Главная / Бизнес / §21. Правописание н и нн

§21. Правописание н и нн

– Яблочки продавать везете? – Никита подал ему яблоко. – Нет, юнкер, мне жевать нечем.
Отъехав от стана, встретили четыре цабана; за быками, покачивающимися в ярмах, тащились перевернутые вверх лемехами плуги, шли лохматые, в заскорузлых рубахах плугари – есть кашу. Артем опять остановился и долго расспрашивал – какой будет поворот на Пестравку.
К полдню ветер затих, и вдали по краю степи заходили волны жара. Вглядываясь, Никита различал в этой волнующей синеве то плывущий дом, то дерево, висевшее над землей, то корабль без мачт. Воза шли. Трещали кузнечики. И вот по степи послышался ровный заливной звон. Заремка заплясала бочком в коновязи, заржала звонко. Артем обернулся и сказал, подмигнув:
– Наш пылит!
Скоро мимо возов пролетела тройка с увалистой рысью Лорда Байрона, задиравшего морду, с вислозадыми пристяжными, грызущими землю от злости. В коляске сидел отец в чесучовой поддевке, подбоченясь; борода его летела на две стороны по ветру; поведя веселыми глазами, он крикнул Никите:
– Хочешь ко мне? – И тройка умчалась, Наконец из-за края степи начали подниматься два купола белой церкви, журавли колодцев, верхушки редких ветел, дымки, крыши, и за степной, глинисто-желтоватой, сверкающей на солнце рекой открылось все село Пестравка, а за – ним на выгоне – парусиновые балаганы и темные пятна табунов.
Воза рысью проехали по зыбкому, над самой водою, мосту, миновали церковную площадь, где в розовом дому, в крайнем окошке, играл толстый поп на скрипке, завернули по выгону к балаганам и стали близ горшечного ряда.
Никита стоял на телеге и видел: вот заросший от самых глаз черной бородой цыган, в раскрытом на голой груди синем кафтане с серебряными пуговицами, глядит в зубы больной лошаденке, а хилый мужичок, ее хозяин, с удивлением глядит на цыгана. Вот хитрый старичок уговаривает испуганную бабу купить горшок, расписанный травками, – стучит по нему ногтем. «Да мне, батюшка, горшок не такой нужен», – говорит баба. «Ты, красотка, такого горшка – обыщи весь свет – не найдешь». Вот пьяный мужик сердится около лукошка с яйцами и кричит: «Какое это яйцо? Разве это яйцо, – это яйцо щуплое. Вот у нас в Колдыбани – яйцо, у нас в Колдыбани куры по шею в зерне ходят». Вот идут девки в розовых, в желтых кофтах, в пестрых полушалках и сворачивают к парусиновым балаганам, где, перегибаясь через прилавки, кричат продавцы, хватают проходящих: «К нам, к нам, у нас покупали…» Пыль, крик, лошадиное ржанье над ярмаркой. Свистят глиняные свистульки. Повсюду торчат поднятые оглобли возов. Вот, колеся ногами, толкаясь, идет парень в разодранной на плече голубой рубахе и растягивает со всей силой гармонь: «Эх, Дуня, Дуня, Дуня!..»
Артем отпряг лошадей и начал расшпиливать воза. В это время к нему подошел человек в военном сюртуке, с шашкой на ременной портупее, поглядел на Артема и покачал головой. Артем тоже на него поглядел и снял шапку.
– Вот ты мне когда попался, бродяга, – сказал усатый человек, – безусловно, я тебя сгною теперь.
– Воля ваша, – ответил Артем.
Усатый человек взял его под локоть и потащил. Вслед им засмеялся хитрый старичок, продававший горшки. Мишка Коряшонок озабоченно зашептал Никите:
– Сбегай, найди отца, скажи – Артема урядник в клоповку взял, а я воза посторожу.
Никита выбрался из толчеи и побежал по утоптанному ковыльному полю к конским загонам, где он еще издали увидел отцовскую коляску. Отец, очень веселый, стоял у одного из загонов, заложив руки в карманы поддевки. Никита начал было рассказывать о происшествии с Артемом, но Василий Никитьевич сейчас же перебил:
– Видишь гнедого жеребчика… Ах, жеребчик, ах, шельма!..
По загону между лошадей ходили три башкира в вылинявших стеганых халатах и ушастых шапках и старались арканом поймать рыжего шустрого жеребчика. Но он, прикладывая уши, показывая зубы, шарахался, увертывался от аркана и то кидался в гущу табуна, то выбегал на просторное место. Вдруг он опустился на колени, пролез под жердь загороди, приподнял ее, вскочил уже по той стороне и веселым галопом помчался в ковыльную степь, отдувая гриву и хвост по ветру. Отец даже затопал ногами от удовольствия.
Башкиры, переваливаясь косолапо, побежали к верховым лошадям, косматым и низкорослым, легко ввалились в высокие седла и поскакали – двое в угон за караковым жеребчиком, третий – с арканом – наперерез ему. Жеребчик начал вертеться по полю, и каждый раз наперерез ему выскакивал башкир, визжа по-звериному. Жеребчик заметался, и тут-то ему накинули аркан на шею. Он взвился, но его с боков стали хлестать плетями, душить арканом. Жеребчик зашатался и упал. Его привели к загону, дрожащего, в мыле. Сморщенный старый башкир мешком скатился с седла и подошел к Василию Никитьевичу:
– Купи жеребца, бачка.
Отец засмеялся и пошел к другому загону. Никита опять начал рассказывать про Артема.
– Ах, досада, – воскликнул отец, – в самом деле, что мне с этим болваном делать? Вот что, – возьми двугривенный, купи калач, рыбы какой-нибудь и дожидайся меня на возах…. А Заремку я, знаешь, продал Медведеву, – недорого, зато без хлопот. Ступай, я сейчас приду.
Но «сейчас» оказалось очень долгим временем. Большое бледно-оранжевое солнце повисло над краем степи, золотистая пыль встала над ярмаркой. Зазвонили к вечерне. И только тогда появился отец. Лицо у него было смущенное.
– Совершенно случайно купил партию верблюдов, – сказал он, не глядя Никите в глаза, – страшно недорого… А что, за кобылой еще не прислали? Странно. Ну, а яблок вы много продали? На шестьдесят пять копеек? Странно. Так вот что: черт с ними, с этими яблоками, – я Медведеву сказал, что продаю их ему в придачу к кобыле… Пойдем выручать Артема…
Василий Никитьевич обнял Никиту за плечи и повел его по затихшей ярмарке, между возов, от которых в сумерки пахло сеном, дегтем и хлебом. Кое-где слышалась песня с высоким тающим в степи подголоском. Ржала лошадь.
– А знаешь, – отец остановился, глаза его лукаво блеснули, – достанется мне дома на орехи… Ну, да ничего. Завтра пойдем тройку одну смотреть – серые, в яблоках… Все равно – один ответ.

Вечером, на возу свежей пшеничной соломы, Никита возвращался с молотьбы. Узкая полоса заката, тусклого и по-осеннему багрового, догорала над степью, над древними курганами – следами прошедших здесь в незапамятные времена кочевников.
В сумерках на пустынных сжатых полях виднелись борозды пашни. Кое-где у самой земли краснел огонек костра плугарского стана, и тянуло горьковатым дымком. Поскрипывала, покачивалась телега. Никита лежал на спине, закрыв глаза. Усталость сладко гудела во всем теле. Он полусонно вспоминал этот день…
…Четыре пары сильных кобыл ходят в круге молотильного привода. Посредине, на шкворне, на сиденьице медленно крутится Мишка Коряшонок, покрикивает, пощелкивает кнутом.
С деревянного маховика, хлопая, убегает бесконечный ремень к красной, большой, как дом, молотилке, бешено трясущейся соломотрясами и решетами. Воет, западая, ухает, свирепо ревет барабан, далеко слышный в степи, – жрет раскинутые снопы, гонит в пыльные недра молотилки солому и зерно. Задает сам Василий Никитьевич, в глухих очках, в голицах по локоть, в прилипшей к мокрой спине рубашке, – весь пыльный, с мякинной бородой, с черным ртом. Подъезжают скрипучие воза со снопами. Раздвигая ноги, бежит за возилкою парень, захватив огромный ворох соломы, становится на доску и рысью волочит солому к ометам. Старые мужики мечут ометы длинными деревянными вилами. Кончаются заботы, труды и тревоги целого года. Весь день раздаются песни, шутятся шутки. Артема, кидавшего с возов снопы на полети молотилки, девки поймали между телег, защекотали, – он боялся щекотки, – повалив, набили его под одеждой мякиной. Вот было смеху!..
…Никита открыл глаза. Покачивался, поскрипывал воз. В степи было теперь совсем темно. Все небо усыпано августовскими созвездиями. Бездонное небо переливалось, словно по звездной пыли шел ветерок. Разостлался светящимся туманом Млечный Путь. На возу, как в колыбели, Никита плыл под звездами, покойно глядел на далекие миры.
«Все это – мое, – думал он, – когда-нибудь сяду на воздушный корабль и улечу…» И он стал представлять летучий корабль с крыльями, как у мыши, черную пустыню неба и приближающийся лазурный берег неведомой планеты, – серебристые горы, чудесные озера, очертания замков и летящие над водой фигуры и облака, какие бывают в закате.
Воз стал спускаться под горку. Забрехали вдалеке собаки. Потянуло сыростью с прудов. Въехали во двор. Теплый уютный свет лился из окон дома, из столовой.

«Хлеб я продал, представь – удачно, дороже, чем Медведев. Дело с наследством, как и надо было ожидать, не подвинулось ни на шаг. Поэтому, само собою, напрашивается второе решение, которому ты так противилась, милая Саша. Не жить же нам врозь еще и эту зиму. Я советую торопиться с отъездом, так как занятия в гимназии уже начались. Только в виде отдельного исключения Никите будет разрешено держать вступительный экзамен во второй класс. Между прочим, мне предлагают две изумительные китайские вазы – это для нашей городской квартиры; только страх, что ты рассердишься, удерживает пока меня от покупки».

Матушка колебалась недолго. Тревога за нахождение в руках Василия Никитьевича больших денег я в особенности опасность покупки им никому на свете не нужных китайских ваз заставили Александру Леонтьевну собраться в три дня. Нужная для города мебель, большие сундуки, бочонки с засолом и живность матушка отправляла с обозом. Сама же налегке, на двух тройках, с Никитой, Аркадием Ивановичем и Василисой-кухаркой выехала вперед. День был серый и ветреный. Кругом пустынные жнивья и пашни. Матушка жалела лошадей, ехала трусцой. В Колдыбани заночевали на постоялом дворе. На другой день, к обеду, из-за плоского края степи, из серой мглы поднялись купола церквей, трубы паровых мельниц. Матушка молчала: не любила города, городской жизни. Аркадий Иванович от нетерпения покусывал бородку. Долго ехали мимо салотопенных вонючих заводов, мимо складов леса, миновали грязную слободу с кабаками и бакалейными лавками, переехали широкий мост, где по ночам шалили слободские ребята, горчичники; вот мрачные бревенчатые амбары на крутом берегу реки Самарки, – усталые лошади поднялись в гору, и колеса загремели по мостовой. Чисто одетые прохожие с удивлением оглядывались на залепленные грязью экипажи. Никите стало казаться, что обе коляски неуклюжи и смешны, что лошади – разномастные, деревенские, – хоть бы своротить с главной улицы! Вот мимо, сильно цокая подковами, пролетел вороной рысак, запряженный в лакированный шарабан.
– Сергей Иванович, что вы так едете, поскорее, – сказал Никита…
– И так доедем.
Сергей Иванович сидел степенно и строго на козлах, придерживая тройку рысцой. Наконец свернули в боковую улицу, проехали мимо пожарной каланчи, где у калитки стоял мордастый парень в греческом шлеме, и остановились у белого одноэтажного дома с чугунным через весь тротуар крыльцом. В окошке появилось радостное лицо Василия Никитьевича. Он замахал руками, исчез и через минуту сам открыл парадное.
Никита вбежал в дом первым. В небольшом, оклеенном белым, совершенно пустом зале было светло, пахло масляной краской, на блестящем крашеном полу у стены стояли две китайские вазы, похожие на умывальные кувшины. В конце зала, в арке с белыми колонками, отражавшимися в полу, появилась девочка в коричневом платьице. Руки ее были заложены под белый фартучек, желтые башмачки тоже отражались в полу. Волосы были зачесаны в косу, за ушами на затылке черный бант. Синие глаза глядели строго, даже немножко прищурились. Это была Лиля. Никита стоял посреди зала, прилип к полу. Должно быть, Лиля глядела на него точно так же, как на главной улице прохожие глядели на сосновские тарантасы.
– Письмо мое получили? – спросила она. Никита кивнул ей. – Где оно? Отдайте сию минуту.
Хотя письма при себе не было, Никита все же пошарил в кармане. Лиля внимательно и сердито глядела ему в глаза…
– Я хотел ответить, но… – пробормотал Никита.
– Где оно?
– В чемодане.
– Если вы его сегодня же не отдадите, – между нами все кончено… Я очень раскаиваюсь, что написала вам… Теперь я поступила в первый класс гимназии.
Она поджала губы и стала на цыпочки. Только сейчас Никита догадался: на лиловенькое письмо он ведь не ответил… Он проглотил слюни, отлепил ноги от зеркального пола… Лиля сейчас же опять спрятала руки под фартучек – носик у нее поднялся. От презрения длинные ресницы совсем закрылись.
– Простите меня, – проговорил Никита, – я ужасно, ужасно… Это все лошади, жнитво, молотьба, Мишка Коряшонок…
Он побагровел и опустил голову. Лиля молчала. Он почувствовал к себе отвращение, вроде как к коровьей лепешке. Но в это время в прихожей загудел голос Анны Аполлосовны, раздались приветствия, поцелуи, зазвучали тяжелые шаги кучеров, вносивших чемоданы… Лиля сердито, быстро прошептала:
– Нас видят… Вы невозможны… Примите веселый вид… может быть, я вас прощу на этот раз…
И она побежала в прихожую. Оттуда по пустым гулким комнатам зазвенел ее тоненький голос:
– Здравствуйте, тетя Саша, с приездом!
Так начался первый день новой жизни. Вместо спокойного, радостного деревенского раздолья – семь тесноватых, необжитых комнат, за окном – громыхающие по булыжнику ломовики и спешащие, одетые все, как земский врач из Пестравки, Вериносов, озабоченные люди бегут, прикрывая рот воротниками от ветра, несущего бумажки и пыль. Суета, шум, взволнованные разговоры. Даже часы шли здесь иначе, – летели. Никита и Аркадий Иванович устраивали Никитину комнату, – расставляли мебель и книги, вешали занавески. В сумерки пришел Виктор, прямо из гимназии, рассказал, что пятиклассники курят в уборной и что учитель арифметики у них в классе приклеивался к стулу, вымазанному гуммиарабиком. Виктор был независимый и рассеянный. Выпросил у Никиты перочинный нож с двенадцатью лезвиями и ушел «к одному товарищу, – ты его не знаешь», – играть в перышки.
В сумерки Никита сидел у окна. Закат за городом был все тот же – деревенский. Но Никита, как Желтухин за марлей, чувствовал себя пойманным пленником, чужим – точь-в-точь Желтухин. В комнату вошел Аркадий Иванович, в пальто и в шапке, в руке он держал чистый носовой платок, распространяющий запах одеколона.
– Я ухожу, вернусь часам к девяти.
– Вы куда уходите?
– Туда, где меня еще нет. – Он хохотнул. – Что, брат, как тебя Лиля-то приняла, – прямо в вилы… Ничего, обтешешься. И даже это отчасти хорошо – деревенского жирку спустить… – Он повернулся на каблуке и вышел. За один день сделался совсем другим человеком.
Этой ночью Никита видел во сне, будто он в синем мундире с серебряными пуговицами стоит перед Лилей и говорит сурово:
– Вот ваше письмо, возьмите.
Но на этих словах он просыпался и снова видел, как идет по отсвечивающему полу и говорит Лиле:
– Возьмите ваше письмо.
У Лили длинные ресницы поднимались и опускались, независимый носик был гордый и чужой, но вот-вот и носик и все лицо перестанут быть чужими и рассмеются…
Он просыпался, оглядывался, – странный свет уличного фонаря лежал на стене… И снова Никите снилось то же самое. Никогда наяву он так не любил эту непонятную девочку…
Наутро матушка, Аркадий Иванович и Никита пошли в гимназию и говорили с директором, худым, седым, строгим человеком, от которого пахло медью. Через неделю Никита выдержал вступительный экзамен и поступил во второй класс… Детство Никиты Начальные главы повести впервые печатались в двухнедельном детском журнале «Зеленая палочка», Париж, 1920, № 2, 3, 4, 5–6. Начиная с главы «Разлука» и кончая главой «Как я тонул» –в журнале «Сполохи», Берлин, 1922, № 5.
Заглавие в этих публикациях было: «Повесть о многих превосходных вещах». Последние главы, начиная с главы «Страстная неделя», впервые опубликованы были в отдельном издании повести (заглавие «Повесть о многих превосходных вещах», подзаголовок «Детство Никиты», издательство «Геликон», Москва – Берлин, 1922). Впоследствии уже под установившимся твердо заглавием «Детство Никиты» многократно переиздавалась в виде отдельных книг или входя в сборники и собрания сочинений писателя.
Повесть написана в 1919–1920 годах. По свидетельству самого писателя, мысль написать «Детство Никиты» явилась и оформилась у него в связи с одним внешним обстоятельством – он обещал издателю выходившего в Париже детского журнальчика («Зеленая палочка») дать небольшой детский рассказик: «Начал – и будто раскрылось окно в далекое прошлое со всем очарованием, нежной грустью и острыми восприятиями природы, какие бывают в детстве» (Полн. собр. соч., т. 13, стр. 563).
«Детство Никиты» – автобиографическая повесть. Место действия довольно точно воспроизводит обстановку небольшой усадьбы отчима писателя А. А. Бострома, где Толстой вырос. Сохранено в повести даже название усадьбы – Сосновка. Впечатления детства, воспоминания А. Толстого о ранней поре жизни в Самарской губернии вошли в содержание его произведения. В одной из своих автобиографических заметок А. Толстой писал о себе так: «Я рос один, в созерцании, в растворении, среди великих явлений земли и неба. Июльские молнии над темным садом; осенние туманы, как молоко; сухая веточка, скользящая под ветром на первом ледку пруда; зимние вьюги, засыпающие сугробами избы до самых труб; весенний шум вод; крик грачей, прилетавших на прошлогодние гнезда; люди в круговороте времен года; рождение и смерть, как восход и закат солнца, как судьба зерна; животные, птицы; козявки с красными рожицами, живущие в щелях земли; запах спелого яблока, запах костра в сумеречной лощине; мой друг Мишка Коряшонок и его рассказы; зимние вечера под лампой, книги, мечтательность…» (Полн. собр. соч., т. 13, стр. 557–558). Как раз в такой атмосфере растет и формируется и маленький герой повести А. Толстого Никита.
Родители Никиты во многом повторяют реальные черты отчима и матери писателя. Мать Никиты зовут так же, как и мать писателя, – Александрой Леонтьевной. Для образа учителя прототипом послужил семинарист-репетитор, Аркадий Иванович Словоохотов, готовивший будущего писателя к поступлению в среднее учебное заведение. Взаимоотношения Никиты с деревенскими ребятишками – с Мишкой Коряшонком и Степкой Карнаушкиным, их дружба и товарищеские игры тоже автобиографичны, так же как еще ряд подробностей и деталей. Правда, нельзя забывать при этом, что сырой материал воспоминаний, реальные факты ранней биографии А. Толстого в повести подверглись значительной обработке, представая нам уже художественно претворенными.
Работа А. Толстого над «Детством Никиты» опиралась на некоторый предшествующий опыт писателя в этом плане. В 1912 году Толстым написан был небольшой рассказ «Логутка», рисующий обстановку усадьбы и деревни в голодный неурожайный год, рассказ, который можно считать маленьким эскизом, подготовительным этюдом к повести «Детство Никиты».
Еще много раньше, в 1902 году, в одном из писем к матери Алексей Толстой, тогда еще начинающий писатель, сообщал о своем намерении работать над темой детских воспоминаний: «…кажется, буду участвовать в журнале «Юный читатель», если Николай (Н. А. Шишков, дядя А. Толстого. – А. А.) одобрит мои произведения, это было бы тоже недурно. Я уже начал – Детские воспоминания; кажется, что удачно» (Полн. собр. соч., т. 15, стр. 355).
Этот замысел не был осуществлен. А. Толстой создал лишь небольшой автобиографический фрагмент, который при жизни писателя не печатался. Опубликован он был в 15-м томе Полного собрания сочинений под условным названием «Я лежу в траве». Эти воспоминания о детских годах представляют собой одно из самых ранних литературных произведений А. Толстого.
Отдельными своими эпизодами (обед в людской, обучение мальчика верховой езде, зимний вечер у лампы под завывание вьюги, наступление весны и первые полевые работы) этот фрагмент явно предвосхищает некоторые из страниц позднее написанного «Детства Никиты».
Повесть «Детство Никиты» связана с традицией автобиографического жанра в нашей классической литературе, но идя в ряду таких произведений, как «Детство. Отрочество» Льва Толстого, «Детские годы Багрова внука» С. Аксакова, «Детство», «В людях» М. Горького, – повесть Алексея Толстого «Детство Никиты» в своем общем содержании и построении обнаруживает много нового и своеобразного. В частности, рассказ в ней в отличие от упомянутых выше произведений идет от третьего лица.
Первопечатный текст «Детства Никиты» имеет некоторые отличия от текста книги в ее переизданиях. Прежде всего в повесть постепенно вносился ряд стилистических исправлений. Но и со стороны своего содержания, планировки глав, их заглавий первопечатный текст подвергся некоторым изменениям.
Так, например, главы «Последний вечер» первоначально не было. Существовала лишь ее концовка – учитель Аркадий Иванович после окончания рождественских каникул будит утром Никиту на занятия. Введение автором главы «Последний вечер» создало более мягкий, плавный переход от изображения праздничных развлечений и приезда гостей к будничной поре в Сосновке.
Не существовала самостоятельно и глава с наименованием «То, что было привезено на подводе». Текст первой ее половины (кончая словами Мишки Коряшонка: «гостинцы, чай, привезли») входил в предыдущую главу «Елочная коробочка». Остальная часть текста главы «То, что было привезено на подводе» составляла отдельную маленькую главу с заглавием «Лодка». После следовавшей за тем главы «Елка» стоял заголовок «Что было в вазочке на стенных часах», и глава эта начиналась текстом теперешней главы «Неудача Виктора» (кончая упоминанием момента ухода Никиты через пруд к дому). Далее вплотную к этому шел кусок текста, рисующий Никиту дома (он слышит слова Лили о кукле Валентине, он испытывает ощущение счастья и пишет свои стихи о лесе). Затем шел текст второй половины главы «Неудача Виктора», и после давалась вся вторая часть главы «Что было в вазочке на стенных часах» – от слов «В сумерки вернулся Виктор» и включая эпизод обнаружения детьми колечка.
Эта часть главы «Что было в вазочке на стенных часах» в первоначальном виде отличалась более развернутым текстом. Атмосфера таинственности, загадочности (непонятные совпадения сна Никиты с явью, сходство Лили и дамы со старинного портрета и т. п.) выступала в ней особенно резко.
Ниже приводится текст второй половины главы «Что было в вазочке на стенных часах» таким, каким он был в журнале «Зеленая палочка», № 5–6 за 1920 год:
«Дубовые половинки дверей в соседнюю темную комнату оказались приоткрытыми.
– Часы там? – спросила Лиля.
– Еще дальше, в третьей комнате.
– Вы не бойтесь, Никита.
– Какая чепуха? Я в какую угодно темную комнату пойду.
Никита потянул половинку дверей, она неожиданно заскрипела, и жалобный скрип глухо раздался в пустых комнатах. Лиля схватила Никиту за руку. Фонарик задрожал, и красные отсветы его полетели по белым стенам.
Дети все-таки решились и вошли в дверь. Здесь сквозь два полукруглых окна лился лунный свет и голубоватыми квадратами лежал на паркете. У стены стояли рядом на кривых ножках полосатые кресла, в углу – раскорякой, низкий, глубокий диван. У Никиты закружилась голова, – точно такою он уже видел однажды эту комнату.
– Смотрите, вот они, – прошептал он, указывая на висящие рядышком на стене два портрета старичка и старушки. Но странно, что портреты казались совсем небольшими, потрескавшимися и темными. Только видны были хорошо у них глаза.
Дети на цыпочках перебежали по лунным отсветам комнату и у резной низкой дверцы обернулись. Так и есть, портреты, два темных пятна, пристально глядели на них.

Привет пользователи интернета. Нужна ваша помощь с ответом.
Спишите. Объясните (устно) написание н или нн.
I. 1) День был серый и ветре..ый. Кругом пусты..ые
жнивья и пашни. (А. Н. Т.) 2) В небольшом, оклее..ом бе-
лым, совершенно пустом зале было светло, пахло масля..ой
краской, на блестящем, краше..ом полу у стены стояли
две китайские вазы. (А. Н. Т.) 3) На конюшни, сараи и
кухни были употреблены полновес..ые брёвна, опре-
делё..ые на вековое стояние... Всё было пригн..но плотно
и как следует. (Г.) 4) С отчая..ым криком Никита кинул-
ся на пол. (А. Н. Т.) 5) Смышлё..ый мальчишка понра-
вился матросу. (Н. О.) 6) В сенях встретила его [Дубров-
ского] няня и с плачем обняла своего воспита..ика. (П.)
7) Что такое станцио..ый смотритель? Сущий муче..ик
четырнадцатого класса. (П.) 8) Зала и гости..ая были тем-
ны. (П.)
II. 1) Иван Ильич и Даша поселились на хуторе в ма-
за..ой хате. (А. Н. Т.) 2) Алексей развернул тряпочку, вы-
нул воронё..ые часы. (А. Н. Т.) 3) Его нечёса..ые волосы
ниспадали на глаза целой волной. (Ф. Ш.) 4) В доме были
высокие комнаты с выбеле..ыми стенами и некраше..ыми
полами. 5) Никогда не забуду я эту сказочную прогулку
среди высоких сосен по песку, смеша..ому с хвоей. (Ф. Ш.)
6) Свеча была погаше..а. (Кор.) 7) Степь была пусты..а,
ужасающе тиха. (Шол.)

Хлебы – хлеба.

Хлеб, -а, мн. хлебы, -ов и хлеба, -ов, м. 1. ед. Пищевой продукт, выпекаемый из муки. Ржаной или черный хлеб. Пшеничный или белый хлеб. Хлеб да соль (пожелание хорошего аппетита). Хлеб-соль (угощение, предлагаемое частю, а также, перен., о гостеприимстве). Х-соль водить с кем-нибудь (дружить с кем-нибудь; разг.). 2. (мн. хлебы). Пищевой продукт из муки в виде выпеченного изделия, какой-нибудь формы. Круглый хлеб. Ставить хлебы в печь. 3. ед. Зерно, из которого делают муку. Заготовка хлеба. Сеять хлеб. 4. мн. (хлеб). Хлебный злак. Урожай хлебов. Уборка хлебов комбайнами. Хлеб на корню. 5. (мн. хлеба), перен. Пропитание, иждивение (прост.). Быть на хлебах у кого-нибудь. Заработать на хлеб. 6. ед. Средства к существованию, заработок. Добывать хлеб. Верный хлеб. Хлебом не корми кого (только сделай то, о чем говорится; разг.) - такое имеет пристрастие к чему-нибудь, что ничего ему не надо, кроме.... Его хлебом не корми, только дай в театр сходить. Свой хлеб есть (разг.) - самому зарабатывать себе на жизнь. И то хлеб (разг.) - и это хорошо, и на этом спасибо. Хлеб отбить, отнять из кого (разг.) - лишив чего-нибудь, перебив, обогнав в чем-нибудь, захватить, получить для себя, оказаться первым. II уменьш.-ласк. хлебушко, -а, м. (к 1, 2, 3 и 4 знач.; разг.) и хлебушек, -шка, м. (к 1, 2, 3 и 4 знач.; разг.). II прил. хлебный, -ая, -ое (к 1, 2, 3 и 4 знач.).

Хлебный, -ая, -ое. 1. см. хлеб. 2. Урожайный, обильный хлебом (в 3 и 4 знач.). Хлебный год. Хлебный край. 3. перен. Выгодный, прибыльный (разг.). Хлебная должность. Это дело хорошее.

Цветы – цвета.

Цвет 1 , -а, мн. -а, -ов, м. Световой тон чего-нибудь, окраска. Темный цвет. Яркие цвета. Защищать цвета кого или чьи – играть в команде кого-нибудь спортивного общества, объединения. Защищать цвета сборной команды. В цвете – о фото-, киноизображение: цветовое, не черно-белое.

Цвет 2 , -а, (-у), м. 1. (собир.; в знач. ед. - прост.). То же, что цветок. Как маковый цвет. Липовый цвет. 2. только ед.: перен., чего. Лучшая часть чего-нибудь (высок.). Молодежь – цвет нации. Цвет науки. В цвете иливо цвете (лет, сил и т.п.) - в лучшую пору. В цвету - в поре цветения. Яблоня в цвету.

Цветок, -тка, мн. (в знач. Цветущие растения) цветы, -ов, и (в знач. Цветущие части растений) цветки, -ов, м. Орган размножения у растения, состоящий из зеленой пестика и тычинок, а также само растение с тонкими органами размножения. Пахучий цвет. Собирать цветы в поле. Сажать цветы. Цветы красноречия (прен.). II уменьш. цветочек, -чка, м. и уменьш-ласк. цветик, - а, м. (прост). Это цветочки, а ягодки будут впереди (посл.). II прил. цветочный, -ая, -ое и цветковый, -ая, -ое. Цветной горшок. Цветные растения.

Практическое занятие № 3

Практическое занятие № 3.

Тема: Имя прилагательное в аспекте культуры речи.

Вопросы.

1. Разряды имен прилагательных.

2. Употребление полной и краткой формы имен прилагательных.

3. Особенности образования и употребления форм степеней сравнения имен прилагательных.

4. Особенности образования и употребления притяжательных прилагательных.

5. Правописание имен прилагательных.

Упражнение № 1. Раскройте скобки; выберите нужную форму. Дайте стилистическую характеристику возможных вариантов.

1.1. Данная задача при сложившемся положении неразрешима. 2. Данная задача при сложившемся положении оказывается неразрешимой. 3. Предложенные поправки и дополнения существенны. 4. Предложенные поправки и дополнения были существенны. 5. Требования к работникам снабжения завода своевременны. 6. Требования к работникам завода были своевременными. 7. Изменение графика отпусков работников цеха нежелательно. 8. Изменение графика отпусков было нежелательным. 9. Проведение консультаций со специалистами совершенно необходимо. 10. Проведение консультаций со специалистами сделалось совершенно необходимым.

11.1. Ученый известен своими работами по физике твердого тела. 2. Учитель был добр к ученикам. 3. Работа несвободна от некоторых неточностей. 4. Просчеты очевидны даже для неспециалиста. 5. Артист еще мало известен широкой публике.

111.1. Окончательный результат тождествен предварительным расчетам. 2. Юноша весьма легкомыслен. 3. Строй бойцов молчаливо торжествен. 4. Взрослый кедр, возвышающийся над тайгой, поистине величествен. 5. Каждый гражданин ответствен за соблюдение норм социалистического общежития.

Упражнение № 2. От данных прилагательных образуйте простые

и составные формы степеней сравнения.

Крупный,ловкий,тонкий,гибкий,сухой,влажный,отличный,злой,дорогой,бойкий,драматический,искусный,искусственный,главный,ломкий,деловитый,деловой,плавкий,хороший,плохой,горький.

Крупный - крупнее, более (менее) крупный, крупнейший, самый крупный, крупнее всех.

Ловкий– ловчее, более (менее) ловкий, самый ловкий.

Тонкий – тоньше, более (менее) тонкий, тончайший, самый тонкий, тоньше всех.

Гибкий – гибче, более (менее) гибкий, самый гибкий, гибче всех..

Сухой - суше, более (менее) сухой, самый сухой, суше всех.

Влажный – влажнее, более (менее) влажный, самый влажный, влажнее всех.

Отличный – сравнительной степени не имеет, значение слова - очень хороший, превосходный.

Злой – злее, более (менее) злой, злейший, самый злой, злее всех.

Дорогой – дороже, более (менее) дорогой, самый дорогой, дороже всех.

Бойкий – самый бойкий.

Драматический – самый драматичный.

Искусный – искуснее, более (менее) искусный, искуснейший, самый искусный, искуснее всех.

Искусственный – искусственнее, более (менее) искусственный, самый искусственный.

Главный – главнее, более (менее) главный, главнейший, самый главный, главнее всех.

Ломкий –более (менее) ломкий, самый ломкий.

Деловитый – сравнительной степени не имеет, значение слова- толковый и серьезный, предприимчивый.

Деловой - более (менее) деловой, самый деловой.

Плавкий – самый плавкий.

Хороший - лучше, лучший, самый хороший, лучше всех.

Плохой– хуже, более (менее) плохой, самый плохой, хуже всех.

Горький – горче, более (менее) горький, самый горький, горче всех.

Упражнение № 3. Укажите особенности в образовании и употреблении

форм степеней сравнения прилагательных.

Дайте их стилистическую характеристику. Исправьте предложения.

1Разработка морских нефтяных месторождений становится все интенсивнее . 2. Самыми крупными речными дорогами Сибири становятся Обь и Енисей. 3. Чем менее закален организм ребенка, тем более опасно становится для него переохлаждение. 4. Ракетная техника дает безграничные возможности в изучении космического пространства. 5. Современная экспериментальная биология имеет точные представления о механизме генетических воздействий. 6. Все отчетливее становятся наши знания о влиянии космического излучения на живые организмы. 7. Все шире проникают в быт синтетические материалы. 8. Крупнейшие достижения развивающихся стран замалчиваются реакционной печатью Запада. 9. Работа прибористов подверглась интенсивнейшей критике . 10. Выпускаемые заводом уникальнейшие двадцатисемитонные и более грузовики-самосвалы отлично зарекомендовали себя на строительствах гидростанций. 11. Вдумчиво подходить к подбору членов профкома - это весьма серьезный вопрос и, пожалуй, один из решающих . 12. Завод должен довести производство машин свыше десяти тысяч штук. 13. Подготовленная к выпуску модель показала себя самой экономичной , чем все предыдущие.

Упражнение № 4 . Перепишите, раскрывая скобки и

ставя данные слова в нужных падежах.

1)За городом(Калинин)расстилаются широкие поля.2) Наши войска выиграли сражение под (село Бородино).3) С глубокой любовью описана русская природа (писатель Иван Сергеевич Тургенев). 4)За(село Царицыно) стоят стены недостроенного дворца, план которого создан (архитектор Баженов). 5)Опера «князь Игорь» написана (композитор Бородин).6) Ученики читали рассказ «Ионыч», написанный (Антон Павлович Чехов).7)Мы отдыхали летом на Волге под (город Саратов). 8)Пассажиры с палубы парохода любовались (город Ростов). 9)Экскурсанты любовались(город Куйбышев). 10)Денисов ехал рядом с(Петя Ростов).

1)За городом Калинином расстилаются широкие поля. 2)Наши войска выиграли сражение под селом Бородином. 3)С глубокой любовью описана русская природа писателем Иваном Сергеевичем Тургеневым. 4)За селом Царицыном стоят стены недостроенного дворца, план которого создан архитектором Баженовым. 5)Опера «князь Игорь» написана композитором Бородиным. 6)Ученики читали рассказ «Ионыч», написанный Антоном Павловичем Чеховым. 7)Мы отдыхали летом на Волге под городом Саратовом. 8)Пассажиры с палубы парохода любовались городом Ростовом. 9)Экскурсанты любовались городом Куйбышев. 10)Денисов ехал рядом с Петей Ростовым.

Упражнение № 5 . Перепишите. Объясните употребление строчных

или прописных букв .

Замечательная (Л, л)ермонтовская проза, (Г, г)оголевская сатира, представитель (Ф, ф)амусовского общества, (Ф, ф)едоткино горе, (И, и)ваново детство,(Ч,ч)еховский юмор,(Т,т)ургеневские романы, (Л, л)омоносовская премия,(П, п)ушкинские чтения, (С, с)онино счастье, (А, а)хиллесова пята

Замечательная л ермонтовская проза, г оголевская сатира, представитель ф амусовского общества, Ф едоткино горе, И ваново детство, ч еховский юмор, т ургеневские романы, Л омоносовская премия, П ушкинские чтения, С онино счастье, а хиллесова пята.

Упражнение № 6. Перепишите. Объясните (устно) написание н или нн.

I . 1) День был серый и ветрен ый. Кругом пустынн ые жнивья и пашни. (А. Н. Т.) 2) В небольшом, оклеенн ом белым, совершенно пустом зале было светло, пахло маслян ой краской, на блестящем, крашен ом полу у стены стояли две китайские вазы. (А. Н. Т.) 3) На конюшни, сараи и кухни были употреблены полновесные брёвна, определенн ые на вековое стояние... Всё было пригнан о плотно и как следует. (Г.) 4) С отчаянн ым криком Никита кинулся на пол. (А. Н. Т.) 5) Больных и ранен ых было немного. Тяжёлых двое: сучанский партизан Фролов, раненн ый в живот, и Мечик. (Ф.) 6) Рита вынула из сумки тиснён ый золотом билет. (Н. О.) 7) Смышлён ый(искл.) мальчишка понравился матросу. (Н. О.) 8)В сенях встретила его [Дубровского] няня и с плачем обняла своего воспитанн ика (суффикс»ник»). (П.) 9) Что такое станционн ый(суффикс»онн»). смотритель? Сущий мучен ик четырнадцатого класса. (П.) 10) Зала и гостин ая были темны. (П.)

II . 1) Иван Ильич и Даша поселились на хуторе в мазан ой хате. (А. Н. Т.) 2) Алексей развернул тряпочку, вынул воронен ые часы. (А. Н. Т.) 3) Его нечёсан ые волосы ниспадали на глаза целой волной. (Ф. Ш.) 4) В доме были высокие комнаты с выбеленн ыми стенами и некрашен ыми(искл.) полами. 5) Никогда не забуду я эту сказочную прогулку среди высоких сосен по песку, смешанн ому с хвоей. (Ф. Ш.) 6) Свеча была погашен а. (Кор.) 7) Степь была пустынн а, ужасающе тиха. (Шол.).

скошенная трава; стреляный воробей - подстреленная птица; пуга-
ная ворона - испуганная лошадь; гашеная или негашеная известь
- погашенный костер; тканая скатерть - вытканный ковер; жже-
ный кофе - сожженное письмо; копченая колбаса - закопченные
стены; балованный ребенок - избалованное дитя - девочка изба-
лована родителями; кованый меч - некованое железо - скованные
движения; стриженый мальчик - стриженные под польку волосы
- остриженная голова; дистиллированная вода; линованная тет-
радь; асфальтированная улица.
II. Воспитанный - воспитанница; вареный - вареник; масле-
ный - масленица; посланный - посланник.
№ 275. I. 1) День был серый и ветреный. Кругом пустынные жнивья
и пашни. 2) В небольшом, оклеенном белым, совершенно пустом
зале было светло, пахло масляной краской, на блестящем, крашеном
полу у стены стояли две китайские вазы. 3) На конюшни, сараи и
кухни были употреблены полновесные бревна, определенные на ве-
ковое стояние... Все было пригнано плотно и как следует. 4) С отча-
янным криком Никита кинулся на пол. 5) Смышленый мальчишка
понравился матросу. 6) В сенях встретила его [Дубровского] няня и
с плачем обняла своего воспитанника. 7) Что такое станционный
смотритель? Сущий мученик четырнадцатого класса. 8) Зала и гос-
тиная были темны.
II. 1) Иван Ильич и Даша поселились на хуторе в мазаной хате.
2) Алексей развернул тряпочку, вынул вороненые часы. 3) Его нече-
саные волосы ниспадали на глаза целой волной. 4) В доме были вы-
сокие комнаты с выбеленными стенами и некрашеными полами.
5) Никогда не забуду я эту сказочную прогулку среди высоких со-
сен по песку, смешанному с хвоей. 6) Свеча была погашена.
7) Степь была пустынна, ужасающе тиха.
№ 276. Иногда я заставал его [Карла Ивановича] и в такие минуты,
когда он не читал; очки спускались ниже на большом орлином носу,
голубые полузакрытые глаза смотрели с каким-то особенным выра-
жением, а губы грустно улыбались. В комнате тихо; только слышно
его равномерное дыхание и бой часов с егерем. На другой стене ви-
сели ландкарты, все почти изорванные, но искусно подклеенные ру-
кою Карла Ивановича. На третьей стене, в середине которой была
дверь вниз, с одной стороны висели две линейки: одна - изрезанная,
наша, другая - новенькая, собственная, употребляемая им более
для поощрения, чем для линования, с другой - черная доска.
В середине комнаты стоял стол, покрытый оборванной черной
клеенкой, из-под которой во многих местах виднелись края, из-
84
резанные перочинными ножами. Кругом стола было несколько не-
крашеных, но от долгого употребления залакированных табуретов.
Последняя стена была занята тремя окошками. Вот какой был вид из
них: прямо под окнами дорога, на которой каждая выбоина, каждый
камешек, каждая колея давно знакомы и милы мне; за дорогой -
стриженая липовая аллея, из-за которой кое-где виднеется плетеный
частокол; через аллею виден и луг. (Повествование с элементами
описания. )
№ 277. I. Свирепеть - свирепея; кричать - крича; бежать – нельзя;
грохотать - грохоча; проповедовать - проповедуя; заведовать -
заведуя; тормозить - тормозя; беречь – нельзя; заглядывать - за-
глядывая; бить – нельзя; быть – будучи; признавать - признавая;
визжать - визжа; метить - метя; метать - метая; роптать - роп-
ща; стрекотать - стрекоча; мерзнуть – нельзя; волноваться - вол-
нуясь.
II. Вынести - вынеся; развеять - развеяв; развить - развив;
обессилеть - обессилев; обессилить - обессилив; сберечь – сбе-
регши; прикоснуться - прикоснувшись; запрячь – запрягши; запе-
реть - заперев, заперши; отречься - отрекшись; встретить -
встретивши; увести - уведя; выгрести - выгребши, выгребя; за-
пыхаться - запыхавшись; присесть - присев; сбежать - сбежав;
оставаться - оставшись, сплести - сплетя.
№ 278. 1) Чуть свет я вставал и, наскоро напившись чаю, пускался в
путь. 2) Выбрав где-нибудь сухой песчаный берег, я приказывал
лодке причаливать к нему. 3) Большими спиральными кругами на-
чал спускаться он [орлан] из-под облаков и, сев спокойно на землю,
тотчас унял спор и драку между воронами, принявшись сам доедать
остаток рыбы. 4) Обиженные вороны сидели вокруг, каркали, не
смея подступить к суровому царю, и только изредка урывали сзади
небольшие кусочки. 5) Оставив деревню Никольскую, я поплыл
вниз по реке. 6) Ночью горящие палы представляют великолепную
картину. Извиваясь змеей, бежит огненная струя и вдруг, встречая
массы более сухой и высокой травы, вспыхивает ярким пламенем и
опять движется далее узкой лентой. 7) Поднявшись с восходом
солнца и указав направление, по которому нужно идти, мы отправи-
лись с товарищем вперед.
Унял - глагол.
1. Н.ф. - унять.
2. Пост. признаки: сов. вид, 1 спр., переход., невозв.
3. Непост. признаки: изъявит. накл., ед. ч., прош. вр., муж. р.
4. Он (что сделал?) унял.

Страница 21 из 21

Повесть: Детство Никиты

НА ВОЗУ

Вечером, на возу свежей пшеничной соломы, Никита возвращался с молотьбы. Узкая полоса заката, тусклого и по-осеннему багрового, догорала над степью, над древними курганами – следами прошедших здесь в незапамятные времена кочевников.
В сумерках на пустынных сжатых полях виднелись борозды пашни. Кое-где у самой земли краснел огонек костра плугарского стана, и тянуло горьковатым дымком. Поскрипывала, покачивалась телега. Никита лежал на спине, закрыв глаза. Усталость сладко гудела во всем теле. Он полусонно вспоминал этот день…
…Четыре пары сильных кобыл ходят в круге молотильного привода. Посредине, на шкворне, на сиденьице медленно крутится Мишка Коряшонок, покрикивает, пощелкивает кнутом.
С деревянного маховика, хлопая, убегает бесконечный ремень к красной, большой, как дом, молотилке, бешено трясущейся соломотрясами и решетами. Воет, западая, ухает, свирепо ревет барабан, далеко слышный в степи, – жрет раскинутые снопы, гонит в пыльные недра молотилки солому и зерно. Задает сам Василий Никитьевич, в глухих очках, в голицах по локоть, в прилипшей к мокрой спине рубашке, – весь пыльный, с мякинной бородой, с черным ртом. Подъезжают скрипучие воза со снопами. Раздвигая ноги, бежит за возилкою парень, захватив огромный ворох соломы, становится на доску и рысью волочит солому к ометам. Старые мужики мечут ометы длинными деревянными вилами. Кончаются заботы, труды и тревоги целого года. Весь день раздаются песни, шутятся шутки. Артема, кидавшего с возов снопы на полети молотилки, девки поймали между телег, защекотали, – он боялся щекотки, – повалив, набили его под одеждой мякиной. Вот было смеху!..
…Никита открыл глаза. Покачивался, поскрипывал воз. В степи было теперь совсем темно. Все небо усыпано августовскими созвездиями. Бездонное небо переливалось, словно по звездной пыли шел ветерок. Разостлался светящимся туманом Млечный Путь. На возу, как в колыбели, Никита плыл под звездами, покойно глядел на далекие миры.
«Все это – мое, – думал он, – когда-нибудь сяду на воздушный корабль и улечу…» И он стал представлять летучий корабль с крыльями, как у мыши, черную пустыню неба и приближающийся лазурный берег неведомой планеты, серебристые горы, чудесные озера, очертания замков и летящие над водой фигуры и облака, какие бывают в закате.
Воз стал спускаться под горку. Забрехали вдалеке собаки. Потянуло сыростью с прудов. Въехали во двор. Теплый уютный свет лился из окон дома, из столовой.

ОТЪЕЗД

Пришла осень, земля клонилась на покой. Позднее солнце вставало, не греющее, старое, – ему уже дела не было до земли. Улетели птицы. Опустел сад, осыпались листья. Из пруда вытащили лодку, – положили в сарай кверху днищем.
По утрам теперь, в местах, где падали тени от крыш, трава была седая, тронутая инеем. По инею, по осенне-зеленой траве хаживали гуси на пруд, гуси разжирели, переваливались, как комья снега. Двенадцать девок из деревни рубили капусту в большой колоде около людской, – пели песни, стучали тяпками на весь двор. С погребицы, где пахтали масло, прибегала Дуняша, грызла кочерыжки, – еще больше расхорошелась за осень, так и заливалась румянцем, и все знали, что бегает она к людской не затем, чтобы грызть кочерыжки и смеяться с девками, а затем, чтобы видел ее из окошка молодой рабочий Василий, то же самое – кровь с молоком. Артем совсем нос повесил чинил в людской хомуты.
Матушка перебралась на зимнюю половину. В доме затопили печи. Еж Ахилка натаскал тряпок и бумажек под буфет и норовил завалиться спать на всю зиму. Аркадий Иванович посвистывал у себя в комнате. Никита видел в дверную щелку, – Аркадий Иванович стоит перед зеркалом и, держа себя за кончик бородки, задумчиво посвистывает: ясно – человек задумал жениться.
Василий Никитьевич послал обоз с пшеницей в Самару и сам выехал на следующий день. Перед отъездом у него были большие разговоры с матушкой. Она ждала от него письма.
Через неделю Василий Никитьевич писал:
«Хлеб я продал, представь – удачно, дороже, чем Медведев. Дело с наследством, как и надо было ожидать, не подвинулось ни на шаг. Поэтому, само собою, напрашивается второе решение, которому ты так противилась, милая Саша. Не жить же нам врозь еще и эту зиму. Я советую торопиться с отъездом, так как занятия в гимназии уже начались. Только в виде отдельного исключения Никите будет разрешено держать вступительный экзамен во второй класс. Между прочим, мне предлагают две изумительные китайские вазы – это для нашей городской квартиры; только страх, что ты рассердишься, удерживает пока меня от покупки».
Матушка колебалась недолго. Тревога за нахождение в руках Василия Никитьевича больших денег я в особенности опасность покупки им никому на свете не нужных китайских ваз заставили Александру Леонтьевну собраться в три дня. Нужная для города мебель, большие сундуки, бочонки с засолом и живность матушка отправляла с обозом. Сама же налегке, на двух тройках, с Никитой, Аркадием Ивановичем и Василисой-кухаркой выехала вперед. День был серый и ветреный. Кругом пустынные жнивья и пашни. Матушка жалела лошадей, ехала трусцой. В Колдыбани заночевали на постоялом дворе. На другой день, к обеду, из-за плоского края степи, из серой мглы поднялись купола церквей, трубы паровых мельниц. Матушка молчала: не любила города, городской жизни. Аркадий Иванович от нетерпения покусывал бородку. Долго ехали мимо салотопенных вонючих заводов, мимо складов леса, миновали грязную слободу с кабаками и бакалейными лавками, переехали широкий мост, где по ночам шалили слободские ребята, горчичники; вот мрачные бревенчатые амбары на крутом берегу реки Самарки, – усталые лошади поднялись в гору, и колеса загремели по мостовой. Чисто одетые прохожие с удивлением оглядывались на залепленные грязью экипажи. Никите стало казаться, что обе коляски неуклюжи и смешны, что лошади – разномастные, деревенские, – хоть бы своротить с главной улицы! Вот мимо, сильно цокая подковами, пролетел вороной рысак, запряженный в лакированный шарабан.
– Сергей Иванович, что вы так едете, поскорее, – сказал Никита…
– И так доедем.
Сергей Иванович сидел степенно и строго на козлах, придерживая тройку рысцой. Наконец свернули в боковую улицу, проехали мимо пожарной каланчи, где у калитки стоял мордастый парень в греческом шлеме, и остановились у белого одноэтажного дома с чугунным через весь тротуар крыльцом. В окошке появилось радостное лицо Василия Никитьевича. Он замахал руками, исчез и через минуту сам открыл парадное.
Никита вбежал в дом первым. В небольшом, оклеенном белым, совершенно пустом зале было светло, пахло масляной краской, на блестящем крашеном полу у стены стояли две китайские вазы, похожие на умывальные кувшины. В конце зала, в арке с белыми колонками, отражавшимися в полу, появилась девочка в коричневом платьице. Руки ее были заложены под белый фартучек, желтые башмачки тоже отражались в полу. Волосы были зачесаны в косу, за ушами на затылке черный бант. Синие глаза глядели строго, даже немножко прищурились. Это была Лиля. Никита стоял посреди зала, прилип к полу. Должно быть, Лиля глядела на него точно так же, как на главной улице прохожие глядели на сосновские тарантасы.
– Письмо мое получили? – спросила она. Никита кивнул ей. – Где оно? Отдайте сию минуту.
Хотя письма при себе не было, Никита все же пошарил в кармане. Лиля внимательно и сердито глядела ему в глаза…
– Я хотел ответить, но… – пробормотал Никита.
– Где оно?
– В чемодане.
– Если вы его сегодня же не отдадите, – между нами все кончено… Я очень раскаиваюсь, что написала вам… Теперь я поступила в первый класс гимназии.
Она поджала губы и стала на цыпочки. Только сейчас Никита догадался: на лиловенькое письмо он ведь не ответил… Он проглотил слюни, отлепил ноги от зеркального пола… Лиля сейчас же опять спрятала руки под фартучек – носик у нее поднялся. От презрения длинные ресницы совсем закрылись.
– Простите меня, – проговорил Никита, – я ужасно, ужасно… Это все лошади, жнитво, молотьба, Мишка Коряшонок…
Он побагровел и опустил голову. Лиля молчала. Он почувствовал к себе отвращение, вроде как к коровьей лепешке. Но в это время в прихожей загудел голос Анны Аполлосовны, раздались приветствия, поцелуи, зазвучали тяжелые шаги кучеров, вносивших чемоданы… Лиля сердито, быстро прошептала:
– Нас видят… Вы невозможны… Примите веселый вид… может быть, я вас прощу на этот раз…
И она побежала в прихожую. Оттуда по пустым гулким комнатам зазвенел ее тоненький голос:
– Здравствуйте, тетя Саша, с приездом!
Так начался первый день новой жизни. Вместо спокойного, радостного деревенского раздолья – семь тесноватых, необжитых комнат, за окном громыхающие по булыжнику ломовики и спешащие, одетые все, как земский врач из Пестравки, Вериносов, озабоченные люди бегут, прикрывая рот воротниками от ветра, несущего бумажки и пыль. Суета, шум, взволнованные разговоры. Даже часы шли здесь иначе, – летели. Никита и Аркадий Иванович устраивали Никитину комнату, – расставляли мебель и книги, вешали занавески. В сумерки пришел Виктор, прямо из гимназии, рассказал, что пятиклассники курят в уборной и что учитель арифметики у них в классе приклеивался к стулу, вымазанному гуммиарабиком. Виктор был независимый и рассеянный. Выпросил у Никиты перочинный нож с двенадцатью лезвиями и ушел «к одному товарищу, – ты его не знаешь», – играть в перышки.
В сумерки Никита сидел у окна. Закат за городом был все тот же деревенский. Но Никита, как Желтухин за марлей, чувствовал себя пойманным пленником, чужим – точь-в-точь Желтухин. В комнату вошел Аркадий Иванович, в пальто и в шапке, в руке он держал чистый носовой платок, распространяющий запах одеколона.
– Я ухожу, вернусь часам к девяти.
– Вы куда уходите?
– Туда, где меня еще нет. – Он хохотнул. – Что, брат, как тебя Лиля-то приняла, – прямо в вилы… Ничего, обтешешься. И даже это отчасти хорошо деревенского жирку спустить… – Он повернулся на каблуке и вышел. За один день сделался совсем другим человеком.
Этой ночью Никита видел во сне, будто он в синем мундире с серебряными пуговицами стоит перед Лилей и говорит сурово:
– Вот ваше письмо, возьмите.
Но на этих словах он просыпался и снова видел, как идет по отсвечивающему полу и говорит Лиле:
– Возьмите ваше письмо.
У Лили длинные ресницы поднимались и опускались, независимый носик был гордый и чужой, но вот-вот и носик и все лицо перестанут быть чужими и рассмеются…
Он просыпался, оглядывался, – странный свет уличного фонаря лежал на стене… И снова Никите снилось то же самое. Никогда наяву он так не любил эту непонятную девочку…
Наутро матушка, Аркадий Иванович и Никита пошли в гимназию и говорили с директором, худым, седым, строгим человеком, от которого пахло медью. Через неделю Никита выдержал вступительный экзамен и поступил во второй класс…

§21. Правописание н и нн

Повесть: Детство Никиты

НА ВОЗУ

ОТЪЕЗД

Восстановление пароля