего момента.

Движимый присущим ему внутренним нетерпением и опасением не успеть до конца собственной жизни осуществить свое исторически уникальное «дело», Гитлер в своей политике не считался ни с какими правилами человеческого и национального сосуществования. Поскольку его акции, начиная с 1935 года, не наталкивались на сколько-нибудь значительное сопротивление европейских держав, он действовал все смелее и смелее: восстановление всеобщей воинской повинности и ввод войск в ремилитаризованную Рейнскую область в сочетании с форсированным вооружением – таковы были первые этапы его начинавшихся престижных успехов. Вместо того чтобы с самого начала поставить его на место, что при военном превосходстве западных держав в первые годы национал-социалистического господства было все еще возможно, Англия и Франция (недооценивая методы и динамику тоталитарной национал-социалистической системы) считали, что смогут скорее способствовать решению всех спорных вопросов политикой умиротворения. В 1936 году Гитлер осуществил сближение с Италией, к которому стремился («ось» Берлин – Рим), а также укрепил позицию Германии как бастиона против большевизма, заключив с Японией Антикоминтерновский пакт. Год спустя он на секретном совещании 5 ноября 1937 года в самом узком кругу заявил, что для него в решении вопроса о германском жизненном пространстве есть только один путь силы, а без риска этот путь немыслим.

Когда 4 февраля 1938 года Гитлер сместил с занимаемых ими постов имперского военного министра генерал-фельдмаршала фон Бломберга и начальника Генерального штаба сухопутных сил барона фон Фрича и принял командование вермахтом непосредственно на себя, был сделан еще один важный шаг: сильнейший инструмент государства, дотоле унифицированный лишь политически, теперь потерял и свою профессионально военную самостоятельность. Тем самым в будущей войне на долю Гитлера должна была выпасть роль полководца! Одновременно под его влиянием оказалась и дипломатия, когда он назначил имперским министром иностранных дел Риббентропа вместо барона фон Нейрата. После аншлюса Австрии, когда авторитет Гитлера в народе еще больше укрепился, он стал стремиться к ликвидации Чехословакии. Но сначала ему пришлось довольствоваться в Мюнхене в сентябре 1938 года частичным решением: Германия получила Судетскую область, которая была занята 1 октября 1938 года. Хотя Гитлер 26 сентября и провозгласил во всеуслышание в рейхстаге: «Чехи нам не нужны», уже в середине декабря он дал штабу

Верховного Главнокомандования вермахта (ОКВ), пусть и с некоторыми оговорками, приказ принять все подготовительные меры для разгрома оставшейся части Чехии.

* * *

Вступление в Прагу положило начало решающему повороту к войне: отнюдь не насытившись и этой добычей, Гитлер обратил свой взор на Польшу. С 1935 года он пытался привлечь ее на свою сторону для совместной борьбы против Советского Союза. Но от этого плана ему в конце 1938 года пришлось отказаться, так как руководящие деятели Польши и не помышляли позволить сделать себя орудием национал-социалистической агрессивной политики, надеясь в качестве «третьей силы» в Европе проводить независимую политику. Они отвергли и гитлеровские предложения по решению вопроса о Данциге и коридоре от 21 марта 1939 года, а тем временем западные державы 31 марта дали Польше свои гарантии. Гитлер денонсировал германо-английское военно-морское соглашение и германо-польский договор о ненападении (28 апреля) и одновременно заключил военный союз с Италией («Стальной пакт»), а также, конкурируя с западными державами, активизировал дипломатические усилия в отношении Москвы, чтобы получить свободу рук против Польши. Это привело 23 августа 1939 года к заключению пакта о ненападении между Германией и Советским Союзом. После того как Гитлер в начале августа принял окончательное решение напасть на Польшу, германо-польские отношения стали все более обостряться. Эксцессы многих поляков в отношении «фольксдойче», сознательно раздувавшиеся национал-социалистской прессой, дали Гитлеру желанный повод к насильственному вторжению. Правда, заключение польско-английского пакта о взаимопомощи от 25 августа и заявление Италии о ее неготовности к войне привели еще раз к отсрочке нападения. Но 31 августа 1939 года Гитлер дал приказ о вступлении вермахта, после того как прямые польско-германские переговоры не состоялись и Польша, совершенно не понимавшая своих действительных военных возможностей, во второй половине дня 30 августа объявила мобилизацию.

Критически мыслящий политик тех драматических августовских дней 1939 года [германский посол в Риме] У. фон Хассель так описал свои впечатления: «…Гитлер и Риббентроп хотели войны против Польши и сознательно пошли на риск войны с западными державами, до последних дней испытывая колеблющуюся по своей температуре иллюзию, что те останутся нейтральными. Поляки же, с их польским высокомерием и славянской податливостью ходу событий, проникшись доверием к Англии и Франции, упускали любой еще остававшийся шанс избежать войны. Лондонское правительство, посол которого сделал все, дабы сохранить мир, в последние дни прекратило этот бег наперегонки и совершило своего рода «Vogue la galiere» 2
Ibgue la galiere – кривая вывезет (фр.).

Франция пошла по этому пути с гораздо большими колебаниями. Муссолини не жалел усилий для того, чтобы избежать войны…» Характерно, что уже в этой первой кампании военная цель Гитлера далеко выходила за рамки разгрома вражеских вооруженных сил: он хотел вести борьбу до полного уничтожения Польши!

Разумеется, Вторая мировая война возникла не только в результате честолюбия и жажды власти отдельного лица. Но свободной от вины за эту вторую европейскую катастрофу едва ли была какая-либо держава, ибо все позже участвовавшие в войне государства ранее оказывали более или менее сильное содействие национал-социалистской политике. Однако факт остается фактом: Гитлер сознательно развязал войну против Польши и тем самым вызвал Вторую мировую войну. Поэтому он несет за нее такую ответственность, какая вообще «мыслима в рамках крупных всемирно-политических процессов» (Херцфельд).

Начало Второй мировой войны, вызвавшее у немецкого народа отнюдь не восторг, а скептицизм и мрачные предчувствия, застало вермахт в разгар его строительства. Оно велось очень быстрыми темпами, почти что в спешке, и притом вширь, а потому ему не хватало глубины в области вооружения и кадров. Таким образом, Германия обладала еще далеко не готовым к действию инструментом войны даже при том, что по производству современных видов вооружения она и опережала западные державы. Из требуемого четырехмесячного запаса вооружения всякого рода в наличии имелось в среднем 25 %; боеприпасов для зенитной артиллерии и авиационных бомб хватало всего на три месяца, между тем как запасы горючего из резервов и текущей продукции в лучшем случае покрывали потребности лишь четырех военных месяцев. Генеральный штаб сухопутных войск никаких оперативных приготовлений к наступлению, за исключением касающихся Польши, не предпринял, ибо рассматривал сухопутные войска исключительно как боеспособное средство обороны. Вопреки утверждениям обвинения на Нюрнбергском процессе главных немецких военных преступников (1945–1946), будто германский Генеральный штаб еще до 1939 года разработал планы наступления на западные державы, сегодня твердо установлено: первая директива Главного командования сухопутных войск (ОКХ) о стратегическом сосредоточении и развертывании войск датирована 19 октября 1939 года.

Причем и эту директиву Гитлер руководящим чинам ОКХ навязал. Ведь еще в сентябре он оказался перед выбором: или пренебречь своими последними политическими и только что совершенными военными захватами, или же «окончательно» рассчитаться с западными демократиями, которые, как он позднее заявил генералитету, вот уже несколько десятилетий противодействуют консолидации рейха. Учитывая ту быстроту, с какой блестяще руководимые ОКХ и командованием групп армий германские войска шагали в Польше от успеха к успеху (между тем как Франция, почти бездействуя, отсиживалась за своей линией Ма-жино!), и растущее понимание того факта, что Великобритания, вступив в войну, будет биться до последнего, Гитлер хотел использовать мнимое благоприятствование момента и вынудить противника к решающей битве. При этом проблема нейтралитета не играла для него никакой роли; если Германия победит, никто об этом и не спросит – таков был его аргумент.

Импульсивный и беззастенчивый образ действий, при котором он не считался со взглядами других и оценками положения своими ближайшими военными советниками, привел Гитлера в октябре к поспешному решению: пока он, как казалось, обладает военным превосходством, нужно как можно скорее напасть на западные державы и уничтожить их. Когда Гитлер после так называемого мирного предложения от 6 октября 1939 года приказал ускорить оперативные приготовления к наступлению и, не дожидаясь ответа западных держав на свое предложение, назначил первую дату 25 ноября 1939 года, это вызвало возмущение у командующего группой армий «Ц» генерал-полковника фон Лееба. Он писал в своем дневнике: «[…] все распоряжения […] указывают на то, что это безумное наступление с нарушением нейтралитета Голландии, Бельгии и Люксембурга действительно собираются предпринять. Итак, речь Гитлера в рейхстаге была всего лишь обманом немецкого народа». Не только он и Генеральный штаб сухопутных войск, но и ряд других командующих задействованных на западе армий справедливо сомневались в том, что еще этой же осенью удастся добиться решающей победы; к тому же польская кампания выявила очевидные недостатки сухопутных войск. На различных совещаниях по обсуждению обстановки они неоднократно обращали внимание Гитлера на то, сколь мало германская армия в данный момент по обученности личного состава и по вооружению отвечает высоким требованиям похода на запад. Разумеется, на основе опыта Первой мировой войны они оценивали боеспособность противника, в том числе и французов, очень высоко. Генерал-полковник фон Браухич [главнокомандующий сухопутных войск] попытался в последний раз сделать это в драматической беседе с Гитлером 5 ноября и вместе с начальником своего Генерального штаба генералом Гальде-ром вновь и вновь предпринимал попытки трезво изложить все военные точки зрения и убедить Гитлера использовать любую возможность мира. Это трагическое противоречие (с одной стороны, желание не допустить расширения конфликта и превращения его в новый мировой пожар, а с другой – необходимость со всем профессионализмом двигать вперед приготовления к военной кампании) предъявляло высочайшие требования к их нравственному чувству ответственности и к их солдатскому чувству долга. Всю глубину этого конфликта с собственной совестью может оценить, однако, только тот, кто был вынужден действовать на таком же посту и получил такое же воспитание. Сегодня мы можем только предполагать, в состоянии какой внутренней борьбы находился начальник Генерального штаба сухопутных войск, если он задумывался над тем, не является ли устранение Гитлера единственным выходом из этого запутанного положения. Но он и его единомышленники не решились на этот последний шаг, ибо считали, что такой поступок был бы нарушением традиции, к тому же подходящего преемника нет; кроме того, молодой офицерский корпус, веривший в фюрера, ненадежен, но прежде всего для этого еще не созрело настроение внутри страны.

Поражение Третьего Рейха во Второй мировой войне было вызвано множеством причин, мы же хотим обозначить главные стратегические ошибки, допущенные Германией в ходе конфликта.

Переоценка мощностей

Главной стратегической ошибкой Третьего Рейха была переоценка собственных сил. За основу при расчетах количества оружия, снабжения и живой силы при нападении на СССР брались результаты победоносной кампании во Франции. Германские военачальники были окрылены этой победой - армия Франции считалась сильнейшей сухопутной армией. К началу Второй мировой войны Франция была третьей по числу танков и самолетов и четвертой по мощи флота. Общая численность французских войск насчитывала более 2 млн. человек.

Но война с СССР оказалась тотальной, расчет на молниеносный блицкриг -ошибочным. Осуществить его оказалось непосильной задачей.

Когда к осени 1941 года план «Барбаросса» провалился, это означало стратегическую катастрофу Третьего Рейха.

Перенос высадки на Британские острова

15 августа 1940 года был совершен первый налет немецкой авиации на Лондон. Этот день считается началом Битвы за Британию. За один день люфтваффе потеряло в два с лишним раза больше машин, чем противник - 75 немецких самолетов против 34 английских.

Во время последовавших налетов отрицательная статистика сохранялась. В итоге, 17 сентября 1940 года Гитлер приказал перенести предполагавшуюся операцию «Морской лев» (высадка на Британские острова) на неопределенное время, 12 октября - перенес её на зиму. Весной уже 1941 года началась Балканская кампания вермахта, а летом Гитлер напал на СССР. Весной 1942 года Гитлер окончательно отказался от «Морского льва».

Лондон он оставил «на потом», что по нынешним оценкам экспертов было главной стратегической ошибкой фюрера.

Непоследовательные союзники

Воевать Гитлер хотел и, как сам полагал, умел, а вот дружить у него получалось плохо, ему так и не удалось сделать из Германии и её союзников единую силу. Союзники Третьего Рейха имели во Второй мировой войне цели, которые были отличны от целей фюрера.

Япония не желала нападать на СССР и воевала с США. Испания отдала на Восточный фронт отдала всего одну дивизию, не считал СССР своим главным врагом Муссолини. Был раздор и между самими союзниками - Венгрия и Румыния считали друг друга противниками.

Союзничество с Третьим Рейхом было выгодно странам ОСИ только до той поры, пока немцы одерживают победы. Дипломат из Гитлера оказался слабый.

Слабая логистика

В Третьем Рейхе во время войны постоянно возникали проблемы со снабжением. Это было вызвано несколькими факторами. Во-первых, немецкое вооружение было очень разномастным (французские пушки, чешские танки), то есть требовало миллион уникальных запчастей.

Логистика Третьего Рейха была слабой по причине кадров. Работа в стратегическом снабжении считалась повинностью - славы не добьешься. Поэтому так оказывались второсортные и третьесортные офицеры. Честолюбивые и одаренные офицеры, если занимались снабжением - то оперативным.

Нерешенный вопрос снабжения на Восточно фронте проявил себя в полной мере. В немецких танковых дивизиях только малая 10-я часть техники имела гусеничный ход. Остальные машины были колесными, то есть предназначались для дорог.

А в СССР их не было. На всю страну в 1941 году было меньше ста тысяч километров асфальтированных дорог. Машины вязли в грязи и снеге, технику даже приходилось оставлять. Снабжение тормозилось.

«Табуизация поражения»

Немецкий историк Бернд Вегнер из Университета бундесвера в Гамбурге среди стратегических факторов, приведших к поражению Германии, называет «табуизацию поражения», которая властвовала на всех системных уровнях и государства в целом, и армии в частности. И Черчилль, и Сталин важные решения принимали на советах, предполагали в своих расчетах даже варианты поражения.

Третий Рейх в своих расчетах не мог себе этого позволить. Любые пораженческие настроения пресекались на корню. Из-за этого, из-за системной ошибки в просчетах Германия не могла выстроить надежную военно-политическую концепцию войны. Тот же Вегнер писал: «Это звучит неожиданно, но большую часть войны Германия вела в импровизационном режиме».
Даже во время Берлинской наступательной операции Гитлер продолжал верить, что к Берлину идут армии Венка, Буссе, армейской группы Ф. Штайнера, которые разобьют Красную армию. Как мы знаем из истории - не разбили.

Через месяц Россия отметить День Победы, а остальной мир - День памяти и примирения. Самая кровавая война завершилась поражением вермахта и подписанием генералом-фельдмаршалом Вильгельмом Кейтелем Акта о безоговорочной капитуляции Германии в той страшной войне. К началу вторжения немцев в СССР их армия являлась лучшей в Европе, да и, пожалуй, во всем мире. Почему же Третий Рейх проиграл ту войну?

Переоценка собственных сил

Многие специалисты уверены, что Гитлер проиграл Вторую мировую войну по причине большой самоуверенности и переоценки сил Германии. За основу при вычислении численности снабжения, оружия и войск при плане атаки на СССР принимались во внимание итоги французской кампании. Немцы праздновали успех и были уверены, что последующие военные противостояния также станут удачными: доселе армия Франции считалась лучшей сухопутной армией. К 1939 году Французская республика являлась третьей страной на планете по числу самолетов и танков, и четвертой по силе своего флота. Два миллиона солдат - общая численность французских войск перед нападением Гитлера.

Вторжение в СССР внесло определенные коррективы в ход дальнейших боевых действий немцев. Блицкриг оказался ошибочным, его осуществление оказалось не по силам Берлина. Во второй половине 1941 года план "Барбаросса" провалился, что стало большим минусом в плане стратегии высшего командования национал-социалистов.

Перенос даты высадки на Великобританию

Первый налет на Объединенное королевство германцы совершили 15 августа 1940 года. Именно этот день считается началом Битвы за Британию. Нападение оказалось неудачным для гитлеровцев: люфтваффе лишилась 75 самолетов, тогда как противник - почти в два раза меньше (34).
Последующие полеты также не приносили успеха и 17 сентября того же года Фюрер издает приказ о переносе плана о высадке на острова Королевства на другое время. Этим планам так и не удалось реализоваться. Весной 1941 года стартовала кампания на Балканах, а летом - в СССР. Спустя год немцы полностью отказываются от попытки захватить англичан. Историки предполагают, что данный шаг Гитлера стал его самым главным стратегическим провалом во время войны.

Сложности с союзниками

Адольф Гитлер в Первую мировую войну получил чин ефрейтора, воевать он хотел, но, наверняка понимая, что немцы сами не сумеют одолеть весь мир, пытался заручиться союзниками. Здесь добиться полного успеха Фюрер не смог, а страны "Оси" так и не стали единой непобедимой силой. Сателлиты Берлина обладали собственными целями во Второй мировой войне, отличавшихся от стремлений и намерений вождя Германии.
Японцы не хотели воевать с Советами, а боролись с американцами. Испания отправила на Восточный фронт только одну, "голубую" дивизию, а Венгрия и Румыния не могли помириться между собой.
Единственные силы, кто мог бы реально помочь немцам одолеть СССР - антисталинские организации и их военные формирования, как белоэмигрантские, так и антисоветские из числа бывших военнопленных. Сотни тысяч русских людей, которых не устраивал тот режим, существовавший в пределах Советского Сюза, искренне считали, что их Родина достойна лучшего правительства, а народ - жизни. Пусть и с гитлеровцами, но с самым честным и воодушевленным желанием они пытались бороться против большевизма. Вместе с тем, Гитлер боялся создавать единую русскую национальную армию, вероятно, предполагая, что она в конце войны просто не даст ему права владеть Россией.

"Невозможность поражения"

Немецкие историки, занимающиеся изучением и исследованием причин поражений Германии в войне, считают, что существовала своеобразная "табуизация" проигрыша страны, которая присутствовала во всех системных уровнях государства, а также в армии. Антигитлеровская сторона принимала все решения на общих советах, в своих расчетах и прогнозах учитывались даже и варианты возможных уступок и поражений.
В Тысячелетнем Рейхе такого не было. Все пораженческие настроения уничтожались сразу. Эксперты считают, что из-за этого немцы и не смогл обустроить налаженную военно-политическую систему ведения войны. Ученый Берндт Вегнер пишет: " Звучит неожиданно, но большую часть войны Германия вела в импровизированном тоне". Уже в конце войны, в период Берлинской операции Гитлер все-таки верил, что корпусы Буссе, Венка и Штайнера подойдут к столице своей страны и разобью красноармейцев. Но спасти стремительно рушившийся Рейх уже никто не мог спасти.

Подпишитесь на нас