Единая электронная база данных по гражданам, эвакуированным из блокадного ленинграда. Истории детей блокадного ленинграда Список эвакуированных из ленинграда во время войны

ИСТОРИИ ДЕТЕЙ БЛОКАДНОГО ЛЕНИНГРАДА

22 ноября 1941 года в ходе блокады Ленинграда начала действовать - ледовая трасса через Ладожское озеро. Благодаря ей множество детей смогли отправиться в эвакуацию. До этого некоторые из них прошли через сиротские дома: чьи-то родные погибли, а чьи-то - пропадали на работе целыми днями.

"В начале войны мы, наверное, и не осознавали, что и детство наше, и семья, и счастье когда-нибудь разрушатся. Но почти что сразу это почувствовали", - говорит Валентина Трофимовна Гершунина, которую в 1942 году, девятилетней, вывезли с детским домом в Сибирь. Слушая рассказы выросших блокадников, понимаешь: сумев сохранить жизнь, они лишились детства. Слишком много "взрослых" дел пришлось делать этим ребятам, пока настоящие взрослые воевали - на фронте или у станков.

Несколько женщин, которых когда-то успели вывезти из блокадного Ленинграда, рассказали нам свои истории. Истории об украденном детстве, о потерях и о жизни - вопреки всему.

"Мы увидели траву и начали ее есть, как коровы"

История Ирины Константиновны Потравновой

Маленькая Ира потеряла в войну маму, брата и дар. "У меня был абсолютный слух. Я успела поучиться в музыкальной школе, - рассказывает Ирина Константиновна. - Меня хотели без экзаменов взять в школу при консерватории, сказали приходить в сентябре. А в июне началась война".

Ирина Константиновна родилась в православной семье: папа был регентом в церкви, а мама пела в хоре. В конце 1930-х отец стал работать главным бухгалтером технологического института. Жили в двухэтажных деревянных домах на окраине города. В семье было трое детей, Ира - младшая, ее называли кочерыжкой. Папа умер за год до начала войны. А перед смертью говорил жене: "Только береги сына". Сын погиб первым - еще в марте. Деревянные дома сгорели при бомбежках, и семья отправилась к родственникам. "У папы была изумительная библиотека, а мы могли только взять самые необходимые вещи. Собрали два больших чемодана, - рассказывает Ирина Константиновна. - Был холодный апрель. Как будто наверху чувствовали, что должен быть мороз. В слякоть мы бы вообще не вытянули. А по дороге у нас украли карточки".

5 апреля 1942 года была Пасха, и мама Ирины Константиновны пошла на базар - купить хотя бы дуранды, мякоти семечек, остававшейся после отжима масла. Вернулась она с температурой и больше уже не встала.

Так сестры одиннадцати и четырнадцати лет остались вдвоем. Чтобы получить хоть какие-то карточки, им пришлось идти в центр города - иначе бы никто не поверил, что они еще живы. Пешком - транспорт давно не ходил. И медленно - потому что не было сил. Добирались три дня. И у них снова украли карточки - все, кроме одной. Ее девочки отдали, чтобы хоть как-то похоронить маму. После похорон старшая сестра отправилась работать: четырнадцатилетние дети считались уже "взрослыми". Ирина же пришла в детприемник, а оттуда - в детский дом. "Мы так вот на улице и расстались, и не знали друг о друге ничего полтора года", - рассказывает она.

Ирина Константиновна помнит ощущение постоянного голода и слабости. Дети, обычные дети, которым хотелось прыгать, бегать и играть, едва могли двигаться - словно старушки.

"Как-то на прогулке увидела нарисованные "классики", - рассказывает она. - Захотелось прыгнуть. Встала, а мне не оторвать ноги-то! Стою, и все. И я смотрю на воспитательницу и не могу понять, что со мной. И слезы текут. Она мне: "Не плачь, лапонька, потом попрыгаешь". Настолько мы были слабы".

В Ярославской области, куда эвакуировали детей, колхозники были готовы отдать им все что угодно - так больно было смотреть на костлявых, изможденных ребят. Только вот дать особо было нечего. "Мы увидели траву и начали ее есть, как коровы. Ели все что могли, - рассказывает Ирина Константиновна. - Кстати, никто не заболел ничем". Тогда же маленькая Ира узнала, что из-за бомбежек и стресса потеряла слух. Навсегда.

Ирина Константиновна



В школе стоял рояль. Подбежала к нему и понимаю - играть не могу. Пришла учительница. Она говорит: "Ты чего, девочка?" Отвечаю: тут рояль расстроенный. Она мне: "Да ты ничего не понимаешь!" Я в слезы. Как не понимаю, я все знаю, у меня абсолютный музыкальный слух…

Ирина Константиновна

Взрослых не хватало, присматривать за детьми было сложно, и Ирину, как прилежную и умную девочку, сделали воспитательницей. Она вывозила ребят в поля - зарабатывать трудодни. "Мы расстилали лен, должны были выполнять норму - 12 соток на одного человека. Лен-кудряш расстилать было проще, а вот после льна-долгунца все руки гноились, - вспоминает Ирина Константиновна. - Потому что ручонки были еще слабые, в царапинах". Так - в работе, голоде, но безопасности - она прожила три с лишним года.

В 14 лет Ирину отправили на восстановление Ленинграда. Но у нее не было документов, а при медосмотре врачи записали, что ей 11 - настолько неразвитой внешне выглядела девочка. Так уже в родном городе она чуть вновь не попала в детский дом. Но ей удалось найти сестру, которая к тому времени училась в техникуме.

Ирина Константиновна



На работу меня не брали, ведь мне якобы было 11 лет. А есть что-то надо? Пошла в столовую мыть посуду, чистить картошку. Потом сделали мне документы, по архивам ходили. В течение года устроились

Ирина Константиновна

Потом было восемь лет работы на кондитерской фабрике. В послевоенном городе это давало возможность иногда отъедаться бракованными, поломанными конфетами. Ирина Константиновна сбежала оттуда, когда ее решили продвигать по партийной линии. "У меня был прекрасный руководитель, говорил: "Смотри, тебя готовят в начальники цеха". Я говорю: "Помогите мне смыться". Я считала, что до партии я должна созреть".

"Смылась" Ирина Константиновна в геологический институт, а затем много ездила в экспедиции на Чукотку и в Якутию. "По дороге" успела выйти замуж. За плечами у нее больше полувека счастливого брака. "Я очень довольна своей жизнью", - говорит Ирина Константиновна. Только вот играть на рояле ей больше никогда не довелось.

"Я подумала, что Гитлер - это Змей Горыныч"

История Регины Романовны Зиновьевой

"22 июня я была в садике, - рассказывает Регина Романовна. - Мы пошли на прогулку, и я оказалась в первой паре. А это было очень почетно, мне флажок дали… Выходим гордые, вдруг бежит женщина, вся всклокоченная, и кричит: "Война, Гитлер на нас напал!" А я подумала, что это напал Змей Горыныч и у него огонь идет из пасти…"

Тогда пятилетняя Регина очень расстроилась, что так и не прошлась с флажком. Но очень скоро "Змей Горыныч" вмешался в ее жизнь гораздо сильнее. Папа ушел на фронт связистом, и вскоре его забрали на "черном воронке" - взяли сразу по возвращении с задания, не дав даже переодеться. Фамилия у него была немецкая - Гинденберг. Девочка осталась с мамой, а в блокадном городе начался голод.

Однажды Регина ждала маму, которая должна была забрать ее из детского сада. Воспитательница вывела двух задержавшихся детей на улицу и пошла запирать двери. К малышам подошла женщина и предложила конфетку.

"Мы хлеба не видим, тут - конфеты! Очень хотелось, но нас предупреждали, что к чужим нельзя подходить. Страх победил, и мы сбежали, - рассказывает Регина Романовна. - Потом вышла воспитательница. Мы хотели ей показать эту женщину, а ее уже след простыл". Сейчас Регина Романовна понимает, что сумела сбежать от людоедки. В то время ленинградцы, обезумевшие от голода, воровали и ели детей.

Мама пыталась накормить дочь как могла. Однажды пригласила спекулянтку - обменять отрезы ткани на пару кусков хлеба. Женщина, оглядевшись, спросила, нет ли в доме детских игрушек. А Регине перед самой войной подарили плюшевую обезьянку, ее назвали Фока.

Регина Романовна



Я схватила эту обезьянку и закричала: "Бери что хочешь, а эту я не отдам! Это моя любимая". А ей она очень понравилась. Они с мамой выдирали у меня игрушку, а я реву… Взяв обезьянку, женщина отрезала еще хлеба - больше, чем за ткань

Регина Романовна

Уже став взрослой, Регина Романовна спросит у мамы: "Ну как ты могла у маленького ребенка отнять любимую игрушку?" Мама ответила: "Возможно, эта игрушка спасла тебе жизнь".

Однажды, ведя дочку в садик, мама упала посреди улицы - у нее уже не было сил. Ее забрали в больницу. Так маленькая Регина попала в детский дом. "Было очень много народу, мы по двое лежали в кроватке. Меня положили с девочкой, она была опухшая вся. Ножки у нее были все в язвах. И я говорю: "Как же я буду с тобой лежать, повернусь, ножки твои задену, тебе будет больно". А она мне: "Да нет, они все равно уже ничего не чувствуют".

В детском доме девочка пробыла недолго - ее забрала тетя. А затем вместе с другими малышами из детского сада ее отправили в эвакуацию.

Регина Романовна



Когда мы добрались, нам дали манной каши. Ой, это была такая прелесть! Мы вылизали эту кашу, со всех сторон тарелки облизали, мы же не видели такой еды уже давно… А потом нас посадили в эшелон и отправили в Сибирь

Регина Романовна

1">

1">

{{$index + 1}}/{{countSlides}}

{{currentSlide + 1}}/{{countSlides}}

Ребятам повезло: в Тюменской области их встретили очень хорошо. Детям отдали бывший барский дом - крепкий, двухэтажный. Набили матрасы сеном, дали землю под огород и даже корову. Ребята пололи грядки, ловили рыбу и собирали крапиву на щи. После голодного Ленинграда эта жизнь казалась спокойной и сытой. Но, как и все советские дети того времени, они работали не только на себя: девочки из старшей группы ухаживали за ранеными и стирали бинты в местной больнице, мальчики вместе с воспитателями ходили на лесозаготовки. Эта работа была тяжела даже для взрослых. А старшим детям в садике было всего по 12–13 лет.

В 1944 году власти сочли четырнадцатилетних ребят уже достаточно взрослыми для того, чтобы ехать восстанавливать освобожденный Ленинград. "Наша заведующая пошла в райцентр - часть пути пешком, часть на попутках. Мороз был 50–60 градусов, - вспоминает Регина Романовна. - Три дня добиралась, чтобы сказать: дети ослабленные, они не смогут работать. И она отстояла наших ребят - в Ленинград послали только семь-восемь самых крепких мальчишек".

Мама Регины выжила. К тому времени она работала на стройке и переписывалась с дочкой. Оставалось дождаться победы.

Регина Романовна



У заведующей было крепдешиновое красное платье. Она его разорвала и повесила, как флаг. Такое красивое было! Так вот не пожалела. А мальчишки наши устроили салют: все подушки распустили и швыряли перьями. И воспитатели даже не ругались. А потом девчонки перышки собрали, себе сделали подушечки, а мальчишки все без подушек остались. Так мы встретили День Победы

Регина Романовна

В Ленинград дети вернулись в сентябре 1945-го. В том же году наконец получили первое письмо от отца Регины Романовны. Оказалось, что он уже два года в лагере в Воркуте. Только в 1949-м мать и дочь получили разрешение его навестить, а еще через год его отпустили.

У Регины Романовны богатая родословная: в ее роду был генерал, воевавший в 1812-м, а бабушка в 1917-м в составе женского батальона защищала Зимний дворец. Но ничто не сыграло в ее жизни такой роли, как немецкая фамилия, доставшаяся от давно обрусевших предков. Из-за нее она не только едва не потеряла отца. Позже девочку не взяли в комсомол, а уже взрослой Регина Романовна сама отказалась вступать в партию, хотя занимала приличный пост. Ее жизнь сложилась счастливо: два брака, двое детей, три внука и пять правнуков. Но она по-прежнему помнит, как не хотелось расставаться с обезьянкой Фокой.

Регина Романовна



Старшие мне рассказывали: когда началась блокада, была прекрасная погода, голубое небо. И над Невским проспектом появился крест из облаков. Он висел три дня. Это был знак городу: вам будет неимоверно тяжело, но все-таки вы выдержите

Регина Романовна

"Нас обзывали "выковырками"

История Татьяны Степановны Медведевой

Маленькую Таню мама звала последышем: девочка была младшим ребенком в большой семье: у нее были брат и шесть сестер. В 1941 году ей было 12 лет. "22 июня было тепло, мы собрались ехать загорать и купаться. И вдруг объявили, что началась война, - рассказывает Татьяна Степановна. - Мы никуда не поехали, все заплакали, закричали… А брат сразу отправился в военкомат, сказал: я пойду воевать".

Родители были уже пожилыми, им не хватило сил бороться. Они быстро умерли: папа - в феврале, мама - в марте. Таня сидела дома с племянниками, которые по возрасту не сильно отличались от нее - одному из них, Володе, было всего десять. Сестер забрали на оборонные работы. Кто-то рыл окопы, кто-то заботился о раненых, а одна из сестер собирала по городу мертвых детей. И родные боялись, что Таня окажется среди них. "Сестра Рая сказала: "Таня, ты не выживешь тут одна". Племянников разобрали мамы - Володю мама забрала на завод, он работал вместе с ней, - говорит Татьяна Степановна. - Рая свезла меня в детский дом. И нас так быстро отправили по Дороге жизни".

Детей вывезли в Ивановскую область, в город Гусь-Хрустальный. И хотя здесь не было бомбежек и "125 блокадных граммов", жизнь не стала простой. Впоследствии Татьяна Степановна много общалась с такими же выросшими детьми блокадного Ленинграда и поняла, что другим эвакуированным ребятам жилось не так голодно. Наверное, дело в географии: все же линия фронта здесь была куда ближе, чем в Сибири. "Когда приезжала комиссия, мы говорили, что еды не хватает. Нам отвечали: мы вам даем лошадиные порции, а вы все хотите есть", - вспоминает Татьяна Степановна. Эти "лошадиные порции" баланды, щей и каш она помнит до сих пор. Как и холод. Девочки спали по двое: ложились на один матрас, укрывались другим. Больше укрыться было нечем.

Татьяна Степановна



Местные нас не любили. Обзывали "выковырками". Наверное, потому, что мы, приехав, стали ходить по домам, хлеба просить… А им тоже было тяжело. Там была речка, зимой очень хотелось побегать на коньках. Местные дали нам один конек на всю группу. Не пару коньков - один конек. Катались по очереди на одной ноге

Татьяна Степановна

БЛОКАДА. ЧАСТЬ 5. ДЕТИ ЛЕНИНГРАДА February 17th, 2014

"Я в госпитале мальчика видала.
При нем снаряд убил сестру и мать.
Ему ж по локоть руки оторвало.
А мальчику в то время было пять.

Он музыке учился, он старался.
Любил ловить зеленый круглый мяч...
И вот лежал — и застонать боялся.
Он знал уже: в бою постыден плач.

Лежал тихонько на солдатской койке,
обрубки рук вдоль тела протянув...
О, детская немыслимая стойкость!
Проклятье разжигающим войну!

Проклятье тем, кто там, за океаном,
за бомбовозом строит бомбовоз,
и ждет невыплаканных детских слез,
и детям мира вновь готовит раны.

О, сколько их, безногих и безруких!
Как гулко в черствую кору земли,
не походя на все земные звуки,
стучат коротенькие костыли.

И я хочу, чтоб, не простив обиды,
везде, где люди защищают мир,
являлись маленькие инвалиды,
как равные с храбрейшими людьми.

Пусть ветеран, которому от роду
двенадцать лет,
когда замрут вокруг,
за прочный мир,
за счастие народов
подымет ввысь обрубки детских рук.

Пусть уличит истерзанное детство
тех, кто войну готовит,— навсегда,
чтоб некуда им больше было деться
от нашего грядущего суда"

Ольга Берггольц

Эвакуация

Эвакуация ленинградского детдома. 2 июля 1942г.

Прощание перед эвакуацией

Дети блокадного города

Ленинградские школьники перед эвакуацией. 03.07.1942г.

Во время посадки на пароход. 1942г.

Эвакуированные из блокадного Ленинграда дети в г. Котельниче

Эвакуируют из города

Дети ленинградского детского дома №38

Дети из ленинградского интерната №7. 21.09.1941г.

Дети на улице Ленинграда

Дети детсада Октябрьского района. Ул. Дзержинского (ныне Гороховая). 07-08.1942г.

Дети на прогулке. 12.1941г.

Дети из детского сада №237

Детсатовцы

Дети играют на одной из улиц Ленинграда. 1942г.

В убежище

Воспитанники детских яслей за обедом в бомбоубежище

"Я вспоминаю хлеб блокадных лет,
Который в детском доме нам давали.
Не из муки он был - из наших бед,
И что в него тогда только не клали!

Хлеб был с мякиною, макухой и ботвой,
С корой. Колючий так, что режет десна.
Тяжелый, горький - с хвоей, лебедой,
На праздник, очень редко - чистый просто.

Но самый сильный голод был, когда
Хлеб мы по два-три дня не получали.
Мы понимали, что война - это беда,
Но каждый день с надеждой хлеба ждали.

Не дни мы голодали, а года.
Хоть раз наесться досыта мечтали.
Кто видел, не забудет никогда,
Как с голоду детишки умирали"

Л.Хямелянина

В бомбоубежище во время налета авиации противника

Школьный урок в бомбоубежище. 1942г.

После окончания артобстрела. Октябрь 1942г.

Подметают улицу в Ленинграде. 1944г.

Компания. 07-08.1942г.

У плаката. Зима 1941-1942г.

Моряки Балтфлота с девочкой Люсей. Ее родители умерли в блокаду. 1943г.

Их тоже бомбили

Дети, пострадавшие от артобстрелов в Ленинградском государственном Педиатрическом институте

В палате Ленинградского государственного Педиатрического института, 1942г.

В больнице

Жертвы артобстрела. Дети с ампутированными ногами

В хирургическом отделении Городской детской больницы им. доктора Раухфуса. Новый год 1941-1942г.

Подросток-калека

Начало смотреть здесь:

ЧАСТЬ 1. НА ЗАЩИТУ ГОРОДА

ДОБРОВОЛЬЦЫ. НА ФРОНТ

Эвакуация - одна из самых памятных и болезненных страниц истории блокадного Ленинграда. Через пять дней после начала войны, 27 июня 1941 г. по решению бюро горкома и обкома ВКП(б) была создана Ленинградская городская эвакуационная комиссия. Еще через три недели, а точнее 14 июля 1941 г. стали известны планы немецкого командования стремительно захватить Ленинград. Об этом сообщалось в донесении НКВД СССР начальнику Генштаба Красной Армии Георгию Жукову.

Эвакуационная комиссия должна была проделать колоссальный объем работы, связанный с вывозом учреждений, оборудования, предприятий, военных грузов и культурных ценностей, а также населения, в первую очередь детей. И это в условиях, когда в город хлынул поток беженцев из районов, оказавшихся под угрозой оккупации (из Карелии, Прибалтики, а позднее - и из Ленинградской области).

За месяц до начала блокады все население города разделилось на тех, кто стремился поскорее уехать, и тех, кто хотел остаться в Ленинграде. Одни не хотели покидать остающихся в городе близких, другие опасались за свое имущество, третьи считали своим патриотических долгом остаться в родном городе. Наконец, большинство просто сомневалось, что в глубинке, без всяких определенных перспектив, без жилья, вдалеке от родственников и друзей им будет лучше.

Тем не менее, эвакуация началась. Первыми уезжали дети. Уже 29 июня 1941 г. десятью эшелонами была отправлена первая партия - 15 тыс.192 ребенка со школами и детскими учреждениями. Всего планировалось вывезти в Ярославскую и Ленинградскую области 390 тыс. детей. Правда, около 170 тыс. детей очень скоро вернулись в город, поскольку к югу Ленинградской области, где их разместили, стремительно приближались фашистские войска.

Малоизвестный факт : как это ни парадоксально, но денежные расходы по обеспечению эвакуации детей и подростков, а также по их дальнейшему пребыванию в детских учреждениях в тылу обязаны были брать на себя родители и лица, их замещавшие. Этот порядок соблюдался как до наступления блокады города, так и после того, как блокадное кольцо вокруг Ленинграда замкнулось. В статье петербургского историка, кандидата наук Анастасии Зотовой «О взимании платы за эвакуацию детей из блокадного Ленинграда» со ссылкой на Центральный государственный архив Санкт-Петербурга анализируются документы и постановления блокадного времени, из которых следует, что сбор денежных средств с родителей исправно производился все блокадные годы, и для этого были созданы специальные комиссии, ежемесячно отчитывавшиеся о собранных суммах вплоть до 1944 года. Родители временно освобождались от выплат в том случае, если они покидали Ленинград, и их местонахождение не было установлено. Полностью финансировался государством только вывоз и обеспечение детей, не имевших родителей и опекунов.

Эвакуация взрослого населения развернулась позднее. До середины августа 1241 года планировалось вывезти 1 млн 600 тыс. человек, но до наступления сухопутной блокады выехать успели, по данным Городской эвакуационной комиссии, только 636 тыс. 203 человека, включая почти 150 тыс. жителей области и беженцев из Прибалтики.

Когда открылась Дорога жизни, то эвакуация продолжилась водным путем через Ладожское озеро. Всего до конца навигации 1941 года из осаждённого города водным путём было эвакуировано около 33 500 человек.

«Открытие Ладожского пути дало многим ленинградцам надежду на спасение, - говорит блокадница Лидия Александровна Вульман-Федорова . - Переправа на Ладоге переместила нас в волшебную страну с хлебом, кашей и прочими яствами, хотя сама эвакуация шла под обстрелом, во время которого тоже гибли люди»

Эта навигация унесла сотни жизней. Во время штормов и бомбежек затонуло 5 буксиров и 46 барж. Самые большие жертвы среди эвакуируемых людей были 18 сентября и 4 ноября. В первом случае затонула баржа, а во втором под бомбежку попал сторожевой корабль. Оба судна перевозили на Большую землю сотни ленинградцев, из которых погибло около 500 человек.

Вот как вспоминает бомбежку судов и свою неудавшуюся эвакуацию блокадник Лев Николаевич Крылов 1935 г.р.: «Ранним летом нас с интернатом пытались вывезти по Ладоге на Большую землю. На берегу каждому вручили «сказочный» пакет с пайком: булка, сухари, печенье, даже плитка шоколада! Нас предупредили, что сразу есть много - опасно. Я следил за братом Юрой, а он капризничал и просил не мешать. После отплытия разыгрался шторм. Многим детям стало плохо, их тошнило. Началась бомбёжка. Нам почему-то не было страшно, скорее интересно. Когда в головной пароход попала бомба, наше судно повернуло назад, и эвакуация не состоялась»

Осенью, пока не наступили морозы, и не окреп лед на Ладоге, эвакуация почти прервалась. К декабрю 1941 года в городе был зафиксирован первый пик смертности - около 50 тысяч ленинградцев. А уже в январе этот показатель был превышен вдвое: согласно секретной справке Ленинградского городского отдела ЗАГС, в первый месяц 1942 года в городе умерли 101 825 человек.

К концу января эвакуация стала чуть ли не единственным шансом спастись от верной смерти. Ленинградцы, покидавшие город, практически за бесценок продавали свои вещи, лишь бы поскорее уехать. К этому времени город превратился в огромный рынок. Сотни объявлений на стенах домов гласили о срочной распродаже ценных вещей, книг, картин, мебели, одежды и предметов роскоши, которые еще оставались во многих семьях с дореволюционных времен.

Средства отъезжающим очень были нужны. Из разговоров и слухов, циркулировавших в городе, им было известно, что для благополучного выезда из города, преодоления смертельно опасного пути через Ладожское озеро и для выживания на новом месте необходимы деньги, водка, табак или ценные вещи. Вот и распродавали все, что не могли взять с собой. «Город полон объявлениями: «продается, меняется», город - сплошной рынок; вещи, особенно мебель, стоят гроши», - записала в своем дневнике ленинградский архитектор Эсфирь Густавовна Левина.

Всего за зиму и начало весны 1942 года по льду эвакуировались, по официальным данным, 554 тысячи 186 человек. А после открытия навигации в мае 1942 года и до августа, когда эвакуация в основном закончилась, - еще свыше 432 тыс. человек. После этого поток эвакуируемых резко снизился. Выезжали раненые, больные, последние оставшиеся в городе детские дома.

Никто не подсчитывал, сколько людей выжило после того, как они выбрались из блокадного города. Этих данных просто нет. Ленинградцы умирали в эшелонах, на распределительных пунктах, в госпиталях. Ослабевшие от голода, с дистрофией и другими недугами, многие не смогли пережить тяготы дороги в условиях войны и неразберихи. Люди умирали даже от того, что после многомесячного голода получали вдоволь пищи.

За весь период эвакуации, а именно с 29 июня 1941 г. по 17 декабря 1943 г. из Ленинграда было эвакуировано, по архивным документам Ленинградской городской эвакуационной комиссии, 1 млн 763 тыс. 129 человек, включая жителей Ленинградской области и прибалтийских республик.

С тех пор и до сегодняшнего дня многие ленинградцы продолжают искать своих близких, потерявшихся в процессе эвакуации. «Нас, детей, у мамы с папой было девять человек - мал мала меньше, - рассказывает блокадница Алевтина Александровна Старцева 1938 года рождения. - Некоторые мои сестренки и братья после эвакуации пионерских лагерей попали в детские дома. В декабре 1942-го нас с мамой эвакуировали в Омск. Там мы с братом пошли в детский сад, а мама с сестрой-девятиклассницей устроились работать на завод .

К концу войны наша мама нашла всех детей, которые пропали в 1941-м. С сестрой Надей, она на 8 лет меня старше, была удивительная история. Ее уже успели удочерить, но маме дали адрес, где она жила. Когда мама туда приехала, то приемная мать Нади сказала: «Давайте договоримся, к кому Надя подойдет, с тем и останется. Она всю войну с нами прожила, мы ее любим». Когда мама с этой женщиной вошли в комнату, Надя кинулась нашей маме на шею и закричала: «Мамочка!». С кем она останется, вопрос больше не возник»

Но есть и такие ленинградцы, которые были эвакуированы вместе с детскими учреждениями, и не нашли после войны родителей, братьев и сестер. До сих пор некоторые из них ищут своих близких. Тем более что именно в последний год появился шанс найти потерявшихся много лет назад людей, поскольку разрозненные архивы были собраны воедино, а другие рассекречены. Проект «Блокада Ленинграда. Эвакуация» был запущен 27 апреля 2015 года. Это единая информационная база данных на жителей Ленинграда, эвакуированных из города в годы блокады, которая продолжает пополняться новыми архивными данными и позволяет самостоятельно искать информацию.

Вот что рассказала старший инспектор Архивного комитета Санкт-Петербурга Елизавета Зверева , с первых дней участвовавшая в проекте: «Уже есть случаи, когда именно благодаря базе данных «Эвакуация» горожанам удалось подтвердить факт своего пребывания в блокадном городе и, соответственно, претендовать на знак «Житель блокадного Ленинграда» и полагающиеся социальные льготы. Конкретный пример был совсем недавно: женщине на начало войны был 21 год, и она только что родила дочь. Она утверждала, что была эвакуирована с дочерью из Ленинграда в 1942 году, и сетовала, что до сих пор не может подтвердить факт эвакуации. Жила она во время войны на Херсонской улице, тогда это был Смольнинский район, и до недавнего времени на все запросы приходил отрицательный ответ.Теперь же у нас появилась возможность вести поиск по объединенной базе данных. И мы сразу получили результат! Оказалось, что женщина с дочерью были эвакуированы с предприятия Выборгского района, где работал ее брат. Поэтому там и значились в списках».

По словам Елизаветы Зверевой , создание базы данных еще не окончено, оно проходит в несколько этапов. Прежде всего, в Центральный государственный архив были переданы документы на эвакуированных горожан от архивов районных администраций. В большинстве случаев это картотеки. К сожалению, в ряде районов, таких как Курортный и Кронштадтский, картотеки не велись. В подобных случаях единственным источником информации являются списки эвакуированных, заполняемые от руки, зачастую неразборчивым почерком, имеющие плохую сохранность. А в Петроградском, Московском, Кировском, Красносельском и Колпинском районах документы и вовсе не сохранились, что существенно затрудняет поиск. Однако работа над проектом продолжается и с каждым днем все больше людей находят документы на себя и близких. С 27.04.2015 до конца сентября 2016 года этой базой воспользовались уже более 39000 человек.

Татьяна Трофимова

Эвакуация

Всего через неделю после немецкого нападения на Советский Союз городские власти решили эвакуировать из Ленинграда 392?000 детей. Первые 15?000 детей покинули город 29 июня. Процесс был беспорядочным, его существенно затрудняла бюрократическая волокита, что приводило к душераздирающим сценам, а порой и трагедиям. Матерям, не занятым на оборонных производствах, разрешалось сопровождать своих детей. Однако нередко семьи разделялись. Первые поезда, набитые детьми, отправились не туда, куда нужно, а на запад, прямиком навстречу наступающим немцам. Когда они вернулись в Ленинград, их матери уже уехали – в противоположном направлении.

После первых нескольких дней городские власти решили, что слишком много женщин покидают город, в то время как их труд нужен здесь, – и детей начали отправлять одних. Была объявлена обязательная эвакуация для всех детей в возрасте до четырнадцати лет. Многие дети прибывали на вокзал или на сборный пункт, а затем вследствие неразберихи по четверо суток ждали отправки. Еда, тщательно собранная заботливыми матерями, съедалась в первые же часы. Особое беспокойство вызывали слухи о том, что немецкие самолеты расстреливают составы с эвакуированными. Власти опровергали эти слухи, называя их «враждебными и провокационными», но вскоре пришло подтверждение. Самая страшная трагедия произошла 18 августа на станции Лычково. Немецкий бомбардировщик сбросил бомбы на состав с эвакуированными детьми. Началась паника. Очевидец рассказывал, что поднялся крик и сквозь дым он видел оторванные конечности и умирающих детей.

Перед жителями города встала сложная дилемма. Одни считали, что, наверное, безопаснее эвакуироваться, но не хотели расставаться со своими домами и имуществом, которое наживалось годами. Других, просивших, чтобы их эвакуировали, арестовывали за «пораженческие настроения», третьи симулировали болезнь, чтобы не уезжать. Многим было стыдно уезжать, им казалось, что они предают свой любимый город. Находились и такие, кто хотел остаться в Ленинграде, чтобы встретить немцев как освободителей.

Власти пресекали пораженческие разговоры, призывали советских людей быть бдительными и беспощадными по отношению к трусам, паникерам и дезертирам. Население демонстрировало величайший патриотизм.

К концу августа из Ленинграда было эвакуировано свыше 630?000 мирных жителей. Однако численность населения города не уменьшалась из-за беженцев, спасающихся от немецкого наступления на западе. Власти собирались продолжать эвакуацию, отправляя из города по 30?000 человек в день, однако, когда 30 августа пал расположенный в 50 километрах от Ленинграда город Мга, окружение практически завершилось. Эвакуация прекратилась. Из-за неизвестного количества беженцев, находившихся в городе, оценки расходятся, но ориентировочно в кольце блокады оказалось до 3?500?000 ленинградцев. Продовольствия оставалось всего на три недели.