ВходСалтычиха история самой ужасной русской женщины читать. Как сидела Салтычиха в заточении
В 1768 году рядом с Лобным местом у позорного столба стояла помещица Дарья Салтыкова - знаменитая Салтычиха, насмерть замучившая как минимум 138 своих крепостных. Пока дьяк зачитывал с листа совершенные ею преступления, Салтычиха стояла с непокрытой головой, а на ее груди висела дощечка с надписью "Мучительница и душегубица". После этого ее отправили на вечное заточение в Ивановский монастырь…
Живописное, тихое, окружённое хвойным лесом поместье Салтыковых в подмосковном Троицком вскоре после скоропостижной кончины хозяина превратилось в какое-то проклятое место. «Как будто чума поселилась в тех краях», – шептались соседи. Но сами жители «заколдованного поместья» опускали глаза и делали вид, что всё как всегда и ничего особенного не происходит.
А между тем число крепостных крестьян неуклонно сокращалось, а на сельском кладбище чуть ли не еженедельно появлялся новый могильный холмик. Причиной необъяснимого мора среди салтыковских крепостных была не массовая эпидемия, а молодая вдова, мать двоих сыновей – Дарья Николаевна Салтыкова.
К государыне с жалобой
Весной 1762 года крепостные Савелий Мартынов и Ермолай Ильин совершили побег, задавшись целью добраться до Петербурга и передать жалобу на свою хозяйку самой императрице. Не страшили мужиков ни полицейские облавы, ни возможный поход по этапу в Сибирь.
Савелию так и вовсе терять было нечего. После того, как Салтыкова хладнокровно убила трех его жен подряд, крестьянин потерял надежду на спокойную и счастливую семейную жизнь.
Может, произошло чудо расчудесное или небеса услышали молитву доведенных до крайней степени отчаяния крепостных, но только «письменное рукоприкладство» – так именовалось письмо к Екатерине II – все-таки попало в руки императрицы.
Государыню не смутил ни дворянский титул обвиняемой, ни ее многочисленные покровители, и уже через несколько дней после прочтения жалобы было возбуждено уголовное дело против Салтыковой Дарьи Николаевны, которую обвиняли в многочисленных убийствах и жестоком обращении со своими крепостными.
Следствие по делу Салтычихи длилось шесть лет, были исписаны десятки томов и опрошены сотни свидетелей, и все они рассказывали, что после смерти мужа новая хозяйка поместья словно с цепи сорвалась. Никто не мог и подумать, что некогда робкая и набожная 26-летняя женщина станет самым жестоким образом не только издеваться над своими крепостными, но и зверски расправляться с каждым, кто совершит хоть малейшую ошибку в ведении домашнего хозяйства.
За семь лет Салтыкова убила как минимум 138 своих подданных. Поводом для казни могло послужить недовольство барыни качеством стирки или уборки. Как позже рассказывали свидетели, проходившие по делу Салтыковой, помещица приходила в неистовство оттого, что какая-нибудь дворовая девка не справлялась со своими обязанностями по дому.
Она хватала что под руку попалось и начинала избивать несчастную крестьянку. Потом могла обварить ее кипятком, выдрать не один клок волос из головы или просто их поджечь.
А если после многочасовых экзекуций помещица уставала, а жертва еще подавала признаки жизни, то ее обычно приковывали на ночь к столбу. Утром изуверская казнь продолжалась, если в приговоренной еще таилась хоть одна капля жизни.
Лишь единицы замученных Дарьей Салтыковой были отпеты в церкви и похоронены на сельском кладбище, как того требуют христианские обычаи. Тела же остальных пропали бесследно. А в хозяйственных книгах было указано, что «один сбежал, трое отправлены в наши вологодские и костромские поместья, а еще около десятка проданы по 10 рублей за душу». Впрочем, в ходе расследования не удалось отыскать ни одного человека из этого списка.
Месть за нелюбовь
Эта страшная женщина находилась в тесном родстве с Давыдовыми, Мусиными-Пушкиными, Толстыми, Строгановыми, вращалась в высших кругах общества, имела самые влиятельные связи, но при этом была абсолютно безграмотна и не умела даже писать.
Доподлинно известно, что троицкая помещица была очень религиозна. Она несколько раз совершала паломничества к христианским святыням и никогда не жалела средств на пожертвования. Но жестокая Салтычиха была полной противоположностью той Дарье Николаевне, которую с почетом и уважением принимали в лучших домах Москвы и Санкт-Петербурга.
Все московские чиновники опасались браться за столь сомнительное дело, в котором крепостные шли против своей барыни, да еще столь влиятельной и титулованной. В конце концов папка оказалась на столе у следователя Степана Волкова. Он, человек безродный и не светский, отличался беспристрастностью и упорством, и с помощью князя Дмитрия Цицианова смог успешно довести дело до конца.
Сколько препятствий ни чинила Салтыкова следствию, но выйти сухой из воды ей так и не удалось. Каждая новая улика влекла за собой целую цепочку преступлений. Выяснилось, что задолго до того, как крепостные передали жалобу Екатерине II, в архивах московских инстанций спокойно себе пылились более 20 таких же жалоб, написанных ранее. Но ни одной из них власти не дали ход. А повальные обыски в имениях Салтыковой и изъятые счетные книги указывали на то, что чиновники этих ведомств получили от Дарьи Николаевны богатые подарки или некую финансовую помощь.
Может, поэтому сама помещица, на протяжении всего следствия, была не только уверена в благополучном освобождении, но и продолжала всяческими способами запугивать своих крепостных. Тем не менее, Екатерина II была крайне оскорблена поведением своей подданной, которая создала некую модель «государства в государстве», учредила свои законы, единолично решала «кого казнить, а кого миловать», и тем самым возвела саму себя в ранг царственной особы.
В процессе расследования выяснился и еще один факт, который вывел следствие на новый уровень. Оказалось, что помимо расправ в собственных землях, Салтыкова планировала убийство своего соседа-дворянина Николая Тютчева. Дед известного поэта находился в любовных отношениях с молодой вдовой, но жениться решился на другой. Вполне возможно, именно потому, что ему были известны странные наклонности экзальтированной любовницы. Дарья Николаевна сходила с ума от ревности и обиды. Она решила отомстить неверному возлюбленному и его новой пассии.
Поместье Салтыковых
По ее поручению доверенные слуги, которые не раз помогали ей в домашних экзекуциях, приобрели несколько килограммов пороху. Этого хватило бы, чтобы разнести до последнего кирпичика весь московский особняк Тютчева, в который он тогда переехал со своей невестой. Но Салтыкова вовремя осознала, что убийство дворянина и крепостного – совсем разные вещи, и отказалась от своих кровавых намерений.
На второй год следствия Салтыкову взяли под караул. Только тогда запуганные крестьяне стали неохотно рассказывать обо всех ужасах, свидетелями которых им приходилось некогда быть. Были полностью доказаны 38 случаев смертей от рук помещицы: жертвами стали 36 женщин, девушек и девочек, и лишь двое молодых мужчин.
Были и двойные убийства, когда помещица избивала беременных женщин, пока у тех не случался выкидыш, а позже расправлялась и с самой матерью. 50 человек умерли от всяческих болезней и переломов, ставших результатами побоев. Конечно, оставались еще десятки бесследно исчезнувших крестьян, чьи тела не были найдены, а следы терялись, но имевшихся доказательств хватило для самого жестокого приговора.
«Мучительница и душегубица»
В архивах уцелели четыре черновика-наброска по делу Салтыковой, собственноручно написанные императрицей. Регулярно в течение шести лет она получала отчеты с подробным описанием всех злодейств помещицы. В протоколах же допросов самой Салтыковой следователь Степан Волков вынужден был писать одно и то же: «Вины за собой не знает и оговаривать себя не будет».
Императрица поняла, что шансом на раскаянье помещица не воспользовалась, а за свою непоколебимость поблажек не получит. Надо было продемонстрировать, что зло остается злом, кто бы его ни творил, и закон в государстве для всех один.
Дарья Салтыкова в Донском монастыре
Приговор, составлением которого Екатерина II занималась лично, заменив при этом фамилию «Салтыкова» на эпитеты «бесчеловечная вдова», «урод рода человеческого», «душа совершенно богоотступная», вступил в силу 2 октября 1768 года.
Дарья Салтыкова лишалась дворянского титула, материнских прав, а также всех земель и имущества. Приговор обжалованию не подлежал.
Вторая часть приговора предусматривала гражданскую казнь. Накануне мероприятия по городу были расклеены афиши, а титулованным особам разосланы билеты на казнь их бывшей приятельницы.
17 ноября 1768 года, в 11 часов утра Салтычиху вывели на Лобное место Красной площади. Там она была привязана к столбу с табличкой «мучительница и душегубица» на глазах у большой толпы москвичей, которые съехались на площадь задолго до того, как туда привезли осужденную. Но даже часовое «поносительное зрелище» не заставило Салтыкову раскаяться.
Затем ее отправили на вечное заключение в тюрьму Донского монастыря. Первые одиннадцать лет она была буквально заживо похоронена в вырытой в земле «яме покаянной» глубиной в два метра и заложенной сверху решеткой.
Свет Дарья видела только дважды в день, когда монахиня приносила ей скудную еду и огарок свечи. В 1779 году Салтычиха была переведена в одиночную камеру, которая располагалась в монастырской пристройке.
В новых апартаментах было небольшое окно, через которое осужденная могла смотреть на свет. Но чаще приходили смотреть на нее. Говорят, что Салтычиха плевала через решетку на визитеров и пыталась добраться до них палкой. Говорят также, что она родила ребенка от тюремщика.
После 33 лет заключения Дарья Салтыкова умерла в стенах Донского монастыря и была похоронена на монастырском кладбище. Могила помещицы-убийцы существует и по сей день, вот только имя злодейки совсем стерлось, а вместо надгробной плиты остался большой каменный кол.
В России «Салтычих» было много
Второй Салтычихой» в народе называли жену помещика Кошкарова, жившую в 40 годах XIX века в Тамбовской губернии.
Она находила особое наслаждение в тиранстве над беззащитными крестьянами. У Кошкаровой была определена норма для истязаний, от пределов которой она выходила только в крайних случаях. Мужчинам полагалось давать по 100 ударов кнутом, женщинам – по 80. Все эти экзекуции производились помещицей лично.
Предлогами к истязаниям чаще всего служили разные упущения по хозяйству, иногда очень незначительные. Так, повара Карпа Орлова Кошкарова исхлестала кнутом за то, что в супе оказалось мало луку.
Еще одна «Салтычиха» обнаружилась в Чувашии. В сентябре 1842 года помещица Вера Соколова забила до смерти дворовую девку Настасью, отец которой рассказал, что госпожа часто наказывала своих крепостных «драньем за волосы, а иногда заставляла сечь розгами и плетью».
А другая служанка пожаловалась, что ей «барыня кулаком перешибла нос, а от наказаний плетью на бедре остался шрам, а зимой ее в одной рубашке заперли в отхожее место, из-за чего она отморозила себе ноги…
Кадр многосерийной драмы «Кровавая барыня» с Юлией Снигирь в главной роли
Кого на самом деле любила, ненавидела и убивала помещица Салтычиха?
В основу стартовавшей на телеканале «Россия-1» многосерийной драмы «Кровавая барыня» с Юлией Снигирь в главной роли легла биография самой жестокой женщины в русской истории – безжалостной помещицы Дарьи Салтыковой.
Как только не называли Дарью Салтыкову (11 марта 1730 — 1801 г.г.), вошедшую в историю под именем Салтычихи, современники и потомки – «черной вдовой» и «черной злодейкой», «сатаной в юбке», «дворянкой-садистской», «серийной убийцей», «кровавой помещицей», «троицкой людоедкой», «маркизом де Садом в женском обличьи»… Ее имя много десятилетий произносили с содроганием, а императрица Екатерина Великая в приговоре злодейке, который она лично переписывала несколько раз, даже избегала называть эту женщину-монстра «она».
История, рассказанная режиссером Егором Анашкиным в новом сериале «Кровавая барыня», близка к тому, что произошло в реальной жизни, но во многом мягче, чем суровая действительность. Потому что, если бы режиссер экранизировал самые страшные зверства, которые, как рассказывают, учиняла Салтычиха, – фильм, скорее всего, просто бы запретили.
Леди Макбет Подольского уезда
Дочь столбового дворянина, потомка петровского сподвижника Николая Иванова, Дарья стала Салтыковой в 20 лет, выйдя замуж в 1750 году за ротмистра лейб-гвардии конного полка Глеба Салтыкова. Это был типичный брак для своего времени – два знатных рода объединились, чтобы преумножить богатство. Особых свидетельств ненависти к мужу, равно как и адюльтера со стороны молодой жены, правдоподобно показанных в фильме «Кровавая барыня», историкам не попалось. Точно так же остается неизвестным, от чего глава семейства скончался через шесть лет брака, оставив 26-летнюю вдову с огромными деньгами и двумя сыновьями на руках – Фёдором и Николаем.
Впоследствии возникали версии, что Салтыкова сама избавилась от мужа, но они историкам кажутся беспочвенными. Как раз после смерти мужа она и начала проявлять садистские наклонности.
Так как ее мать, которая в реальности вовсе не была маньячкой-убийцей, и бабка жили в монастыре и отказались от семейного состояния, Дарья Николаевна оказалась баснословна богата. В её владении было около 600 душ, обширные поместья в Вологодской, Костромской и Московской областях, несколько усадеб, в том числе в подмосковном селе Троицкое Подольского уезда, где она проводила большую часть времени. В Москве, в районе Кузнецкого моста, у неё был шикарный особняк.
Вдова вела светский образ жизни и одновременно слыла очень набожной – несколько раз в год совершала паломничество к святыням, не жалела денег на церковные нужды.
О страшных «забавах» Салтычихи стало известно лишь спустя несколько лет. Сначала она стала жестоко избивать слуг за недобросовестно выполненную работу. Со временем наказания становились всё изощрённее. Она била жертв поленом, обливала кипятком, рвала уши раскалёнными щипцами. Выживших приказывала пороть до смерти, а сама с наслаждением наблюдала за этим. Часто поджигала несчастным волосы или просто собственноручно их вырывать. Любила пытать и убивать молодых невест перед самой женитьбой.
Кадр из сериала «Кровавая барыня». Мужа Салтыковой сыграл Фёдор Лавров.
Таинственная страсть.
По рассказам свидетелей, свои садистские наклонности Салтычиха начала проявлять примерно через полгода после смерти мужа. В фильме «Кровавая барыня» показывается, что первые признаки психического заболевания проявились у помещицы еще в раннем детстве – но историки таких свидетельств не нашли. Впрочем, режиссер отмечает, что он не ставил своей целью снять исторический фильм, «Кровавая барыня» - это, скорее, страшная сказка.
По всей видимости, Дарья Салтыкова начала «трогаться» умом именно после смерти супруга. По версии современной психиатрии, у нее была эпилептоидная психопатия – расстройство психики, при котором у человека часто случаются «приступы» садизма и немотивированной агрессии.
Первые жалобы на её зверства, которые были уже далеко не единичными, датируются 1757 годом. С каждым годом Салтычиха становилась все более жестокой и изощренной. По рассказам крепостных, она секла их до смерти – а если уставала, передавала кнут или плеть помощникам - гайдукам, вырывала у женщин волосы на голове или поджигала их, клеймила уши молодух каленым железом, обваривала кипятком, замораживала до смерти на морозе или в ледяном пруду зимой, даже хоронила заживо.
Особенно часто жертвами Салтычихи становились молодые девушки, служившие в доме, – злость помещицы могла вызвать, скажем, неправильно прибранная постель или плохо подметенный пол. Провинившихся она нередко забивала прямо на месте. Есть версия, что помещица испытывала к красивым женщинам сексуальное влечение. Эта страсть пугала ее, разрушала психику – и заставляла идти на преступления.
Кадр из сереала «Кровавая барыня» Дарья Салтыкова в исполнении актрисы Юлии Снигирь страстно влюблена вначале в родственника своего ненавистного мужа, затем – в Николая Тютчева (актёр Влад Соколовский)
От гнева Салтычихи не были защищены даже дворяне, известно о вполне «нормальной» любви Дарьи Салтыковой, которая тоже чуть не закончилась преступлением. Однажды объектом её страсти стал инженер-землемер Николай Тютчев, дед знаменитого русского поэта. Когда обхект её страсти, землемер Николай Тютчев решил жениться на другой, она сперва пыталась подговорить свою прислугу сжечь их дом, а затем, когда молодожёны уже собирались уезжать, приказала крестьянам убить их. Крестьяне, впрочем, предпочли предупредить Тютчева о грозящей ему опасности. Салтычиха несколько раз планировала убийство Николая Тютчева, но каждый раз её планы срывались.
Рисунок из книги начала ХХ века, изображающий зверства помещицы Салтыковой.
Дело о пропавших крепостных душах.
В 1762 году двое крестьян — Савелий и Ермолай , потерявшие от рук помещицы нескольких жен одну за другой, смогли передать жалобу на 32-летнюю помещицу-садистку. Среди ужасающих эпизодов этого «дела» — рассказ о истязании беременной женщины. Роды начались во время пыток, что только раззадорило наблюдавшую за всем помещицу, которая истошно кричала: «До смерти!».
Д о прошения Савелия и Ермолая , жалоб на Салтычиху поступало множество (историкам известно 21 обращение). Но при тогдашней бюрократии положить то или иное дело «под сукно» не представлялось большой проблемой. А Салтыкова и сама принадлежала к довольно родовитому роду, и по мужу. Да и на подарки влиятельным людям не скупилась. От жалоб, в результате, страдали сами жалобщики. Всех их следствие выдавало помещице.
Было начато расследование – и стали открываться ужасающие подробности. Крестьяне жаловались на хозяйку уже около пяти лет, но благодаря связям знатной помещицы бумагам ход не давали, а судьба жалобщиков оказывалась незавидной – одних за клевету наказывали кнутом и отправляли в Сибирь, другие, по возвращении, попадали в руки жестокой хозяйки – и исчезали.
Самый страшный слух, который распространяли о помещице Салтыковой, – что она пила кровь юных девушек и была людоедкой. Этим, мол, объяснялось то, что тел или захоронений большинства душ, числившихся бесследно пропавшими, во время следствия, которое длилось долгие годы, обнаружить так и не удалось. Всё дело строилось на рассказах крепостных.
Когда началось настоящее следствие, открывались все новые и новые ужасающие подробности. Московская юстиц-коллегия вела следствие 6 лет! То столько же, сколько продолжались активные садистские развлечения «кровавой барыни». В качестве вещественного доказательства были представлены счётные книги Салтычихи. Следователи обнаружили в них десятки записей о подозрительных смертях. То есть безумная помещица не забывала вести свою бухгалтерию. Чаще других умирали только что поступившие в дворню молодые девушки, среди них и те самые три несчастные жены конюха Ермолая.
Всего следствию удалось обнаружить бесследное исчезновение 138 крепостных душ, доказать удалось «всего» 38 дел «доведения до смерти», ещё по 26 случаям Салтычиха признана только подозреваемой. Этого было достаточно, чтобы отправить Дарью Салтыкову на плаху.
Приговор Салтыковой был вынесен 2 октября 1768 года от имени Екатерины Второй :
«Указ нашему Сенату . Рассмотрев поданный нам от Сената доклад о уголовных делах известной бесчеловечной вдовы Дарьи Николаевой дочери, нашли мы, что сей урод рода человеческого не мог воспричинствовать в столь разные времена и такого великого числа душегубства над своими собственными слугами обоего пола одним движением ярости, свойственным раздраженным сердцам, но надлежит полагать, хотя к горшему оскорблению человечества, что она имеет душу совершенно богоотступную и крайне мучительскую».
«Бесчеловечную вдову», «урода рода человеческого» лишили дворянского звания и права именоваться фамилией отца или мужа.
Далее последовало так называемое «поносительное зрелище». Осужденная с табличкой «Мучительница и душегубица» была прикована к позорному столбу на эшафоте. Все желающие жители Санкт-Петербурга могли в вольной форме высказать Салтыковой своё отношение. Дальнейшее наказание суровостью не отличалось. Садистку отправились на вечное поселение в Иоанно-Предтеченский женский монастырь в Москве (ныне действующий, находится по адресу Малый Ивановский переулок).
Первые 11 лет Салтыкова находилось в «покаянной камере». Это вырытое в грунте помещение больше напоминало склеп, высотой около двух метров. Потом режим значительно смягчили, женщину перевели в помещение с настоящим окном. Как уверяют современники, посмотреть на Салтычиху в это самое окно приходили сотни людей. Кто-то плевался и ругался, кто-то проявлял по отношению к ней христианское всепрощение…
Есть версия, что громкое дело Салтычихи было выгодно Екатерине Великой и ее сторонникам – чтобы морально ослабить Салтыковых и не допустить никакой возможности занять русский престол представителям немецкой династии Вельфов, к которой принадлежали трое трагически погибших русских императоров (Петр II, Петр III и Иван VI) и которая состояла в родстве с Салтыковыми. Поэтому, вполне возможно, что историю преступлений помещицы могли раздуть.
Вельфы (нем. Welfen) - одна из старейших европейских династий франкского происхождения, представители которой занимали престолы ряда европейских государств, в различных германских и итальянских княжеств, а также России и Великобритании.
В самый последний момент Екатерина заменила смертную казнь пожизненным заключением в особой, «покаянной» подземной камере – без света и общения с людьми. Помещицу императрица именовала не иначе, как «он» - историки считают, что таким образом Екатерина лишила ее не только дворянства, но и права зваться женщиной.
Через 11 лет Салтычиху перевели в камеру с окном, также к месту её заключения стали допускать посетителей – посмотреть на злодейку через решетку. В последние годы своей жизни узница уже вела себя как настоящая сумасшедшая – громко бранилась, плевалась, пыталась тыкать в зевак палкой.
Франсуа Юбер Друэ, 1762 год — «Портрет графини Дарьи Петровны ЧЕРНЫШОВОЙ- САЛТЫКОВОЙ» (1739 — 1802 г.г.) . Этот портрет долгое время считался портретом Салтычихи.
А была ли Салтычиха красавицей?
Внешность Салтычихи – ещё одна тайна за семью печатями. В фильме «Кровавая барыня» ее играет темноволосая стройная красавица Юлия Снигирь. По свидетельствам современников, в юности Дарья Иванова-Салтыкова действительно была очень хороша собой. Но вот как она выглядела – доподлинно не известно.
Чаще всего за портреты Дарьи Николаевны Салтыковой принимали многочисленные портреты ее тезки и родственницы по мужу Дарьи Петровны Салтыковой, урожденной Чернышевой, супруги генерал-фельдмаршала Ивана Петровича Салтыкова, которая была младше помещицы Салтычихи на 9 лет.
Августин Христиан Ритт (1765 — 1799 г.г.), «Портрет графини ДАРЬИ ПЕТРОВНЫ САЛТЫКОВОЙ», 1794 год. Ещё один портрет якобы Салтычихи.
Уже в наше время историкам удалось доказать, что все портреты, которые считались портретами Салтычихи, на самом деле изображают других женщин. Сохранились свидетельства видевших Салтыкову уже в преклонном возрасте, во время её заточения – они рассказывали, что она «была полной женщиной».
Августин Христиан Ритт, «Портрет жены», ошибочно признаваемый за портрет Дарьи Салтыковой.
Что удивительно – душегубка, отличавшаяся отменным здоровьем, дожила до 70 лет, из которых 33 года она провела в монастыре. Похоронили Дарью Салтыкову в 1801 году на кладбище Донского монастыря, рядом с родными, но навещать её могилу желающих не было.
Интересно, что на сыновьях Салтычихи эта история никак не отразилась, они продолжали службы по военной линии.
Одноклассники
Деяния Дарьи Салтыковой, которую больше знают как Салтычиху, поражают своей жесткостью. На протяжении 5 лет она зверски убила более 100 крепостных и чуть не отправила на тот свет деда великого русского поэта Фёдора Тютчева.
О Российской Империи в наше время, обычно, предпочитают вспоминать только парадную сторону «России, которую мы потеряли».
«Балы, красавицы, лакеи, юнкера…» вальсы и пресловутый хруст французской булки, несомненно, все это было. Вот только этот приятный уху хлебный хруст сопровождался также и хрустом костей русских крепостных, которые своим трудом создавали всю эту идиллию.
И дело не только в непосильной работе - крепостные, находившиеся в полной власти помещиков, довольно часто оказывались жертвами самодурства, издевательств, насилия.
Изнасилование господами дворовых девушек, конечно же, не было преступлением. Барин захотел - барин взял, вот и весь сказ.
Конечно же, происходили и убийства. Ну, погорячился барин в гневе, избил непослушного слугу, а тот возьми, да испусти дух - кто обращает внимание на такое.
Но даже на фоне реалий XVIII века история помещицы Дарьи Салтыковой, более известной как Салтычиха, выглядела ужасно. До такой степени ужасно, что дошла до суда и приговора.
11 марта 1730 года в семье столбового дворянина Николая Иванова появилась на свет девочка, которую назвали Дарьей. Дед Дарьи, Автоном Иванов, являлся известным государственным деятелем эпохи Петра Великого и оставил своим потомкам богатое наследство.
В юности девушка из видного дворянского рода слыла первой красавицей, а кроме этого, выделялась небывалой набожностью.
Дарья соединила свою жизнь с ротмистром лейб-гвардии Конного полка Глебом Алексеевичем Салтыковым и вышла за него замуж. Род Салтыковых был ещё более известным, чем род Ивановых - племянник Глеба Салтыкова Николай Салтыков станет светлейшим князем, фельдмаршалом и будет видным царедворцем во ввремена Екатерины Великой, Павла I и Александра I.
Жизнь супругов Салтыковых ничем особенным не выделялась относительно жизней других родовитых семей того периода. Дарья родила супругу 2-х сыновей - Фёдора и Николая, которых, как тогда и было положено, сразу с рождения записали на службу в гвардейские полки.
Жизнь помещицы Салтыковой поменялась, когда скончался её муж. Она оказалась вдовой в возрасте 26 лет, став обладательницей большого состояния. Она была владелицей поместья в Московской, Вологодской и Костромской губерниях. В распоряжении Дарьи Салтыковой было примерно 600 душ крепостных.
Большой городской дом Салтычихи в Москве располагался в районе Большой Лубянки и Кузнецкого моста. Помимо этого, Дарья Салтыкова была владелицей большой усадьбы Красное на берегу реки Пахры. Ещё одна усадьба, та самая, где будет совершено большинство убийств, располагалась рядом с нынешней МКАД, где в настоящий момент находится посёлок Мосрентген.
До тех пор, как стала известна история её кровавых деяний, Дарья Салтыкова считалась не просто высокородной дворянкой, а очень уважаемым членом общества. Её уважали за набожность, за постоянное паломничество к святыням, она активно жертвовала средства на церковные нужды, а также раздавала милостыню.
Когда началось расследование дела Салтычихи, свидетели отмечали, что при жизни супруга Дарья не отличалась склонностью к рукоприкладству. Оставшись без мужа, помещица очень поменялась.
Обычно, начиналось всё с претензий к прислуге - Дарья была недовольна тем, как помыт пол или выстирано бельё. Разъяренная хозяйка начинала бить непослушную служанку, причём излюбленным орудием её было полено. За отсутствием такового в ход шёл утюг, скалка - всё, что находилось под рукой.
Поначалу крепостных Дарьи Салтыковой это не очень обеспокоило - такие вещи происходили повсеместно. Не напугали также и первые убийства - бывает, погорячилась барыня.
Однако с 1757 года убийства начали происходить систематически. Кроме того, они стали особо жестокими, садистскими. Барыня явно стала получать от происходящего удовольствие.
В доме Салтычихи работал самый настоящий «конвейер смерти» - когда хозяйка была обессилена, дальнейшее истязание жертвы поручалось особо приближённым слугам - «гайдукам». Конюху и дворовой девке поручалась процедура избавления от тела умершего.
Главными жертвами Салтычихи были прислуживавшие ей девушки, однако порой расправа учинялась и над мужчинами.
Большая часть жертв после зверского избиения хозяйкой в доме попросту засекали до смерти на конюшне. При этом Салтычиха лично находилась при расправе, наслаждаясь тем что происходит.
Многие почему-то считают, что эти жестокие расправы помещица чинила в преклонном возрасте. В действительности бесчинствовала Дарья Салтыкова в возрасте от 27 до 32 лет - даже для того времени она была очень молодой женщиной.
От природы Дарья была довольно сильной - когда началось расследование, у погибших от её руки женщин следователи почти не находили волос на голове. Выяснилось, Салтычиха их просто вырывала голыми руками.
Убивая крестьянку Ларионову, Салтычиха сожгла ей свечой волосы на голове. Когда женщину умертвили, подельники барыни выставили гроб с трупом на мороз, а на тело положили живого грудного ребёнка скончавшейся. Младенец умер от мороза.
Крестьянку Петрову в ноябре месяце загнали палкой в пруд и продержали стоя в воде по горло пару часов, пока несчастная не умерла.
Ещё одной забавой Салтычихи было таскание своих жертв за уши по дому горячими щипцами для завивки волос.
В числе жертв помещицы было несколько девушек, которые планировали скоро выйти замуж, беременные женщины, 2 девочки в возрасте 12 лет.
Крепостные пытались оправлять жалобы властям - с 1757 по 1762 годы на Дарью Салтыкову была подана 21 жалоба. Но благодаря своим связям, а также взяткам, Салтычиха не только уходила от наказания, но ещё и добивалась того, чтобы на каторгу шли сами жалобщики.
Последней жертвой Дарьи Салтыковой в 1762 году оказалась молодая девушка Фёкла Герасимова. После побоев и вырывания волос её закопали в землю живьём.
Разговоры о зверствах Салтычихи начались ещё до того, как началось следствие. В Москве поговаривали, что она жарит и ест младенцев, пьёт кровь молоденьких девушек. Этого, правда, в действительности не было, но и того, что было, хватало с лихвой.
Порой говорят, что молодая женщина сошла с ума из-за отсутствия мужчины. Это так. Мужчины, несмотря на её набожность, у неё были.
На протяжении длительного времени у помещицы Салтыковой был роман с землемером Николаем Тютчевым - дедом русского поэта Фёдора Тютчева. Однако Тютчев предпочел другую, и разъярённая Салтычиха приказала своим верным помощникам убить экс-возлюбленного. Был план взорвать его при помощи самодельной бомбы в доме молодой супруги. Но он не удался - исполнители попросту испугались. Убивать обычных людей - куда ни шло, но вот за расправу над дворянином дыбы и четвертования не избежать.
Салтычиха подготовила еще один план, предполагавший нападение на Тютчева и его молодую супругу из засады. Однако кто-то из предполагаемых исполнителей оповестил Тютчева о готовящемся нападении анонимным письмом, и дед поэта избежал гибели.
Может быть, деяния Салтычихи так бы и остались в тайне, если бы в 1762 году с челобитной к только что взошедшей на престол Екатерине Второй не прорвались 2-е крепостных - Савелий Мартынов и Ермолай Ильин.
Терять им было уже нечего - от рук Салтычихи погибли их супруги. История Ермолая Ильина и вовсе ужасна: помещица поочередно убила 3-х его супруг. В 1759 году первую жену, Катерину Семёнову, забили батогами. Весной 1761 года её судьбу повторила вторая супруга, Федосья Артамонова. В феврале 1762 года Салтычиха убила насмерть поленом третью супругу Ермолая, тихую и кроткую Аксинью Яковлеву.
Императрица не особо хотела ссориться со знатью из-за черни. Но масштаб и жестокость преступлений Дарьи Салтыковой заставили Екатерину II задуматься. Она решила устроить показательный процесс.
Расследование продвигалось довольно тяжело. Высокопоставленные родственники Салтычихи думали, что интерес государыни к делу пропадёт и его можно будет замять. Следователям предлагали взятки, любыми способами мешали в сборе улик.
Сама Дарья Салтыкова не призналась в том что совершила и не раскаялась, даже когда ей угрожали пытками. Применять их, правда, в отношении родовитой дворянки не стали.
Несмотря на это следствие установило, что в период 1757 по 1762 годы у помещицы Дарьи Салтыковой при подозрительных обстоятельствах погибли 138 крепостных, из которых 50 официально считались «умершими от болезней», исчезли бесследно 72 человека, 16 считались «выехавшими к супругу» или «ушедшими в бега».
Следователи смогли собрать доказательства, позволяющие обвинить Дарью Салтыкову в убийстве 75 человек.
Московская Юстиц-коллегия росичтала, что в 11 случаях крепостные оговорили Дарью Салтыкову. Из остальных 64 убийств в отношении 26 случаев была применена формулировка «оставить в подозрении» - то есть было сочтено, что доказательств мало.
Несмотря на это полностью доказанными были признаны 38 зверских убийств, которые совершила Дарья Салтыкова.
Дело Салтычихи было отправлено в Сенат, который вынес решение о виновности помещицы. Но сенаторы решения о наказании не приняли, оставив его Екатерине II.
Архив императрицы содержит 8 черновиков приговора - Екатерина долго не могла придумать, как наказать нелюдя в женском обличье, который к тому же является родовитой дворянкой.
Приговор был утверждён 2 октября (13 октября по новому стилю) 1768 года. В выражениях императрица называла все своими именами - Дарью Салтыкову Екатерина называла «бесчеловечной вдовой», «уродом рода человеческого», «душой совершенно богоотступной», «мучительницей и душегубицей».
Салтычиху осудили к лишению дворянского звания и пожизненному запрету именоваться по фамилии своего отца или супруга. Также помещица была приговорена к одному часу особого «поносительного зрелища» - она стояла прикованной к столбу на эшафоте, а над её головой была надпись: «Мучительница и душегубица». Позже она была пожизненно отправлена в монастырь, где ей предстояло находиться в подземной камере, куда не попадает свет, и с запретом на общение с людьми, помимо охранника и монахини-надзирательницы.
«Покаянная камера» Дарьи Салтыковой представляла собой подземное помещение высотой немного больше 2-х м, свет в которое не проникал совсем. Единственное, что можно было - зажигать свечу во время приема пищи. Заключённой запрещались прогулки, из темницы её выводили только по большим церковным праздникам к маленькому окошку храма, чтобы она имела возможность слышать колокольный звон и издалека наблюдать службу.
Режим смягчили через 11 лет заключения - Салтычиху перевели в каменную пристройку храма, в которой было маленькое окошко и решётка. Посетителям монастыря разрешалось не только смотреть на осуждённую, но и общаться с ней. На помещицу ходили смотреть, как на диковинного зверя.
Дарья Салтыкова на самом деле отличалась отменным здоровьем. Есть легенда, что после 11 лет нахождения под землёй она закрутила роман с охранником и даже родила от него ребёнка.
Скончалась Салтычиха 27 ноября 1801 года на 72-м году жизни, проведя в заключении больше 30 лет. Нет ни единого свидетельства о том, что помещица раскаялась в содеянном.
Современные криминалисты и историки допускают, что у Салтычихи было психическое расстройство - эпилептоидная психопатия. Кое-кто и вовсе уверен, что она была латентной гомосексуалисткой.
Узнать на сегодняшний день достоверно не представляется возможным. Уникальной же история Салтычихи стала из-за того, что дело о деяниях этой помещицы закончилось наказанием преступницы. Фамилии некоторых жертв Дарьи Салтыковой нам известны, в отличие от фамилий миллионов людей, которые были замучены русскими помещиками за период существования крепостного строя в РФ.
Следователи, работавшие над делом Дарьи Салтыковой, серьезно проверяли слухи, будто помещица ела своих жертв, а одним из любимых ее лакомств была женская грудь. Слухи не подтвердились – Салтычихе нравился сам процесс истязания.
Салтычиха – страшная сказка русской истории. Имя помещицы, мучившей и убивавшей своих крепостных, не забыли до сих пор, хотя подробности кровавых дел в ее биографии уже изгладились из людской памяти.
Имя: Дарья Салтыкова (Салтычиха)
Дата рождения: 1730 год
Возраст: 71 год
Место рождения: Российская империя
Место смерти: Москва
Деятельность: Русская помещица
Семейное положение: Была замужем
Жители Теплого Стана и расположенного по другую сторону кольцевой автодороги поселка Мосрентген даже не догадываются, что здесь два с половиной века назад зверствовала барыня-злодейка – Салтычиха.
Почему обычная дворянская девица Дарья Салтыкова стала чудовищем в человеческом обличье? Что сделало ее одной из самых известных массовых убийц в истории?
Пухлое следственное дело Салтычихи, хранящееся в Российском историческом архиве в Петербурге, не дает ответы на эти вопросы. Поступки в ее биографии нельзя объяснить даже дурной наследственностью: предки Дарьи были совершенно нормальными людьми.
Дед, думный дьяк Автомон Иванов, при Петре Великом возглавлял Поместный приказ. Во время стрелецкого бунта он очень вовремя встал на сторону молодого царя, за что был награжден чинами и поместьями.
Его сын Николай, отслужив несколько лет на царском флоте, вернулся в родное Подмосковье, где отстроил барский дом в селе Троицкое. В год смерти Петра он женился на Анне Тютчевой – поместье ее родителей находилось по соседству.
У Николая и Анны было три дочери – Аграфена, Марфа и Дарья. Вскоре после рождения младшей – Дарья появилась на свет в марте 1730 года – Анна Ивановна умерла.
Ивановы не принадлежали к тем помещикам, которые восторженно внимали идеям европейского Просвещения. В их доме все было устроено по-старому: долгий сон, обильная еда и скука. Грамоте дочек не учили, зато обучали тому, что нужно будущей хозяйке – вести дом и держать в строгости рабов.
Многие господа именно так, по старинке, называли крепостных крестьян, которые по закону считались полной собственностью владельца. В конце концов, даже знатные дворяне подписывали прошения к царю «раб Вашего Величества» -что уж говорить о крестьянах?
В те годы императрица Анна Иоанновна и ее любимец Бирон могли избить любого вельможу батогами, «усечь» язык и отправить в Сибирь. Русская жизнь XVIII века была пропитана жестокостью, к которой Дарья привыкла с детства.
По обычаю, дочерей рано выдали замуж. В 19 лет настала очередь Дарьи – она стала женой 35-летнего ротмистра Глеба Салтыкова, потомка богатого и знатного рода. Благодаря этому браку у Дарьи появились владения в Вологодской и Костромской губерниях, а также дом в Москве, на углу Кузнецкого Моста и Большой Лубянки.
Год спустя, в 1750-м, она родила сына Федора, еще через два года – Николая. Детьми Дарья занималась мало, оставив их на попечение кормилиц и нянек. Муж почти все время проводил на службе и часто ездил в Петербург с поручениями. Во время одной из таких поездок он простудился и весной 1756 года умер.
После этого Дарья почти совсем забросила городской дом и вернулась в Подмосковье. К тому времени скончался и ее отец, оставив любимой младшей дочке Троицкое и соседнюю деревню Теплый Стан – когда-то там находился постоялый двор, где ямщики отогревались чаем или чем-нибудь покрепче.
В обоих селениях жило около пятисот крестьян – в основном женщины и дети, поскольку половину мужиков забрали на недавно начавшуюся войну с Пруссией.
Как выглядела 26-летняя, юная по нынешним временам Дарья Салтыкова, мы точно не знаем. Один источник описывает ее как «маленькую, костлявую и бледную особу», другие пишут о «женщине богатырского сложения с мужеподобным голосом». Однако все упоминают о ее горячем и пылком нраве.
Изнывая без мужской любви, она после года вдовства нашла замену покойному мужу. По легенде, в один прекрасный день она услышала в лесу выстрелы и приказала гайдукам (то есть слугам) поймать дерзкого нарушителя границы ее владений.
Скоро к ней привели молодого красавца в простой одежде. Приняв его за крестьянина, Дарья привычно велела всыпать ему плетей, но он ударом кулака сшиб на пол ближайшего гайдука и закричал: «Как вы смеете? Я капитан Николай Тютчев!» Узнав, что дальний родственник матери заехал в ее лес по ошибке, увлекшись охотой, Салтычиха смягчилась и пригласила незваного гостя к столу. А вскоре он оказался и в ее постели.
Этот «соседский» роман продолжался не один год. Тютчев был на пять лет моложе Салтыковой, но все же уставал от ее буйного темперамента. К тому же он был дворянином новой формации, получил неплохое образование и чувствовал себя неуютно рядом с грубой и безграмотной сожительницей – с ней и поговорить-то было не о чем.
Поэтому он навещал Троицкое не чаще одного-двух раз в неделю, отговариваясь занятостью по службе – он работал в Межевом департаменте. Во время этих кратких визитов он не мог не замечать, с каким страхом дворовые смотрели на свою барыню. Хотя, конечно, самое страшное Дарья от «свет-Николеньки» скрывала – боялась, что бросит.
А страшного в усадьбе хватало. В те же годы, отмеченные любовью к Тютчеву, Дарья Салтыкова сжила со свету десятки своих крестьян. Почти все они были молодыми женщинами – среди жертв оказалось только двое мужчин и пять девочек 11-15 лет.
Помещица наказывала своих крепостных не за преступления или какие-нибудь серьезные провинности. Вполне достаточно было, чтобы крестьянка не очень чисто вымыла полы в усадьбе или плохо постирала платья барыни.
Салтыкова била несчастных всем, что попадется под руку – скалкой, поленьями, даже раскаленным утюгом. Крики и мольбы жертв приводили садистку в дикое возбуждение.
Устав, она вызывала гайдуков, которые били женщин сами или заставляли делать это мужей крестьянок – если те отказывались, их ждала та же участь. Салтычиха наблюдала за экзекуцией из кресла, крича: «Сильнее, сильнее! Бейте до смерти!»
Нередко послушные слуги выполняли этот приказ. Тогда мертвых женщин переносили в подвал, а ночью закапывали на опушке леса. В казенную палату отправлялась бумага о «бегстве» очередной крестьянки. Чтобы избежать лишних вопросов, к этому документу обычно прикладывалась пятирублевая купюра.
Но чаще бывало иначе – после истязаний жертва оставалась жива. Тогда ее снова заставляли мыть полы, хотя она уже едва держалась на ногах. Тогда с криком: «Ах ты, дрянь, лениться вздумала!» – Салтычиха вновь принималась за «вразумление».
Женщин выставляли раздетыми на мороз, морили голодом, рвали тело раскаленными щипцами. Эти сцены повторялись раз за разом – фантазия мучительницы была довольно скудной.
Крестьянку Аграфену Агафонову она била скалкой, а конюхи – «палками и батожьем, отчего руки и ноги у нее были переломаны». Акулине Максимовой после битья «без всякого милосердия скалкою и вальком по голове» барыня жгла волосы свечкой. 11 -летнюю дочь дворового Антонова Елену она «учила» той же скалкой, а затем столкнула с каменного крыльца усадьбы.
Такие же сцены происходили в московском доме Салтычихи, рядом с модными магазинами Кузнецкого Моста. Там погибла служанка Прасковья Ларионова – сначала садистка избивала ее сама, а потом отдала гайдукам, крича при этом: «Бейте до смерти! Я сама в ответе и никого не боюсь!»
Забитую до смерти Прасковью повезли в Троицкое, бросив в сани ее грудного ребенка, который замерз по дороге. Той же дорогой везли Катерину Иванову, у которой конюх Давыд «видел от бою ноги опухлые и из седалища текла кровь».
С годами Салтычиха стала более изобретательной и употребляла, как отметило следствие, «мучительства, христианам неизвестные». Например, «разженными щипцами припекательными тянувше за уши и обливая голову горячею из чайника водою».
А крестьянку Марью Петрову в ноябре загнали в пруд, где четверть часа продержали по горло в ледяной воде, а потом избили до смерти. Ее труп выглядел так страшно, что даже троицкий священник отказался ее отпевать. Тогда тело по давней привычке закопали в лесу.
Чаще таких проблем не возникало: умирающую жертву уносили в «заднюю палату» и отпаивали вином, чтобы во время предсмертной исповеди у нее были силы хоть что-нибудь пробормотать.
Если этого не случалось, ее исповедовали «по-глухому» и хоронили на сельском кладбище. Так случилось с женой конюха Степанидой, которую по приказу Салтычихи ее собственный муж избил розговыми комлями – толстыми концами прутьев.
На похоронах конюх стоял под надзором гайдуков – чтобы он не побежал доносить. Правда, такие доносы ни к чему не приводили – благородная фамилия мужа и щедрые подарки властям надежно защищали Салтычиху. Жалобщиков сажали в карцер, а потом возвращали барыне, чтобы она могла поквитаться с ними.
Порой расходившаяся Салтычиха устраивала настоящие массовые казни. В октябре 1762 года, уже находясь под следствием, она приказала слугам избить четырех девок, включая 12-летнюю Прасковью Никитину, – снова за нечистое мытье полов.
В результате Фекла Герасимова была едва жива: «волосы у ней были выдраны, и голова проломлена, и спина от побоев гнила». Ее вместе с остальными бросили в одной рубахе в саду, а потом втащили в дом и продолжили избиение. В результате трое из четырех жертв умерли.
Изредка Салтычиха убивала и мужчин. В апреле 1761 года староста Григорьев не устерег отданного под его надзор гайдука Иванова, который чем-то провинился. Нерадивого тюремщика привезли в Троицкое и отдали на расправу конюхам, которые попеременно били его кулаками и кнутами. К утру староста умер.
Иллюстрация работы В. Н. Курдюмова к энциклопедическому изданию «Великая реформа » на которой изображены истязания Салтычихи «по возможности в мягких тонах». Фото с сайта commons.wikimedia.org
Конюхи и гайдуки были постоянными палачами Салтычихи, причем им приходилось убивать и своих близких. Один из них, Ермолай Ильин, по прихоти помещицы избил до смерти трех своих жен – одну за другой.
Во время следствия он показал, что «по приказу помещицы, многих, взятых из разных деревень во двор, девок и женок бивал, которые от тех побоев вскоре и умирали…» О том он, Ильин, нигде не объявлял и недоносил, убоясь оной помещицы своей, а более того, что и прежние доносители наказаны кнутом; то ежели б и он, Ильин, стал доносить, также ж был истязан или еще и в ссылку послан».
Последнюю жену Федосью Артамонову добила скалкой сама барыня, которая заставила мужа ее хоронить, предупредив: «Ты хотя и в донос пойдешь, только ничего не сыщешь».
Но на этот раз уверенность Салтычихи в своей вседозволенности не оправдалась. Конюх Ермолай все же пошел «в донос», взяв в компанию другого крепостного Савелия Мартынова.
Они выбрали удачный момент – июль 1762 года, когда на престол только что взошла Екатерина II. Новая царица, свергнувшая своего мужа Петра III, желала предстать перед Россией и всем миром защитницей своих подданных. Дело Салтычихи оказалось весьма кстати – жалобу крестьян передали в Юстиц-коллегию, и та начала следствие.
С этим совпало и другое событие – разрыв Салтыковой с ее любовником Тютчевым. Устав от тяжелого характера подруги, молодой офицер перед Великим постом объявил, что собирается жениться на дочери брянского помещика Пелагее Панютиной.
Салтычиха пришла в ярость – по ее приказу вероломного Тютчева заперли в сарае, но одна из дворовых девок помогла ему бежать. В мае они с Панютиной обвенчались и поселились в Москве, на Пречистенке.
Но Салтычиха не успокоилась – по ее приказу конюх Алексей Савельев купил на артиллерийском складе пять фунтов пороха, чтобы взорвать им дом молодых супругов. В решающий момент конюх струсил и объявил, что порох отсырел и не взорвался.
Через месяц Салтычиха yзнала, что молодожены поедут в Брянскую губернию мимо Теплого Стана, и устроила на дороге засаду. Ей снова не повезло – один из гайдуков, прежде друживший с Тютчевым, предупредил его, и тот отменил поездку.
После этого помещица оставила бывшего любовника в покое, но он, похоже, был всерьез напуган – потому и отказался давать показания против нее. Следствие и без того продвигалось с трудом: сама Салтычиха все обвинения отрицала, а жалобы крестьян суд не мог принимать в расчет.
Но Екатерина, лично державшая дело под контролем, была полна решимости довести его до конца. В конце 1763 года Юстиц-коллегия предложила «во изыскании истины» подвергнуть Салтыкову пытке.
Однако императрица решила, что пытка – это не по-европейски. Она решила приставить к Салтычихе «искусного священника на месяц, который бы увещевал ее к признанию, и если от сего еще не почувствует она в совести своей угрызения, то чтоб он приготовил ее к неизбежной пытке, а потом показать ей жестокость розыска приговоренным к тому преступником».
Иными словами, преступницу водили в застенок и показывали, как пытают других. Но она по-прежнему молчала. Не помогли и увещевания батюшки: четыре месяца спустя он объявил, что «сия дама погрязла в грехе» и добиться от нее раскаяния невозможно.
В мае 1764 года на Дарью Салтыкову было заведено уголовное дело. Ее посадили под домашний арест, и присланные из столицы следователи начали обыскивать не только усадьбу, но и все Троицкое. Только тогда крестьяне осмелели и показали властям и «заднюю палату», где на полу еще виднелись следы крови, и пруд, в котором морозили женщин, и свежие могилы в лесу.
В архивах были подняты старые дела о Салтыковой, закрытые за взятки. В апреле 1768 года Юстиц-коллегия вынесла вердикт, согласно которому Салтычиха «немалое число людей своих мужеска и женска пола бесчеловечно, мучительски убивала до смерти».
Ее признали виновной в 38 убийствах, хотя реальное число жертв составляло от 64 до 79 человек. Позже откуда-то взялось гораздо большее число – 139 убитых, которое до сих пор повторяют многие авторы. Энциклопедии предпочитают более осторожную оценку – «более 100 человек».
Истинного количества жертв уже, видимо, никто не узнает. С одной стороны, немалая часть пропавших крепостных могла действительно уйти в бега, чтобы не стать жертвами Салтычихи. С другой - часть погибших могла остаться незамеченной: вряд ли власти проявляли большое рвение при подсчете убитых крестьян.
Салтычиха – не уникальное явление в мировой истории. Мы знаем имена не менее страшных преступников. Например, Жиль де Ре – «Синяя борода» – убил в XV веке более 600 детей, а венгерская графиня Эржебет Батори уже в XVII столетии замучила почти 300 человек.
В последнем случае совпадение почти буквальное – графиня тоже взялась за зверства после смерти мужа, и ее жертвами тоже были в основном женщины и девушки. Правда, она, по слухам, купалась в их крови, желая сохранить красоту, и вдобавок приносила жертвы дьяволу.
С Салтычихой все было иначе – каждое воскресенье она ходила в церковь и ревностно замаливала грехи.
Сенат требовал для преступницы смертной казни. Но она все-таки была дворянкой, поэтому Екатерина II указом от 12 июня 1768 года велела сохранить ей жизнь, лишив всего имущества, родовой фамилии, материнских прав и даже пола – было приказано «впредь именовать сие чудовище мущиною».
В указе императрицы говорилось: «Сей урод рода человеческого не мог воспричинствовать того великого душегубства над своими собственными слугами одним первым движением ярости, но надлежит полагать, что она особливо пред многими другими убийцами в свете имеет душу совершенно богоотступную и крайне мучительскую».
Иными словами, убийства совершались не в ярости, а по природной склонности к насилию. Слова «садизм» тогда еще не знали, да и сам маркиз де Сад, что называется, пешком под стол ходил.
Однако троицкая барыня была классической садисткой. Впрочем, истязания и убийства крепостных были в России того времени обычным явлением (хоть и не в таких масштабах), и дело Салтыковой не вызвало в обществе ни ужаса, ни особого удивления.
17 ноября 1768 года Салтычиху подвергли «гражданской казни» – поставили на Красной площади к позорному столбу с табличкой «мучительница и душегубица» на груди.
Наказание продолжалось всего час, после чего бывшую помещицу отвезли в Ивановский монастырь на Солянке и посадили в полуподвальную темницу. Еду ей подавали через зарешеченное окошко, не открывая дверь.
Раз в день ее выводили из камеры, чтобы она могла слушать богослужение в храме – но снаружи, не входя внутрь. Крепостным гайдукам, которые участвовали в избиениях и убийствах, и священнику, который «по-глухому» исповедовал жертв Салтычихи, тоже пришлось несладко – их били кнутом, вырвали ноздри и сослали в Нерчинск на вечную каторгу.
Как ни удивительно, преступница не пала духом. Она решила, что наказание будет смягчено, если она родит ребенка, и взялась за дело. В 1778 году ей удалось если не соблазнить, то разжалобить караульного солдата, и она забеременела.
Но «матушка» Екатерина в нужных случаях умела проявлять твердость. Салтычиху не помиловали, а только перевели из подвала в каменную пристройку с окном. Рожденного ею ребенка отдали в приют, а следы жалостливого солдата потерялись в Сибири.
Расчет Салтыковой не оправдался – напротив, ее наказание стало еще мучительнее. Монастырь осаждали толпы зевак, которые заглядывали в окошко к заключенной и издевались над ней. В ответ она ругалась последними словами и пыталась достать смельчаков палкой. Очевидцы вспоминают, что она в ту пору была безобразно толстой и грязной, с растрепанными волосами и «лицом, бледным, как квашня».
Тем временем имение Салтычихи досталось ее свояку Ивану Тютчеву. Вскоре он продал его дальнему родственнику – тому самому Николаю Тютчеву, у которого усадьба, похоже, будила не только страшные воспоминания. Он построил в Троицком новый дом, разбил парк и оборудовал пруд с лебедями. Сегодня от всего этого не осталось и следа -сохранилась только заброшенная церковь, где некогда отпевали жертв Салтычихи.
Николай Андреевич умер в 1797 году, а двадцать лет спустя в Троицкое приехал его внук – знаменитый поэт Федор Тютчев. Ему в имении понравилось – вместе с воспитателем Амфитеатровым они «выходили из дому, запасаясь Горацием или Вергилием, и, усевшись в роще, утопали в чистых наслаждениях красотами поэзии».
Что касается родных детей Салтычихи, то Федор умер бездетным, а рано умерший Николай оставил сына, который тоже прожил недолго. Таким образом, род Ивановых пресекся.
Дарье Салтыковой уже не было до этого никакого дела. Она старела в своей комнате-клетке, привыкнув к нерушимому распорядку и уже не стремясь его изменить. В последние годы у нее отекли ноги, и она уже не могла ходить в церковь.
В ноябре 1801 года, когда узница целый день не вставала с кровати и не брала еду, монахи вошли в камеру и обнаружили ее мертвой. Ей исполнился 71 год, из которых она почти половину провела в заточении.
В Ивановском монастыре кладбища не было, и Салтычиху похоронили в Донском монастыре. Ее надгробие сохранилось до наших дней, а камера вместе с монастырем сгорела во время Великого пожара 1812 года. Та же участь постигла московский дом Салтыковых – сегодня на его месте находится площадь Воровского.
О зверствах в биографии троицкой барыни постарались поскорее забыть. В этой истории все было отвратительно – и свирепость самой Салтычихи, и рабская покорность ее жертв, и долгое бездействие властей.
Она не вдохновила писателей, не породила звучных легенд, как история Жиля де Ре или графа Дракулы. Остались только страшные сказки о барыне-мучительнице, в реальность которых не слишком верили даже те, кто их рассказывал.
Выйдя в 19 лет замуж за 35-летнего Глеба Салтыкова, барыня примерила на себе роль покорной жены и заботливой матери двоих сыновей, родившихся вскоре после бракосочетания. Но покой в фамильном гнезде длился недолго: спустя 7 лет, не сумев справиться с простудой, глава семейства умер, а у молодой вдовы начали проявляться признаки эпилептоидной психопатии, ставшей причиной её злодеяний.
Первенец Салтыковых - Федор родился в 1750 году, а всего через год на свет появился их второй ребенок - Николай . Оба мальчика по дворянской традиции с рождения были записаны для прохождения воинской службы в гвардейские полки.
На момент возбуждения уголовного дела против Салтычихи мальчикам было 11-12 лет, и после её ареста о несовершеннолетних юнцах стали заботиться опекуны, которыми были определены генерал-губернатор Ярославля Алексей Мельгунов и вице-президент юстиц-коллегии Иван Тютчев .
Попечительство над сыновьями Салтычихи Мельгунову было назначено по причине того, что его вторая супруга Наталия Салтыкова приходилась племянницей их отцу Глебу. Поклонница веселья и пышной жизни, любившая поражать светское общество роскошными приемами хорошо следила за мальчиками, с которыми виделась в свободное от их службы время.
Второй опекун Иван Тютчев был мужем старшей сестры Салтычихи - Аграфены, его семья не только принимала участие в воспитании малолетних Федора и Николая, но и имела право распоряжаться их имуществом. Именно поэтому в 1777 году, когда закончились средства для уплаты казенных долгов, Тютчев выставил на продажу печально известное родовое имение Дарьи Салтыковой - Троицкое, доставшееся ей в наследство от родителя Николая Иванова, где она чинила жестокие расправы над дворней.
Покупателем поместья стал один из многочисленных родственников мальчишек по отцовской линии Борис Салтыков , спустя несколько лет перепродавшего его Николаю Тютчеву, тому самому инженеру, от любви к которому сходила с ума их мать Салтычиха.
По приказу Екатерины II все имущество Салтыковой, сохранившееся к моменту совершеннолетия её сыновей, должно было перейти из опекунского управления в их личное распоряжение.
Взрослая жизнь
Сведений, касающихся биографии Федора Салтыкова история практически не сохранила, оставив для потомков только скудную заметку о том, что он умер в 1801 году и захоронен в саркофаге на территории Донского монастыря.
О Николае Салтыкове известно, что он дослужился до звания подпоручика, в 21 год женился на графине Анастасии Головиной , а в 24 года скоропостижно умер, оставив после себя дочь - Елизавету Салтыкову.
Единственная внучка Салтычихи сочеталась браком с французским эмигрантом графом Гавриилом Раймонд-Моденом, который заведовал при дворе императорской охотой и торжествами. Кстати Елизавета тоже была на хорошем счету у правителей и благодаря своей добродетели пожалована в кавалерственные дамы ордена Св. Екатерины меньшего креста.
Незаконнорождённый
Существует версия, согласно которой у заточенной в темницу Ивановского монастыря Салтыковой случился роман с охранявшим её стражником. В результате тюремного романа душегубица родила ребенка, однако ни пол, ни дальнейшая судьба этого чада неизвестны.