Радикальный либерализм. Революционно-демократический радикализм в россии

У нас не может быть подлинного, т. е. образцового, классического, либерализма. Ведь само наше общество нелиберально, мы живем в условиях нелиберальной среды. Тем не менее в России уже не в первый раз устанавливается либеральная власть. Каково же содержание этого правящего либерализма в нелиберальной, долиберальной стране?

Картина, открывающаяся сегодня взору наблюдателя, носит запутанный, эклектический характер. А сами действия наших либералов часто ситуативны: они думают одно, говорят другое, а делают третье, причем сделанное постоянно переделывают. Тем не менее принципиальный эклектизм этих течений, постоянные включения в либерализм отнюдь не либеральных тенденций и идей в целом не препятствуют выявлению доминирующих убеждений и установок той или иной группы либеральных политиков. Например, августовская власть установилась как власть либерал-радикалов. Главная задача этой власти состояла в том, чтобы возможно скорее оторвать общество от тех культурных, политических, правовых реалий, которые действовали в нем прежде.

Известно, что радикализм начинает доминировать в моменты крутых ломок. Основная причина его активизации заключена в реакции модернизаторского меньшинства на консерватизм общества, его значимых слоев. Побыстрее перескочить опасную переходную зону, одним прыжком взять рыночный "барьер" - вот цель, которую ставили либерал-радикалы, начиная движение к рынку. Упреки же в жестокости по отношению к населению парировались ими ссылками на укоренившиеся в обществе неквалифицированность работников, неконкурентоспособность выпускаемых товаров и нефункциональность многих институтов, на недостаточную напряженность труда и слабую инициативность, на привычку к социальному иждивенчеству.

Либерализм в России предстает как ценностное векторное понятие. Его нет, но к нему стремятся. Иными словами, либерализм ищут и конструируют, в каждый момент времени сверяясь с мировым опытом. Но стремление к скорейшему овладению либеральной ценностью приводит к тому, что очень часто за нее принимают нечто другое, редуцированное, возможно, являющееся лишь элементом, аспектом подлинного либерализма.

Либерализм в консервативной среде всегда как бы находится в оппозиции, даже тогда, когда он стоит у власти. Он пытается приспособиться к среде, к массовому утилитаризму, редуцируясь подчас до идеи рыночной экономики. При этом игнорируется, что либерализм - это прежде всего нравственность и философия, требующие добровольного творческого усилия человека на пути созидательной активности, самореализации, добровольного ограничения собственных прав признанием прав других людей, главенства закона, воплощенного во всеобщности права. В результате усвоения лишь части из общего спектра либеральных идей может оказаться, что, как и прежде (в случае с освоением западной науки и технических знаний), мы заимствуем лишь результат, некое средство, рискуя оказаться затем в положении ученика Чародея. Иными словами, продолжаем практику чисто утилитарного, инструментального, усеченного освоения мирового опыта. За современными либералами, так же как и за всеми иными идейными и политическими течениями, стоит историческая память, и это травмированная память.

Патовая ситуация модернизирующегося общества, в которую Россия попала в начале века, тяжесть многоукладной "мозаичности" социальной структуры, желание выйти из своих "анклавов" на более широкие просторы открытого либерального общества заставили либералов поддержать радикальную идею рывка в новое общество. Причем это общество представлялось большинству из них как обладающее всеми необходимыми либеральными достоинствами (не случайно "Вехи" были встречены столь яростной критикой).

В такой ситуации, сочетающей верхушечный элитарный либерализм и мощнейшие архаичные консервативнейшие почвенные пласты, жившие своей таинственной жизнью, общество решилось на радикальный революционный прорыв, обернувшийся, как известно, вовсе не тем, о чем мечтали либералы (и другие, отнюдь не либеральные социальные группы). Сложился особый третий лгав небуржуазной индустриализации, прямого замыкания крестьянской общины на государство, подключения социальной энергии коллективистско-социалистической почвы к локомотиву городской цивилизации. Сама же практика утилитарного использования мирового опыта в советское время еще больше утвердилась," коснувшись, кстати, и того, что осталось от либералов. Поскольку никаких "анклавов" либерализма, вроде существовавших до 1917 года (либеральные свободы, почти свободные наука и искусство, суд присяжных, путь либеральных реформ, которым следовала власть), естественно, не осталось, либерализм распылился.

Однако оказалось, что можно утилизовать и лагерную пыль. Тюремные "шарашки", устроенные Л.Берия,- пример подобной тенденции использования отечественного либерального потенциала как резервуара мирового опыта. Горький урок для либерализма в России состоит в том, что радикализм (в любой из своих ипостасей) не конструктивен как средство преодоления массового консерватизма. Постепенно приходит понимание того, что радикализация либерализма ставит цели либеральной модернизации под угрозу срыва; либерализм может быть легко опрокинут напором массового консерватизма.

Типы консерватизма в современной России

Ответом на либерализм в обществе всегда является консерватизм. Но так же, как яд в больших дозах смертелен, а в небольших - способен исцелить, консерватизм не всегда представляет для либерализма грозную оппонирующую силу. Он может, например, удерживать либерализм от крайностей. И суть дела - в конкретном содержании консервативных тенденций. Для судьбы либерализма в России это вопрос вопросов, ибо соотношение, взаимоотношения, диалог либерализма с консерватизмом зависят от того, какой из многочисленных бытующих на российской земле консерватизмов приобретет большее влияние, предстанет как ведущий в палитре общественных настроений, будет доминировать в социально и политически значимых решениях.

Консерватизм может-выступать в разных формах. Радикал-консерватизм, победивший в 1917 году и сумевший в конечном итоге осуществить традиционализирующую модернизацию страны, основывался на нравственности общинно-социалистического типа. Он был антисословным (что и маскировало его консервативную сущность) и, являясь государственническим, для осуществления своих целей сумел тем не менее использовать нравственные земледельческие идеалы крестьян о вольной жизни без государства и помещиков. О содержании радикального консерватизма ясно говорят его идеи, утвердившиеся в обществе. Первая идея - представление об обществе как о крестьянском дворе, где все связаны друг с другом родственными отношениями, и одновременно как о фабрике, работающей по единому директивному плану (подобно жестким приказам большака членам своей семьи). Идея эта сегодня потеряла в обществе всякий кредит. Однако вторая идея радикального консерватизма - идея советов - эксплуатируется до сих пор, котя и она в последнее время все больше попадает под огонь критики.

В целом лишь небольшие группы современных российских коммунистов (например приверженцы Нины Андреевой) по сию пору стойко следуют модернизированным версиям общинно-уравнительного консерватизма советского Alma. Подобный нелиберальный консерватизм никак не может удержать радикал-либерализм от крайностей, он способен только утвердить его на пути скорейшего разрыва с тоталитарным прошлым.

Тем не менее нелиберальный консерватизм питает разные идеи, к которым либерализм должен постоянно определять свое отношение. От нелиберального консерватизма идут, например, идеи сильного нелиберального государства, небольших производственных коллективов традиционного типа (например артелей), традиционные ценности семьи. Словом, возрождается, и достаточно активно, тот тип консерватизма, который всегда считался феодальной оппозицией буржуазному либерализму. Консервативные почвенные силы, те круги зарождающегося национального предпринимательства, которые себя с ним связывают, видят в подобных консервативно-почвенных идеалах альтернативу прошлым социальным и национальным катастрофам. Этот консерватизм, несомненно, имеет значительные шансы на успех и вовсе не всегда сохраняет стиль ретро. В плане государственного строительства здесь иногда возникают идеи, в которых, по сравнению с реализованным в советское время общинно-авторитарным принципом, есть несомненный прогресс. Он состоит в том, что эти идеи базируются уже не на энтропийном принципе всеобщей уравнительности, но на признании необходимости общественной иерархии, на закономерности различных интересов, на задаче их гармонизации со стороны государства, его институтов. Например, "Российские вести" 18 мая 1992 года опубликовали статью заместителя начальника Главного управления по подготовке кадров для государственной службы России Г.Атаманчука, где предлагается на уровне системы местного самоуправления в представительных органах перейти от скомпрометировавших себя бессильных и конфликтных советов к думам, которые составлялись бы из представителей сословий. Есть и другие опыты обращения к национальному опыту царской России. В целом этот долиберальный консерватизм неоднороден и нуждается в специальном изучении. В связи с анализом либерализма на первый план, однако, выступает тот факт, что консерватизм, как правило, оппонент либерализма. Это относится и к общинно-авторитарно-вечевому консерватизму, который хочет связать себя с возрождением аристократических, монархических, сословных традиций. В то же время эта форма консерватизма, его элементы в снятом, усеченном, преобразованном, модернизированном и ограниченном виде смогут войти в консерватизм иного типа, в тот консерватизм, который можно было бы назвать либеральным, т. е. развивающимся на собственно либеральной нравственной основе.

Что такое либеральный консерватизм и консервативный либерализм, есть ли между ними различие? Либеральный консерватизм есть прежде всего консерватизм", т.е. консерватизм почвенный, соответствующий нелиберальности, консерватизму широких слоев, но ослабленный, смягченный либеральными элементами. По сути, учитывая, что общество наше в целом нелиберально, только такой тип либерального консерватизма и может у нас утвердиться, по крайней мере, как -массовый. Консервативный либерализм - прежде всего форма самого либерализма. Его значение резко возрастает в условиях победившего либерализма, когда абстрактные ценности, идеалы либерализма надо.постоянно конкретизировать, превращать в программу повседневной деятельности далеких от либерализма людей. Иначе говоря, речь идет о возможности почвенного либерализма, т. е. либерализма, нашедшего или, по крайней мере, активно ищущего свою социальную базу.

Консервативный либерализм в долиберальном обществе - некоторый парадокс. Однако он существует и начинает постепенно завоевывать позиции в общественном сознании. По определению, для консервативного либерализма требуется либеральная почва. В долиберальном обществе таковая может найтись только внутри самого либерализма, т. е. ограниченной группы либерально настроенных людей. Это определяет незначительный до сих пор удельный вес консервативного либерализма как оппозиционного течения внутри либерализма, имеющего в своем спектре и либеральный марксизм, и социал-либерализм, и другие формы и виды либеральных течений и идеологий.

Существуют серьезные причины, которые стимулируют развитие консервативного либерализма. Во-первых, инверсионная динамика, которой до сих пор следовало российское общество, требует полярных поворотов. Строго говоря, разочарование в доминировании либерал-радикализма обращает людей к более умеренным стратегиям, т. е. к консервативному либерализму (при условии, естественно, ориентации именно на либеральную позицию и при удержании либералами власти на федеральном уровне). Во-вторых, коллективистское мышление присуще членам нашего общества, отменить это обстоятельство невозможно. Если ранее большинство солидаризировалось с коммунистами, то-теперь неожиданно быстро все стали ощущать себя либералами (по крайней мере, многие соглашаются с тем, что они считают либеральными позициями).

Это означает, что общество а целом нуждается в неких объединяющих его идеях, воспринимая их как возможность установления коммуникации, как язык, на котором люди могут разговаривать, договариваться друг с другом. Следовательно, возможен и общий поворот к консервативнолиберальным ценностям (как это ни невероятно). Если правящая элита будет заинтересована в утверждении-более умеренной политики (а она начинает интересоваться ею как только перестает бояться утратить власть), если различные элиты нашего общества сумеют договориться между собой - при том, что средства массовой информации будут транслировать консервативно-либеральные взгляды в достаточном объеме, - открывается путь распространения и утверждения консервативнолиберальной идеологии. Собственно говоря, общество упорно ищет подобную идеологию, ибо - и это в-третьих - российское общество долго было и еще очень долго будет консервативным. Все дело лишь в одном, чтобы оно стало не просто консервативным, но консервативно-либеральным, иными словами, сохранило реформистский потенциал, стремление продвигаться по пути к либеральным ценностям, не "свалившись" при этом в один из бесчисленных вариантов радикализма.

Я полагаю, что это могло бы стать общим желанием.

Консервативный либерализм: содержание и функции

Анализ литературы и различного рода документов, имеющих отношение к современному либеральному движению в России, позволяет сделать вывод о том, что в стране формируется консервативно-либеральное движение, опирающееся на множество разрозненных тенденций, ориентированных в этом направлении. Их можно видеть как в деятельности различных либеральных групп, так и в публицистике и научной литературе. Консервативно-либеральную тенденцию можно реконструировать по различным источникам. В результате выявляется достаточно последовательная, хотя во многих пунктах и недоработанная, недодуманная система представлений консервативного либерализма.

Консервативный либерализм-оппонент и противник радикального либерализма, но о рамках саз"coo либерального движения, в рамках освоеных либеральных идей и представлений. Оба этих направлении объединяет прежде всего желание вывести Россию из промежуточного состояния между традиционной и либеральной цивилизациями, способствовать формированию в стране общества либерального типа. Оба они для решения этой задачи пытаются сделать ставку на народную инициативу, на стремление людей к предпринимательству, на возрастание роли личности. Оба направления нацелены на осуществление модернизации, на создание в конечном итоге правового государства и гражданского общества, оба ориентированы на идеалы свободы и демократии.

В то же время существует ряд важных расхождений между радикальным и консервативным либерализмом. Прежде всего они касаются отношения к народной почве,"_ ".к массовому сознанию и деятельности людей. Если радикальный либерализм характеризуется стремлением преодолевать массовый почвенный консерватизм с использованием широкого диапазона средств, от материального и морального стимулирования до прямого административного воздействия на людей, то для консервативного либерализма характерен прежде всего страх перед почвенными силами, нежелание прибегать к административным мерам воздействия на значительную часть населения, признание (со ссылками на опыт отечественной истории) неспособности решить сложнейшие вопросы современности административными методами Если либеральный радикализм обращается к людям главным образом на языке рационализма, доказывает неизбежность, необходимость тех или иных мероприятий, жертв, терпении, то консервативный либерализм, не отрицая полностью этих методов, считает, что прежде всего необходимо сохранить большинству народа определенное психологически комфортное состояние. Последнего можно достичь совсем не рациональными средствами, а, скорее, созданием некоторой спокойной атмосферы, преодолением факторов, которые раздражают массы людей и способны при ухудшении ситуации спровоцировать опасные массовые действия.

Важное отличие лежит в сфере отношения к государству. Радикаллибералы предрасположены к преуменьшению роли государства, они возлагают надежды на спонтанные процессы в обществе. Консерваторы-либералы склонны полагать, что в России, где все значимые проблемы решались через государство, посредством государства, быстрый отказ от его функций неизбежно приведет к катастрофическим результатам. Они считают необходимым обеспечивать государственное регулирование, хотя и с четко определенным перечнем направлений. Государство для них выступает также гарантом стабильности в межнациональных отношениях внутри страны, что контрастирует с радикал-либеральной абсолютизацией идеи суверенизации, вплоть до местных органов власти.

Особенно остро встала сегодня проблема роли и места государства в экономической деятельности. Радикал-либералы считают, что общество в этой сфере уже созрело для рынка, демократии, для создания правового государства, для превращения общества в постиндустриальное и т. д. и т. п. Если до сих пор это не было реализовано, то лишь потому, что потенциальные возможности общества были задавлены политическими средствами. Просто нужна честная либеральная власть, которая уничтожит все остатки тоталитаризма, нелиберального авторитаризма, административной системы, и в сравнительно быстрые сроки все (или по крайней мере некоторые) благородные идеалы будут воплощены. Средства же для реализации подобных планов могут быть различными, и не последняя роль среди них отводится принуждению. Например, российский министр юстиции считает, что правительство может проводить реформы в обществе, которое, "по всей видимости, их отвергает"(1). Консервативно-либеральный взгляд оценивает подобные воззрения как очередную утопию. Для него достижение правового государства, рынка и т. д. - более далекая цель, тогда как непосредственной задачей является формирование ее предпосылок. Консервативно-либеральный подход состоит в том, чтобы искать средства и пути, выявлять соответствующие силы, которые помогут создать механизмы реализации либеральных целей.

(1) Федоров Н. Остаюсь бороться. "Российские вести", ноябрь 1991, с.2.

Радикал-либералы отрицают всякую возможность замены демократической системы авторитарной, котя практически достаточно часто прибегают к авторитарным методам. В противоположность им либералы-консерваторы считают, что нарастание неудач реформаторов делает в высокой степени вероятным приход к власти авторитарных лидеров, поэтому необходимо всеми силами готовиться к такой возможности. Подготовка эта должна заключаться в том, чтобы пытаться избежать авторитаризма на антилиберальной основе, допуская авторитаризм, отстаивающий либеральные ценности, т. е. в максимальной степени превратить авторитаризм в орудие и средство углубления либерализма, в частности развития рыночных отношений, борьбы с монополизмом в экономике, во всех сферах общественной жизни.

Существенное отличие двух рассматриваемых направлений складывается в сфере отношения к экономическим реформам. Радикальный либерализм склоняется к макрореформам. Быстрые и глубокие, они должны одновременно охватить максимально возможное число аспектов. Консерваторы-либералы тяготеют к осторожным, медленным реформам, включающим прощупывание реакции общества на каждый шаг, склонность к активизации прежде всего мелкого бизнеса, массовых низовых форм хозяйственной деятельности и т. д. Различие также состоит в том, что радикальный либерализм пытается опереться на развитые формы хозяйства, на уже существующие формы либерального общества (которые, однако, в действительности могут быть псевдолиберальными, псевдоэкономическими), тогда как консервативный либерализм согласен иметь дело с предпосылками либерализма, возможно отдаленными, от развития которых можно ожидать возникновения очагов, благоприятных для "прорастания" либерализма.

При переходе к рынку консервативно-либеральная позиция состоит в том, чтобы максимально ориентироваться на сложившиеся хозяйственные объекты, не допускать разрушения эффективных или необходимых производств. Приоритетность органического развития проявляется и в предложении варианта реформ, развиваемых согласно задаче имитации исторической логики складывания рынка, в частности формирования его, начиная с торговли, с укрепления мелкого и среднего предпринимательства, с подъема сельского хозяйства. отраслей, хранящих и перерабатывающих продовольственные товары, с производства строительных материалов и т. п.

Обращает на себя внимание точка зрения, развиваемая В. Найшулем, который противопоставляет свою позицию как "истинно либеральную" "либералам мнимым". Первые "защищают интересы своих ведомств на основе норм обычного права", тогда как вторые "чтят только то, что написано на бумаге, и не обращают внимание на неписанные законы"(2).

(2) Найшуль В. А. Либерализм и экономические реформа. "Мировая экономика и международные отношения", 1992, N8, с.78.

Найшуль считает, что в хозяйстве страны, начиная с брежневских времен, произошли значительные сдвиги, в результате которых административная торговля вместе с бартером стали составлять основы межпроизводственных отношений. Псевдогосударственная собственность "ведомственного типа" начала переоформляться в региональную. Найшуль исходит из существования исторически сложившегося обычного права, из которого путем ненасильственного дорегулирования должно произрасти дальнейшее развитие рыночных отношений. Препятствием является нежелание считаться с обычным правом, о котором реформаторы, общество ничего не знают.

Здесь нет возможности анализировать эту точку зрения по существу. Но обращает на себя внимание прежде всего исключительно напряженное внимание к реальности, что так нехарактерно для российских реформаторов с их ориентацией на нормативный идеал. Именно во внимании к реальности, сочетающемся с поиском ненасильственного выхода из кризиса заключается важнейший исходный элемент консервативного либерализма. Тем не менее в подходе Найшуля есть и настораживающий момент. Обычное право, выросшее из феодальных (а возможно, и дофеодальных) рентных отношений, содержит в себе определенный рыночный потенциал, который следует стимулировать. Но наши традиции содержат в себе также мощное стремление к монополизации во всех точках общества. И, что особенно важно, стремления разных типов монополистов находятся в непримиримом противоречии. Противоречия различных монополистов чреваты растрачиванием их энергии на борьбу друг с другом, в ходе которой реальное развитие рынка отступает на второй план. Борьба между монополистами состоит в постоянном переходе от господства центральной власти к ведомственной, от ведомственной - к региональной, от региональной - к колхозной, заводской и т. д. Тем самым игнорируется абсолютно необходимая для либерализма функция защиты общества от безразличной к его судьбе борьбы монополистов между собой, ибо монополизм на каждом уровне способен нести в себе заряд консерватизма, возможно весьма далекого от либерального.

Из этих расхождений возникает разное отношение к скорости проводимых реформ. Если радикальные либералы требуют моментальной реформы, быстрого прохода опасной переходной зоны, то либералы консервативного толка считают, что быстрые изменения, во-первых, приведут к разрушению существующего порядка, который при всех его недостатках все-таки позволяет избегать хаоса, распределять ограниченные ресурсы прежде всего в соответствии с массовыми представлениями о справедливости, следовательно, сохранить порядок даже при значительном истощении ресурсов. Кроме того, они считают, что быстрая попытка построить рыночную экономику в наших условиях обречена на неудачу, возможно катастрофическую по своим последствиям, так как результатом попыток форсированного создания рынка может стать контрреформа, способная опять забросить общество на какое-нибудь историческое бездорожье.

Существенным отличием между двумя формами либерализма является отношение к проблеме самобытности России. Эта проблема близка традиционному консерватизму, тяготеющему к консервации отсталости, имперскому шовинизму и изоляционизму, а теперь еще и к краснокоричневым вариантам. Традиционный консерватизм осмысляет ее за рамками рационального знания, трактуя как божественный промысел, судьбу, рок, тайну, вневременную универсальную сущность России, мистику общей судьбы. Либерал-радикалы избегают данной темы, не признавая, что таковая в принципе существует или заслуживает особого внимания. Консервативные же либералы признают ее существование и предлагают решать как научную проблему специфики общества, вполне познаваемую, рациональную, более того - могущую быть доведенной до операционного уровня, что потребует многосторонних усилий представителей разных наук, прежде всего историков, социологов, этнографов, психологов и экономистов. При этом они исходят из предпосылки, что сама консервативная традиция иррационального взгляда на самобытность России, как и вытекающая на нее концепция особого пути общественного развития страны,-лишь свидетельство недостатка научных знаний о предмете, т. е. о специфике общества, и, соответственно, низкого профессионального уровня принимаемых решений, вынужденных опираться на метод проб и ошибок, на хаотический поиск наугад. Неподкрепленность практического опыта теорией, их оторванность друг от друга, считают консервативные либералы, обусловливают относительно низкий уровень самосознания общества. Они постоянно работают над изучением и осмыслением почвенных традиций, внимательно анализируют массовые процессы, историю развития крупных социальных, социокультурных групп, прежде всего крестьянства до 1917 года, сельских мигрантов первой половины ХХ века, основных социальных групп современного российского общества, их ценностей и интересов.

С таким подходом тесно связано отношение к зарубежному опыту. Консервативно-либеральная позиция состоит в избирательном отношелашении к опыту западных обществ, использованию лишь того, что отвечает органически сложившимся потребностям страны. Например, возможно, в наших условиях мог бы оказаться полезным опыт программ общинного развития, апробированный в странах третьего мира, он не требует больших вложений капиталов и не амбициозен. В то же время бездумное перенесение самых прогрессивных образцов мирового опыта, если ист условий для их освоения, оценивается негативно. То же самое относится к теории либерализма. Даже наиболее прогрессивные ее достижения -признаются для условий нелиберальной среды утопичными. Показывается, что и движения с благородными и позитивными целями могут в определенных условиях изменять свое реальное содержание, направленность, приобретая традиционалистские смыслы и ориентацию (например некоторая часть экологических движений в отечественных реалиях).

Ценность радикального либерализма заключается в том, что он пытается соединить опыт мировой культуры, опыт наиболее развитых стран с проблемами нашей страны. Ценность консервативного либерализма - в другом: он пытается прорабатывать либеральную парадигму, ее основные идеи и принципы на почвенном материале, с учетом конкретных нравственных идеалов, исторически сложившегося регионального, культурного и профессионального опыта.

Если попытаться более четко сформулировать специфику либерально-консервативного крыла, то следует признать, что она заключается в стремлении воплотить либеральные идеи через обращение к массовым ценностям, опираясь на те или иные тенденции, которые существуют или только назревают, пытаясь стимулировать эти тенденции среди различных социальных групп. Оба крыла либерализма находятся перед серьезными (хотя и разнонаправленными) проблемами.

Консервативный либерализм стоит перед опасностью растворения в ночве, следовательно, потери своего либерального потенциала. Радикальный либерализм стоит перед опасностью полного отрыва от ночвы, превращения в чисто доктринерское движение группы интеллектуалов и тем самым потери возможности реального влияния на ход событий в обществе. Только диалог, постоянное взаимное стимулирование этих двух направлений либерализма позволят им сохранить либерализм как реальную силу, избежать капитуляции, с одной стороны, перед антилиберальными силами, а с другой - перед опасностью отрыва от массовой социальной базы. Четкое оформление этих двух направлений, и прежде всего консервативного крыла либерального движения, установление между ними постоянного диалога дают надежду на углубление понимания отечественных проблем и выработку реалистической либеральной программы, имеющей разумные шансы на реализацию в России.

Основное противоречие либерализма в России

Победа либералов в России как реакция на господство антилиберального режима, как попытка общества найти новый нравственный идеал, новую нравственную основу для объединения общества имеет свою слабую сторону. Либерализм победил на уровне ценностей, языка, но он не был проработан на всех уровнях общества, на уровне массового сознания. Либерализм не стал основой повседневного содержания культуры, образа жизни, социальных отношений, всей воспроизводственной деятельности общества, включая хозяйственную.

Практически это означает, что победа либеральных ценностей создала лишь определенную исходную предпосылку для перехода к либеральной цивилизации, для деятельности общества, каждого человека. Этот высший ценностный уровень может "повиснуть в воздухе", оказаться абстрактным с точки зрения назревших проблем.

Общество находится под постоянной угрозой того, что решение сложных проблем на хозяйственном, политическом, культурном уровнях в масштабе регионов, ведомств, партий, различного рода групп и т. д., несмотря на определенную либеральную эйфорию, будет постоянно страдать из-за недостаточной проработанности либеральных идей и ценностей в практической деятельности и в культуре. В результате, решая любые сложные проблемы, оно неизбежно будет склоняться к иным ценностям, к культурным образцам нелиберального типа. Практически это означает, что либерализм как господствующая нравственная система находится под постоянным критическим нажимом, исходящим буквально из каждой точки общества, что под покровом либерализма в действительности скрыты иные, возможно нелиберальные и даже антилиберальные, пласты культуры. Либеральные язык может оказаться прикрытием для антилиберальных решений, что в конечном итоге угрожает самому существованию либерализма.

Фактически в стране сложилась весьма странная ситуация, когда внешне может создаться впечатление, что существует полное единодушие на либеральной основе. Однако за видимым согласием таятся несущие конфликт различая, затушеванные общей приверженностью лозунгам либерализма. Например, в рабочем движении, "с одной стороны, сторонникам радикальных реформ было как-то непривычно до конца формулировать свои взгляды, а с другой - ратующим за возврат государственного социализма еще как-то неловко было открыто об этом заявлять"(3). Постепенно в результате накопления проблем эта "непривычность" проходила, поддаваясь ранее сложившимся стереотипам решения проблем. Господствующая в обществе форма либерализма стала подвергаться эрозии, воспринимая антилиберальные идеи и ценности. Важность отмеченного процесса заключается в том, что общество неожиданно для себя может оказаться во власти идей, далеких от либерализма. Это не противоречит тому, что сегодня практически все течения в той или иной форме или степени пользуются либеральными лозунгами и либеральной лексикой (как это, впрочем, было и в период власти либералов между февралем и октябрем 1917 года).

(3) Гордон Л. Кризис рабочего движения будет углубляться. "Общественные науки и современность", 1992, N5, c.8.

(4) См. Владиславлев А. Я. Контуры гражданского согласия. "Независимая газета", 25 сентября 1992.

Здесь следует выделить два процесса. До-первых, в рамках либерализма выдвигаются идеи, отходящие от радикального либерализма. Во-вторых, возникает вероятность появления "троянского коня", проникающего внутрь либерализма и превращающего его в свою противоположность, в антилиберальный консерватизм. Эти различные по сути и даже противоположные возможности в действительности могут эклектически сочетаться в одних и тех же документах, у одних и тех же людей.

Например, первый вице-президент российского союза промышленников и предпринимателей, один из лидеров "Гражданского союза" А. Владиславлев противопоставил радикальному либерализму точку зрения, согласно которой экономическую реформу следует проводить, опираясь на сохранившиеся национальные, психологические и культурные черты народа". До сути, подобная позиция может рассматриваться как отход от радикального либерализма к консервативному с его стремлением формулировать свои идеи на основе постоянного анализа массовых ценностей, настроений, чтобы иметь постоянную опору в реальных почвенных силах. В программе "Гражданского союза" предусматриваются необходимость государственного стимулирования предпринимательства и производства, органическое сочетание макроэкономического преобразования с микроуровнем, дифференциация подходов к развитию государственного и негосударственного секторов экономики. Предполагается поддерживать государственно-регулируемую экономическую систему, сочетая эту поддержку с плавным переходом к рынку, с разделением финансовой системы государства и финансов предприятий и т. д.(5) Эти и другие элементы программы резко противостоят крайностям радикального либерализма с его стремлением ввести рынок лишь простым разрешением торговать, проповедями беспредельного разгосударствления и т. д.

Однако на основании данных заявлений было бы преждевременно видеть в "Гражданском союзе" воплощение консервативного либерализма. Само обращение к государству как к главному спасительному средству несет в себе различные, в известном смысле противоположные возможности. Одна из них характеризуется рассмотрением и использованием государства как орудия и средства укрепления и стимулирования демократии, рынка, поддержки очагов прогресса, распространения их влияния на все общество. В то же время ориентация на государство как на главную опору может привести к сохранению долиберальной системы хозяйства, основанной на принудительном распределении и перераспределении ресурсов. Государство может в той или иной степени упорядочить распределение ресурсов, но, как показывает опыт, не в состоянии сделать производство более эффективным, повысить качество, увеличить количество производимых ресурсов, преодолеть самопожирание, саморазрушение хозяйства.

Все проблемы заключаются в том, что перенос центра тяжести на административные меры несет в себе опасность антилиберализма, является попыткой сохранить и, возможно, усилить организационную базу авторитаризма. Создается основа для возврата к господству авторитаризма, способного стать средством, орудием формирования рынка, демократии. В принципе такой путь для России - движение по острию бритвы, ибо постоянно возникает опасность свалиться либо к радикальному либерализму, либо к антилиберальному консерватизму.

Различия между радикальным и консервативным либерализмом на определенном этапе могут носить скрытый, потенциальный, трудно различимый характер. Однако в процессе решения конкретных проблем эти движения делаются все более явными. Возможно, скрытая, нерефлектированная борьба между двумя формами либерализма несет в себе опасность превращения в борьбу либерализма и самых крайних форм антилиберального консерватизма. Не следует забывать, что Россия имеет мощные традиции борьбы с либерализмом. Гражданская война 1918-1921 годов, в основе которой лежала борьба сил уравнительности против сил, воспринимавшихся как угроза его основам, велась прежде всего против либерализма. Сегодня эту антилиберальную силу можно видеть не только в программах антилиберальных партий (от коммунистических до профашистских), но и в борьбе крестьян против фермеров, во всех попытках сохранить, укрепить порядок, парализующий частную инициативу, развитие рыночной экономики.

Вершина "конуса" вариантов российского консерватизма, прочерченного мной, чтобы выделить из общего числа консерваторов ту их часть, которая соединяет реалистичность в видении сегодняшних проблем с либеральными ценностями, еще недавно казалась совсем маленькой точкой среди многообразных и более заметных направлений, властно и нередко агрессивно заявляющих о себе в общественной жизни. Сегодня, когда влияние консервативно-либеральной тенденции существенно усиливается, все-таки пока нет партии, последовательно выражающей консервативно-либеральную позицию. Нет научной, политической, правовой теории, проекта или практического руководства, на которое можно было бы опереться в выработке пригодной к проведению в жизнь консервативно-либеральной платформы. Не появилось пока произведения искусства, воплотившего существо этой позиции в художественной или публицистической форме, чтобы привлечь к нему всеобщее внимание. Нет, наконец, авторитетного, признанного обществом лидера, который мог бы повести бывший советский народ этим путем. И тем не менее консервативно-либеральная позиция - не фантом, не идеальный аналитический конструкт, рожденный в голове теоретика.

Это - реальная, набирающая силу социокультурная тенденция, имеющая и культурные, и социальные корни. Как тенденция, оппонирующая, конкурирующая с либеральным радикализмом, она имеет шансы на успех (хотя в российских условиях является более трудной позицией, ибо труден путь срединной культуры и срединных стратегий в радикальной стране). Сейчас консервативно-либеральная тенденция находится в диффузном состоянии. Это значит. что ее отдельные элементы - идеи, убеждения, ценности и идеалы, образцы решения тех или иных проблем, разработка возможностей и путей реализации фрагментов консервативнолиберальных стратегий - возникают в различных областях повседневности, в производственной деятельности, политической жизни, проходя испытание на прочность в реальных жизненных ситуациях нашего посттоталитарного общества.

В России вообще отсутствует четкое программное размежевание партий. Традиционное деление на левых и правых фактически скрывает членение на либеральных и антилиберальных консерваторов. Поэтому изучение консервативного либерализма целесообразно вести не столько по пути выделения партий именно такого рода, но по пути фиксации соответствующих аспектов во многих партиях, движениях, документах, в публицистике и даже в научных исследованиях.

Критерием консервативного либерализма является стремление к поиску почвенного либерализма или его предпосылок, реальных сил, которые могли бы формировать (непосредственно или опираясь на поддержку государства) очаги экономической инициативы, конструктивной хозяйственной деятельности, стимулировать активизацию демократических ценностей, ответственности людей за решение сложных проблем и т.д. О консервативном либерализме можно говорить лишь там, где речь идет не о попытках подчинить общество некоторой умозрительной идее, но прежде всего о выработке способности общества совершенствовать формы своего диалога с личностью. Содержанием такого диалога и является реальное формирование элементов либерального общества, его предпосылок.

Обе рассматриваемые формы либерализма (радикальный и консервативный) опираются на единое культурное основание. Это означает, что между ними нет непроходимой стены: они сходятся в целях, но разнятся в средствах и оценке условий. Чтобы превратиться в реальное культурное основание массовой деятельности людей, абстрактный радикальный либерализм должен постоянно конкретизироваться, прорабатываться на всех формах деятельности в обществе - от хозяйственной до искусства и политики. Такая конкретизация в условиях господства массовых долиберальных ценностей неизбежно переходит в консервативный либерализм. По сути, это единственный выход для либерализма в России, если его носители хотят сохранить верность либеральным ценностям и одновременно реализовать их в значимых масштабах.

Организационная неоформленность консервативного либерализма способствует тому, что сегодня его элементы существуют разрозненно в разных сферах жизни общества. Их можно видеть прежде всего в науке, политике, в деятельности партий и профсоюзов. Те или иные элементы консервативного либерализма присутствуют в широком спектре партий и движений, особенно у Демократической партии России, Народной партии "Свободная Россия", Республиканской партии России, у других либеральных и даже социалистических партий. Их можно выделить также у демопатриотов и демокоммунистов. Очевидно, было бы крайне важно выявить эти элементы в каждой из указанных областей, в партиях и движениях, проследить внутренние связи либерально-консервативных элементов во всех указанных структурных звеньях. Это, несомненно, помогло бы консервативному либерализму осознать себя как особую тенденцию, имеющую определенные функции в либеральном движении.

Как естественный и органичный, я бы даже сказала неизбежный, оппонент либерал-радикализма консервативно-либеральная тенденция сегодня развивается и будет укрепляться, питаемая естественным желанием нормальной спокойной жизни. Однако этой тенденции будут постоянно противостоять, с одной стороны, доктринерство тех или иных концепций, последовательное проведение которых в России утопично, с другой - свойственное нашему обществу массовое стремление к крайностям при решении сложных проблем, желание во всех бедах видеть персоналистское содержание, козни врагов, подлежащих истреблению.

В качестве обнадеживающего момента можно рассматривать сам факт определенного отхода правительства Б.Ельцина - Е.Гайдара от прямолинейности односторонней монетарной политики, хотя здесь нет места вдаваться в содержательную оценку этих действий. Обнадеживающим является также то, что, несмотря на тяжесть ситуации, в массах непопулярны лозунги безответственных экстремистских групп, провоцирующих беспорядки, и в конечном итоге их призывы решать проблемы разрушительными радикальными методами.

Потенциал консервативного либерализма следует искать также в среде интеллектуалов, для которых критическая позиция (и либеральные ценности) предстает как почти единственно нравственно оправданная. Позицию консервативного либерализма - и это самое главное - будут отстаивать профессионалы в разных сферах деятельности. Ученые, которым надоели вечный романтизм и утопизм верхоглядного революционаризма. Руководители предприятий, для которых открывшиеся возможности предпринимательской деятельности не есть отказ от нравственных принципов и означают не только условия для зарабатывания "хороших денег", но и дело, возможность созидания, производительного труда и самореализации. Серьезные мужчины и женщины, нравственные и деловые качества которых не позволяют им смешивать работу с жульничеством, пиратством и воровством. Наконец, консервативно-либеральная позиция может найти поддержку и выражение в крупных социальных группах, ибо порядок, закон, нравственность, стабильность и развитие - ценности, которые поддержит любое сообщество.

Конечно, консервативный либерализм в достаточно широких масштабах возможен лишь в условиях развития соответствующего социального субъекта, все того же среднего класса, массового слоя собственников, предпринимателей и т. д. Дело это долгое. Быстрее создаются теории.

Но и появление консервативно-либеральных экономических, политологических, философских и прочих теорий могло бы способствовать упрочению идейного влияния консервативного либерализма в обществе, в конечном итоге созданию не реакционного, общинно-феодального, но нормального либерального почвенничества (для начала котя бы на уровне теории). Тогда, наверное, легче было бы появиться и нормальной консервативной политической партии, и массовому движению, которые сдерживали бы радикальные тенденции от срыва в никуда и придавали бы устойчивость долгому и трудному продвижению общества по пути реформ.

Радикал-либерализм

Политический радикализм сразу же перехватил у Горбачева лидерство в выдвижении новых и все более смелых либерально-демократических требований. В частности, "родовым криком" российского радикализма стали требования введения многопартийности и частной собственности, возмутившие Горбачева и названные им "популистскими".

В дальнейшем Горбачев использовал в отношении требований радикалов гибкую тактику: пытался перехватить и обнародовать от своего имени предложения, которые прочно усваивались обществом. Но все же лидерство в развитии либеральной идеологии с начала 1989 г. прочно удерживали радикалы.

В восприятии и развитии российскими радикалами либеральной идеологии различимы два этапа, разграниченных летом 1990 г. До этого времени понятие "либерализм" ими практически не использовалось: в целом они оставались верны доктрине "демократического социализма", после - они становятся "чистыми" либералами. Термин "либерализм" в их идеологии теперь используется так же часто, как и термин "демократия.

Российский радикализм с момента своего возникновения был явлением весьма эклектичным, причем как в теоретико-идеологическом плане, так и по социальному составу его выразителей, в число которых входили: во-первых, относительно небольшая группа бывших диссидентов во главе с академиком А. Сахаровым; во-вторых, большая часть научной и творческой интеллигенции, ядро которой составили "шестидесятники" (Е. Евтушенко, Ю. Черниченко, В. Селюнин, Г. Бакланов, О. Адамович и др.), но все большую роль играла молодежь; в-третьих, часть советского партийно-идеологического аппарата (Б. Ельцин, Р. Хасбулатов, Г. Бурбулиси др.). Достаточно пестрый состав радикального движения предопределил и пестроту мотивов, которыми руководствовались его участники, от искренне либеральных, до замаскированных карьерных. Это предопределило и внутренние противоречия радикального движения, расколы и "перерожденчество", наиболее полно проявившиеся после утверждения радикалов у власти в России, когда выходцы из советско-партийного аппарата заняли ключевые позиции в государственном управлении, решительно потеснив от него своих союзников.

Тем не менее, при всей неоднородности либерального движения ему в оппозиционный период было присуще очевидное идеологическое единство. В 1990 гг. для всех его течений была характерна вера в идеалы либерализма, в "универсальные ценности" и пр.

В 1990 году в январском обращении к избирателям тогда еще единого радикального ядра по сути провозглашалась несколько модернизированная программа Октября 1917 г: "Власть народу! Предприятия - трудовым коллективам! Земля - крестьянам! Собственность - всем и каждому!"

В конце 1989 г. эта концепция обрела черты конкретной программы, которая в ретроспективе предстает как предтеча гайдаровской «шокотерапии". В документах Межрегиональной депутатской группы, созданной радикалами, правительственному плану поэтапной реформы экономики в течение шести лет противопоставлялся лозунг "Реформы и рынок немедленно!" Говорилось, что "на протяжении 1990 г. должна быть подготовлена ликвидация экономических министерств и передача предприятий в собственность коллективов, заключающих контракты с менеджерами. Эта "народная приватизация" должна была быть дополнена созданием частной торговли и предпринимательства, введением твердой конвертируемой валюты.

Для эволюции радикального движения в либеральном направлении важное значение имело одно его отличие от горбачевцев: твердая ориентация на западную модель общественного развития при сохраняющейся приверженности "истинному" социализму. Нужно отметить, что в дальнейшем радикалы отвергли социализм в любом его виде и твердо присягнули идеалу "чистого либерализма", освобожденному от социалистической "примеси". Понятие "либерализм" было теперь воспринято радикальным движением, как основополагающее в его идеологии. А народившиеся весной-летом 1990 г. партии радикального толка стали соперничать между собой под лозунгом "Больше либерализма!" Соединение радикализма с "чистым либерализмом" означало и утверждение в качестве господствующего в России идейно-политического течения радикал-либерализма. Безусловно, чисто либеральными объявили себя Конституционно-демократическая и Христианско-демократическая партии, образованные людьми, прежде в КПСС не состоявшими.Чемпион среди российских популистов В. Жириновский поставил слово "либерализм" на первое место в названии созданной им Либерально-демократической партии.

Резкий уклон российского радикализма в сторону чистого либерализма проявился в 1990 г. и в том, что наиболее популярными авторами демократических средств массовой информации стали публицисты, отстаивавшие ценность свободного рынка в духе М. Тэтчер и Р. Рейгана. Их западными кумирами были уже Ф. Хайеки М. Фридман- сторонники "чистого капитализма". Радикалы продолжали рассматривать западную модель как образец для России, но теперь эта модель трактовалась как идеально капиталистическая и антисоциалистическая.

На первый взгляд разъединение социалистических и либеральных идеалов может показаться вполне естественным, логичным преодолением прежней "болезни роста" радикального движения. Однако обращение к опыту западной цивилизации опровергает такой взгляд: там либерализм в XX в. не отвергал социализм, а развивался на основе собственной социализации. Так что следование этому опыту отнюдь не предполагало столь категоричного отбрасывания социалистического идеала. Это произошло по иной причине - в силу логики и особенностей общественно-политических процессов в России.

Фактический провал двух реформаторских моделей Горбачева, обозначавшихся одинаково как социалистические, явился причиной массового разочарования в социализме разных социальных слоев.

Еще одной причиной резкого "поправения" российских радикалов в 1990 г. стали прокатившиеся в конце 1989 г. антикоммунистические революции в Восточной Европе. Они показали, что антикоммунизм пользуется широкой поддержкой и что политические победы может принести не "половинчатая" либерально-социалистическая позиция, а бескомпромиссное отрицание "социализма".

В 1990-1991 гг. либерализм достиг наибольшего распространения и влияния в России. Но в тот же период в нем сложились и те характерные черты, которые при ретроспективном рассмотрении выступают как основа его кризиса в последующие годы. Главными среди них оказались подражательство и умозрительность, игнорирование вопроса о возможностях и способах совмещения принципов либерализма с российской национальной почвой.

Важной причиной укоренения в российском либерализме названных черт следует признать отсутствие сколько-нибудь длительного периода философско-теоретического и идеологического его вызревания. Кризис либерализма нач. XX века и уничтожение дооктябрьской либеральной традиции сопровождалось семидесятилетним "провалом" в ее развитии. Ее идеология не получила развития также в российской эмигрантской и диссидентской мысли. В 1980-х гг. ни в России, ни в российской эмиграции не было ни одного крупного философа, экономиста или политолога, а тем более сколько-нибудь заметного теоретического течения этого направления. Освоение либеральной идеологии в России в конце 80-х - начале 90-х гг. осуществлялось в форме яростной политико-публицистической атаки. Это определило и специфические черты современного российского либерализма, в котором обращает на себя внимание полное игнорирование российской дооктябрьской либеральной традиции. При ознакомлении с идеологией современных российских политиков этого толка создается впечатление, что они не были знакомы не только с идеями, но даже с именами М.М. Сперанского, Б.Н. Чичерина, С.А. Муромцева, П.Н. Милюкова, других выдающихся либералов России, чья эволюция заключала в себе очень важные уроки, которые помогли бы нашим современникам избежать многих просчетов и пройти этап ученичества с меньшими потерями.

Для российского либерализма нач. 90х в основу легло утверждение о том, что модернизация в нашей стране может копировать только западный опыт. Подобное понимание обернулось игнорированием важнейших уроков ведущей западной идеологии, которые в XX в. были восприняты большинством представителей либерального направления.

Один из таких уроков касается фундаментальной для либерализма проблемы взаимоотношений между индивидуумом и обществом. Представители ведущих течений западного либерализма XX в. отвергли постулат либерализма предшествующих веков о том, что индивидуальные интересы, получив полную свободу, автоматически удовлетворяют общий интерес. На самом деле, по мнению большинства западных либералов XX в индивидуумы эгоистичны, в режиме "естественной свободы" обуздать врожденный эгоизм не в состоянии даже лучшие представители рода человеческого. Поэтому гражданское общество и государство обязаны, исходя из интересов всех классов и принципов гуманизма, разрабатывать и поддерживать "правила игры" в экономике и социальных отношениях. Государственное законодательство, социальные и моральные нормы, этика признаны важнейшей опорой либеральной политической экономии.

Следующий урок западного либерализма касается взаимоотношений свободы и демократии. Современные российские либералы в подходе к этой проблеме демонстрировали, по сути, экономический детерминизм, когда доказывали, что экономическая свобода, рыночная конкуренция и частная собственность являются главными условиями и гарантами политической демократии. По меркам западного либерализма XX в это -крайне упрощенное представление, ибо демократия автоматически из свободы частной собственности и рынка не вытекает. В действительности свобода и демократия - сложная диалектическая пара: чрезмерное возвышение экономической свободы наносит ущерб демократии и наоборот. Западный либерализм XX в. рассматривает их как самостоятельные ценности и нацелен на поиск той меры в их взаимоотношениях, которая позволяла бы им сосуществовать, а не враждовать.

Современные российские либералы, единодушно осудив искусственное уравнительство социалистической системы, противопоставили ей в качестве либерально образцовой идею "равенства стартовых возможностей", утверждая, что любое государственное вмешательство, направленное на выравнивание условий существования индивидуумов, порочно и антилиберально. Каждый должен получать то, что он заслуживает в силу своих индивидуальных способностей. Однако с позиций западного либерализма XX в. подобное представление является анахронизмом. Простое отстранение государства от участия в развитии социальных взаимоотношений отнюдь не обеспечивает "равенства возможностей", ибо в этом случае "стартовые возможности" индивидуумов зависят от их семейного происхождения: выходцы из богатых семей автоматически приобретают шанс получить гораздо лучшее образование, воспитание, медицинское обслуживание, не говоря уже о явных преимуществах в виде наследуемых недвижимости и финансов. По этой причине государство, стремясь обеспечить возможности для полной реализации индивидуальных способностей представителям разных классов, обязано обеспечить доступ к образованию, медицинскому обслуживанию, иным жизненно важным сферам для тех социальных слоев, которые вследствие своего происхождения и материального положения не в состоянии сделать это самостоятельно, В свете этого образцовыми выглядят действия тех западных государств, которые ввели в своих странах бесплатное образование, медицинское обслуживание, гарантированный прожиточный минимум для бедных семей. Этот, как и другие уроки западного либерализма XX в были проигнорированы российскими радикал-либералами, отказавшимися, по сути, от осмысления важнейших дилемм и противоречий западной цивилизации и Отечественной истории.

Одной из особенностей российского радикал-либерализма, тесно связанной с уже охарактеризованными, является утопизм, выразившийся в игнорировании реальных органических характеристик российского общества и цивилизации, как и реальных возможностей России рубежа 80-90-х гг. в деле воплощения западных образцов. Вслед за М. Горбачевым радикал-либералы главным в своей идеологии сделали положение о единой мировой цивилизации, неотъемлемая часть которой - Россия - могла и должна была быть обустроена в соответствии с "универсальными ценностями". При этом игнорировались факты весьма серьезного ее отставания от западного идеала по основным экономическим показателям.

Одним из наиболее популярных положений либеральной идеологии провозглашалась необходимость и возможность быстрого создания в России "среднего класса", который в странах Запада составляет не менее двух третей общества, являясь прочной основой и социальной стабильности, и политической демократии. Упускалось из виду, однако, важное обстоятельство: отсутствие материальных основ формирования такого класса в стране, где производство валового национального продукта на душу населения было в 3-5 раз меньше, чем в странах Запада Баранов Н.А, Пикалов Г.А.Теория политики: Курс лекций: В 3-х ч. Ч.2. СПб., 2003 г.

Другой популярной идеей был перевод сельского хозяйства на фермерский путь, который позволил бы не только быстро накормить Россию, но и начать экспорт зерна. Но ни разу не были приведены экономические и иные расчеты и выкладки, призванные ответить на вопросы: как можно было совершить этот "большой скачок", если Россия по урожайности зерна отставала от Вьетнама, Замбии, Пакистана и Никарагуа, и как можно было осуществить массовую фермеризацию, если отсутствовали необходимые для этого производственно-техническая база и социокультурные предпосылки?

Для либерально-радикальной идеологии было характерно утверждение о возможности быстрого и без ухудшения положения народа перевода всей экономики на рыночные рельсы. Согласно плану "500 дней", разработанному весной-летом 1990 г. группой либеральных экономистов во главе с Г. Явлинским, предполагалось уже в течение первой половины названного срока провести широкомасштабную приватизацию экономики, а также ее демонополизацию. В течение второй половины планировалось снятие в основном государственного контроля за ценами, допущение глубокого спада в базовых отраслях экономики, регулируемой безработицы и инфляции в целях резкой структурной перестройки экономики. К окончанию 500-дневного срока разработчики программы обещали экономическую стабилизацию по всем основным показателям. При ретроспективном рассмотрении утопические черты этой программы очевидны.

Столь же оптимистичными были рассуждения радикал-либералов о политическом переустройстве России: у них не возникало никаких сомнений, что многопартийность, политический плюрализм, разделение властей и правовое государство утвердятся в России быстро и безболезненно. Утопические черты идеологии и конкретных обещаний радикал-либералов выявились уже в первые месяцы их практической деятельности в 1991 г., а в полной мере раскрылись к концу 1992 г., когда стали ясны результаты реформ, связываемых с именем Е. Гайдара.

В рамках диплома нет возможности раскрыть содержание гайдаровских реформ, равно как и показать реализацию либерально-радикальных схем в период после 1991 г., их минусы и плюсы. Я попытаюсь указать только на наиболее важные несовпадения между идеологическими обещаниями либералов и практическими результатами их деятельности.

Уже первая гайдаровская реформа - освобождение цен с января 1992 г. - привела к неожиданным и драматическим результатам, похоронив главное обещание радикал-либералов - провести реформы без серьезного ухудшения положения народа. Вместо прогнозировавшегося реформаторами роста цен примерно в 3 раза их увеличение на основные потребительские товары составило 10-12 раз, так что запланированное увеличение зарплаты и пенсий на 70%, оказавшееся мизерным в сравнении с реальным ростом цен, привело к тому, что большинство населения оказалось за чертой бедности. В последующие годы разрыв между ростом цен и доходами сохранился, это мы можем наблюдать и сегодня в 2005 году.

Другая крупная реформа Гайдара и радикал-либералов - введение экономической свободы в промышленности - должна была стать основой структурных изменений. Свободная конкуренция призвана была отобрать те товары (и товаропроизводителей), которые удовлетворяли потребности общества, и отторгнуть те, которые были ему не нужны. Но в действительности в силу целого ряда причин экономическая свобода привела к жесточайшему кризису большинства предприятий, погрязших во взаимных долгах. В самом тяжелом положении, фактически ненужными рынку оказались наукоемкие отрасли.

Особые надежды либеральные реформаторы возлагали на ваучерную приватизацию, которая, согласно их обещаниям, должна была обратить массы россиян в средний класс -собственников и акционеров. Но вместо этого восторжествовала обозначившаяся еще во времена Горбачева тенденция "трансформации власти в собственность", т.е. присвоения собственности советской промышленно-чиновничьей и партийной бюрократией. В результате номенклатурный социализм уступил место номенклатурному капитализму.

Не выдержали испытания на прочность и политические обещания демократов. "Разделение властей" рухнуло в сентябре-октябре 1993 г., уступив место президентскому режиму, обставленному демократическими учреждениями. Вместо обещанного правового государства стал утверждаться чиновничий произвол. В целом вместо планировавшейся либералами североамериканской или западноевропейской модели стала утверждаться смесь раннекапиталистической и латиноамериканской.

Подобные результаты реформ имели одним из главных следствий "кризис доверия" со стороны масс россиян не только к новой власти, но и к либерализму, под знаменем которого осуществлялись реформы. Драматическим следствием кризиса либерализма стала реанимация коммунистических и державно-националистических идей и движений, которые стремительно набирали силу, поставив под угрозу весь процесс преобразования России в демократическое общество.

Многие активные сторонники радикально-либеральных преобразований России вынуждены были признать утопизм поддерживаемых ими программ. Еще больше политиков, выступавших в 1989-1991 гг. с позиций "чистого либерализма", практически отреклись от нее. Некоторые из них, так например Н. Травкин, С. Говорухин, - вообще совершили поворот на 180%, перейдя в ряды жестких "государственников".

Книга Нобелевского лауреата Пола Кругмана «Кредо либерала» представляет собой компендиум политических взглядов американского экономиста. Заглавие книги обыгрывает манифест бывшего кандидата в президенты США от Республиканской партии

Барри Голдуотера «Кредо консерватора», ставший одной из главных настольных книг американской консервативной революции. «Кредо либерала» тоже претендует на то, чтобы быть программным политическим текстом, который, как надеется автор, станет руководством к действию для адептов новой, уже либеральной революции.

Кругман не собирается быть беспристрастным. В «Кредо либерала» он предстает не как наделенный высокими регалиями рафинированный академический экономист, а как ученый, ставший политиком, который жонглирует экономическими тезисами для достижения желаемого политического эффекта. При этом сам автор искренне уверен в том, что любое его политическое заявление если не доказуемо научно, то, по крайней мере, верно на уровне представлений здравого смысла о справедливом и должном. Такая позиция становится более понятной, когда читаешь признание Кругмана, что политика важнее экономики и что экономика в конечном счете есть производная политики.

Не случайно критики диагностировали в книге отсутствие экономической теории, тенденциозный, опять-таки в свете политических взглядов автора, подбор фактов и свели ее содержание к пропаганде выкачивания денег из богатых, потому что заслуженный ученый Пол Кругман убежден в справедливости такой экономической политики. Рецепция «Кредо либерала» в Америке была очень «партийной». Прогрессивные либералы, занимающие крайне левый фланг Демократической партии, приняли ее, как и желал автор, в качестве программного труда, рассказывающего о том, как надо политически правильно понимать американскую историю последних 130 лет и как следует действовать дальше, в случае победы на выборах прогрессивного движения. Республиканцы увидели в ней крайне пристрастный идеологический памфлет , который полностью отказывает современному консерватизму в здравом смысле . Умеренные либералы , в свою очередь , отнеслись c большой осторожностью . Так, например, рецензия Дэвида Кеннеди в родной для Кругмана газете The New York Times была более чем сдержанной на похвалы. Причина – в политическом радикализме Нобелевского лауреата. Кругман-политик уже давно вызывает симпатии только у радикалов.

Радикализм проявляется в том, что главной задачей книги становится не столько формулирование позитивной прогрессивной программы для Демократической партии, сколько полное интеллектуальное уничтожение американского консерватизма. Для Кругмана современный американский консерватизм, берущий политические истоки от Голдуотера, Никсона и Рейгана, просто не имеет права на существование. Он настойчиво убеждает своего читателя, что консерватизм в Америке равнозначен расизму и авторитаризму, в то время как прогрессивный либерализм (который парадоксальным образом становится по-настоящему консервативным, отстаивая послевоенное государство всеобщего благосостояния) отстаивает демократические и социальные гарантии в интересах большинства.

Для Кругмана есть только одна партия с правильной политической позицией. Быть либералом означает быть прогрессистом, быть прогрессистом – голосовать за Демократическую партию. Про республиканцев он пишет, что «американская плутократия» оказалась достаточно богатой, чтобы купить себе собственную партию. «Великая старая партия» контролируется богачами через горстку религиозных и экономических радикалов и проводит политику в интересах богатых американцев, обманывая большинство избирателей и играя на их расистских комплексах.

Читатель, знакомый с произведениями классиков марксизма-ленинизма и стилем газеты «Правда» советских времен, должен быть готов к тому, что обнаружит у Кругмана множество стилистических и аргументативных сходств. В свою очередь, для читателя сколько-нибудь знакомого с реалиями американской политики и тем, какое место в ней занимают воззрения Пола Кругмана, показательная порка консерватизма превращается в анамнез политической радикализации и «партийности» самого автора. Книга поучительна в том смысле, как, выдавая позицию оппонента за пример крайнего радикализма и оторванности от реальности, можно самому стать радикалом, который выстраивает для себя альтернативную реальность с четко прочерченными границами добра и зла, и потом выдавать эту картину за голос здравого смысла.

Прежде чем приступать к содержанию книги, нужно оговориться о значении слова «либерал». Либералами в американской политике называют представителей прогрессивного движения, выступающих за масштабное перераспределение богатства через высокие прогрессивные налоги, за большие государственные расходы, сильные профсоюзы и построение государства всеобщего благосостояния. Герои Кругмана – Кейнс как экономический теоретик и Франклин Рузвельт как политический практик Нового курса , создавшего американскую , незавершенную версию социального государства .

В «Кредо либерала» свои политические взгляды Кругман представляет через либеральную интерпретацию американской истории, начиная с 1870 года и до наших дней. Если кратко описать цикл, который прошла Америка, то неравенство в распределении доходов сменило послевоенное равенство, ставшее результатом войны и Нового курса. На смену этому относительному равенству пришла эпоха нового неравенства, которая, в свою очередь, стала результатом консервативной революции. Экономический цикл четко соответствует политическому. Автор пишет, что «в американской истории последних десятилетий заметны две тенденции, графически представимые в виде парабол: в экономике – переход от экстремального неравенства к относительному равенству и обратно, в политике – от крайней поляризации к сотрудничеству и вспять. Развитие обеих тенденций происходило параллельно: золотой век материального равенства в целом совпал с периодом политического сотрудничества».

Эпоха до Нового курса называется автором долгим «позолоченным веком». В этот период Америку отличало большое неравенство в распределении доходов. Страной управляла «плутократия» из крупных промышленников и банкиров. Наличие значительного разрыва в доходах в «позолоченный век» автор подтверждает, обращаясь к точно известному числу сверхбогатых американцев. Число миллиардеров в 1900 году составляло 22 человека, в 1925 – 32, в 1957 – 16, в 1968 – 13, в 2008 – 160. Главным отличием «долгого позолоченного века» от современной эпохи неравенства является то, что от экономического роста тогда выигрывали все классы общества. Вместе с богатыми росло и благосостояние всех остальных граждан.

Новый курс и Вторая мировая война стали причиной сокращения разрыва в доходах в 1920 – 1940-х годах, что привело к наступлению золотого века американской истории в 1950-х. Прогрессивное налогообложение и мощные государственные социальные программы практически уничтожили сверхбогатых американцев и создали общество процветающего среднего класса. Помимо относительного равенства, эта эпоха отличалась политическим компромиссом. Позиции республиканцев и демократов мало отличались друг от друга. Экономический успех общества среднего класса не оставил республиканцам ничего иного, как смириться с достижениями Нового курса. Америка стала центристской страной, в которой республиканцы в лице Эйзенхауэра и отчасти Никсона правили, как либералы.

Выравнивание доходов продолжалось более 30 лет и сопровождалось бурным экономическим ростом. Этот факт позволяет Кругману прийти к выводу, что справедливая социальная политика совместима с сильным экономическим ростом. Проблемы у общества среднего класса начались в 1960-х, в годы «неблагополучного процветания». Несмотря на то что бурный экономический подъем продолжался все 1960-е, в 1966 году 71 % американцев посчитал, что страна движется в неправильном направлении. У американцев появилось стойкое ощущение распада общества. Причина состояла в смешении разнообразных факторов. Популярность демократов подкосила проблема гражданских прав, неожиданный для них рост преступности, вылившийся в городские бунты, и неприятие «молчаливым большинством» новой контркультуры.

Электоральные успехи демократической партии были обусловлены существованием сложной коалиции из профсоюзов с Севера, левых интеллектуалов и бедного Юга, который был заинтересован в щедрой финансовой помощи от федерального правительства. В обмен на поддержку либеральной политики демократы были готовы мириться с сегрегацией на Юге. По словам Кругмана, южане также поддерживали демократов, потому что были разозлены на республиканца Линкольна. После подписания президентом Джонсоном Акта о гражданских правах демократы начали постепенно утрачивать позиции на Юге. Кругман называет и другую причину: южане перестали одобрять расширение социальной помощи, так как большинство ее получателей в южных штатах были черными.

С 1957 по 1970 годы преступность в США выросла втрое. Кругман настаивает, что «мы почти не знаем, отчего она вообще растет или падает». Города вдруг стали опасными. Взрыв преступности оказался полностью неожиданным для либералов, поскольку «пошли прахом их надежды на то, что социальная справедливость будет вознаграждена добропорядочным поведением членов общества». Рост преступности автор все же предлагает объяснять демографией: в городах промышленного севера оказалось много молодых мужчин, прежде всего чернокожих, которые вдруг столкнулись с тем, что промышленность эмигрировала в пригороды вместе со значительным белым населением. Государство помогло им пособиями, а не работой. Консерватор здесь мог бы возразить, что государственные пособия, приближающиеся к уровню минимальной зарплаты, дестимулировали их на поиск работы и отъезд из депрессивных городов. Но в кругмановской реальности виновным в том , что чернокожие в городах начали устраивать бунты , оказывается расизм (белые не помогли с поиском работы и провоцировали чернокожих ), а не социальная политика государства . Как результат , в головах белых избирателей преступность и бунты ассоциировались с ростом социальных расходов .

Падение реальных доходов американцев наблюдалось с 1970-х и совпало по времени с началом краха профсоюзного движения – одного из фундаментов демократической коалиции. При этом Кругман лишь мельком говорит о тяжелом экономическом кризисе конца 1970-х, о стагфляции, которая не вписывалась в классическое кейнсианство. С1980-х годов намечается новая тенденция к углублению неравенства. Так, во время послевоенного подъема прирост реального дохода типичной американской семьи был равен 2,7 %, а после 1980 – 0,7 %. Экономический подъем 1980-х, по мнению автора, не сопровождался улучшением жизни большинства американцев. Согласно Кругману, бум рейганомики был полностью иллюзорен: богатые богатели все больше, а средний класс догонял их все меньше. Произошло и углубление поляризации в политике. Впервом десятилетии XXI века неравенство в доходах стало столь же велико, как и в 1920-е годы, а политическая поляризация обострилась как никогда прежде.

Причины роста неравенства лежат в политике, а не в экономике. Кругман выступает против убеждения, согласно которому причинно-следственная зависимость прослеживается от экономики к политике: например, будто технологические факторы и глобализация стали объективными причинами роста неравенства. Причинно-следственная связь носит обратный характер: «усугубление неравенства было обусловлено главным образом ростом политической поляризации». Политика играет решающую роль как в стимулировании равенства, так и в стимулировании неравенства: и то и то всегда является политическим выбором. В основе неравенства лежат институты и правовые нормы, которые изменяются под действием политической воли. Средний класс является целиком искусственным, рукотворным образованием. Своему существованию он обязан Новому курсу, а не действию стихийных рыночных сил или технологических революций. Напротив, для стихийных сил рынка характерно порождение неравенства, а не равенства. Свободный рынок может создавать много богатства, но не может «правильно» это богатство распределять, чтобы сделать общество справедливым. А поэтому, если рыночная экономика будет предоставлена самой себе, она не создаст средний класс.

Новой эпохе неравенства предшествовали политические решения Республиканской партии, полный контроль над которой в 1970-х установили радикальные консерваторы, «вознамерившиеся свергнуть достижения Нового курса». Консерваторы снизили ставки налогообложения наиболее высоких доходов, сократили социальные программы и подавили профсоюзы. Кругман указывает, что новое консервативное движение в принципе недемократично, поскольку действовало только в интересах богатого меньшинства. Главной проблемой тогда становится объяснение того, как партия, выражающая интересы меньшинства, смогла завоевать голоса большинства. «Как консерваторы смогли выиграть выборы, проводя политику, которая вредна для большей части людей, в те времена, когда процветание сделало средний класс таким сильным, каким он не был никогда в истории страны?» – вопрошает автор.

Кругман дает простой ответ. Помимо денег и различных махинаций , за успехами республиканцев стоит расизм . Расовая проблема – причина поворота от государства всеобщего благосостояния : она стоит за стремлением консерваторов отменить достижения экономической политики равенства . Расизм для Кругмана оказывается универсальным объясняющим конструктом. Американская история отягощена длительным опытом рабства, который сказывается до сих пор. Большинство поддерживает республиканцев (то есть голосует против своих экономических интересов, выступая за снижение налогов для сверхбогатых), потому что оно либо одурачено пропагандой правых, либо состоит из латентных расистов. Материально неблагополучный сторонник Республиканской партии – либо жертва пропаганды, либо расист.

Республиканцы смогли создать свою сложную коалицию. Ее столпы – мораль, свободный рынок и расизм, которые, согласно Кругману, пытаются разрушить демократию с разных сторон. Религиозные моралисты сделали так, чтобы человек смог возвыситься над своими материальными интересами и посмотреть на реальность сквозь призму культурных войн. Расисты говорили о том, что основной выигрыш от социального государства получают меньшинства. Сторонники свободного рынка апеллировали к тому, что от снижения налогов и дерегулирования выиграют все. Демократы же предстали в республиканской пропаганде как далекие от простого народа элитисты, сторонники абортов, атеисты и симпатизирующие меньшинствам.

В завершение книги Кругман формулирует программу для современного прогрессивного движения, которое должно возглавить Демократическая партия. Основная цель движения – завершение политики Нового курса или, как говорит Кругман, современный Новый курс. Такая политика приведет к уничтожению консервативного движения и сплочению граждан вокруг Демократической партии. Первостепенная задача на этом пути – создание всеобщей и общедоступной системы здравоохранения. Для выравнивания доходов и для финансирования системы здравоохранения необходимо ввести высокие прогрессивные налоги. Однако, добавляет Кругман, для последующей активной социальной политики, которая неизбежно последует за реформой системы здравоохранения, придется обложить высокими налогами не только сверхбогатых, но и сам средний класс – большинство, в интересах которого в конечном счете проводится вся политика государства всеобщего благосостояния. Средний класс нужно обложить высокими налогами в его же интересах, чтобы обеспечить больше социальной защиты в будущем, уверяет Кругман, приводя пример Европы.

Кругмановский экскурс в американскую историю позволяет сделать ряд более интересных выводов относительно предпосылок его рассуждений. Для американского экономиста демократия – это система, в которой большинство получает право решать все, в том числе, отнимать ли деньги и собственность у меньшинства или нет. Если большинство ограничивается в таком праве, то это, согласно Кругману, равноценно авторитаризму. Права собственности в такой картине мира вторичны по отношению к правам большинства. Большинство имеет право, руководствуясь логикой справедливости (то есть представлением о том, что большинство принимает решения, а не меньшинство), отнять собственность у меньшинства. Все это подкрепляется убеждением в том, что такая справедливость может быть экономически эффективной. Таким образом, в кругмановской демократии права индивидов растворяются, их заменяет логика справедливого действия большинства. Общество не может быть справедливым, если права богатого индивида ценятся так же, как права менее богатого большинства. Такая демократия рискует превратиться в систему, в которой права нестабильны и меняются вместе с подушевым доходом. С другой стороны, взгляды Кругмана на демократию отличаются крайним элитизмом . Она не может функционировать без прогрессивного правительства , которое направляют правильные экономисты , разделяющие правильные , кейнсианские , макроэкономические концепции .

Логика рассуждений американского экономиста наводит на мысль, что с его точки зрения невозможно, чтобы консерваторы искренне разделяли бы свои представления о справедливом обществе – столь же искренне, как и Кругман свои. Для него люди просто не могут действовать против своих экономических интересов, если их хорошо понимают. Экономические интересы граждан состоят в том, чтобы большинство перераспределяло доходы в свою пользу. Бедный должен хотеть высоких налогов для богатых. В противном случае он не понимает своих экономических интересов. Кроме экономических интересов, все остальные становятся ирреальными. При этом Кругман считает, что экономические интересы могут поддаваться искажению посредством политики, которая опять-таки исходит из экономических интересов. Люди не могут искренне верить в свободное общество, в котором правительство ограничено, налоги низкие, успешные получают вознаграждение за свои успехи, а собственность является фундаментальным институтом. Более того, они не голосуют за политиков-атеистов, представителей нетрадиционной сексуальной ориентации, цветных, сторонников абортов, потому что одурачены республиканской пропагандой, отвлекающей их от своих интересов, и только поэтому. Культурные противостояния и конфликты не имеют смысла. Кругман с легкостью отвергает стремление людей, не желающих всевластия государственной бюрократии, жить в обществе с минимальным государством. Для него они – опасные радикалы и марионетки в руках крупных корпораций. Парадоксально, но в такой логике люди вообще не могут хотеть свободы как возможности защититься от принуждения со стороны других. Они могут только хотеть принуждать других платить высокие налоги в своих интересах. Однако если вы не верите в то, что другие могут иметь убеждения, выходящие за пределы их экономических интересов, фундамент ваших собственных убеждений оказывается под вопросом. Несмотря на то что уничтожение консерватизма, затеянное Кругманом, похоже местами на карикатуру, «Кредо либерала» – очень показательная работа по современному американскому левому либерализму, со всем набором присущих ему недостатков, комплексов и страхов.

Что такое либерализм? Каждый человек ответит на этот вопрос по-своему. Даже в словарях даются разные определения этого понятия. Данная статья рассказывает, что такое либерализм, простыми словами.

Определения

Можно выделить несколько наиболее точных определений понятия «либерализм».

1. Идеология, политическое течение. Оно объединяет почитателей парламентаризма, демократических прав и свободного предпринимательства.

2. Теория, система политических и философских идей. Она сформировалась в среде западноевропейских мыслителей в XVIII-XIX вв.

3. Мировоззрение, свойственное идеологам из числа промышленной буржуазии, которые отстаивали свободу предпринимательства и свои политические права.

4. В первичном смысле - вольнодумство.

5. Чрезмерная терпимость, снисходительность, примирительное отношение к плохим поступкам.

Говоря о том, что такое либерализм, простыми словами, следует отметить, что это политическое и идеологическое течение, представители которого отрицают революционные методы борьбы в достижении определенных прав и льгот, выступают за свободное предпринимательство, внедрение в жизнь демократических принципов.

Основные принципы либерализма

Идеология либерализма от других теорий политической и философской мысли отличается особенными принципами. Они были сформулированы учеными еще в XVIII-XIX вв., а представители данного течения стремятся воплотить их в жизнь до сих пор.

1. Человеческая жизнь - абсолютная ценность.
2. Все люди равны между собой.
3. Воля личности не зависит от внешних факторов.
4. Потребности одного человека важнее коллективных. Категория «личность» первична, «общество» - вторична.
5. У каждого человека есть естественные неотчуждаемые права.
6. Государство должно возникать на основе общего консенсуса.
7. Человек сам создает законы и ценности.
8. Гражданин и государство несут ответственность друг перед другом.
9. Разделение власти. Господство принципов конституционализма.
10. Правительство должно избираться путем честных демократических выборов.
11. Терпимость и гуманизм.

Идеологи классического либерализма

Каждый идеолог этого течения понимал, что такое либерализм, по-своему. Эта теория представлена множеством концепций и мнений, которые иногда могут противоречить друг другу. Истоки классического либерализма можно увидеть в работах Ш. Монтескье, А. Смита, Дж. Локка, Дж. Милля, Т. Гоббса. Именно они заложили основы нового течения. Основные принципы либерализма были разработаны еще в эпоху Просвещения во Франции Ш. Монтескье. Он впервые высказался о необходимости разделения властей и признания свободы личности во всех сферах жизни.

Адам Смит обосновал, что такое экономический либерализм, а также выделил его главные принципы и характеристики. Дж. Локк является основоположником теории правового государства. Кроме того, он один из самых видных идеологов либерализма. Дж. Локк утверждал, что стабильность в обществе может существовать только в том случае, если оно состоит из свободных людей.

Особенности либерализма в классическом понимании

Идеологи классического либерализма основное внимание уделяли понятию «индивидуальная свобода». В отличие от абсолютистских идей, их концепции отрицали полное подчинение личности обществу и социальным порядкам. Идеология либерализма отстаивала независимость и равенство всех людей. Свобода воспринималась как отсутствие каких-либо ограничений или запретов на реализацию осознанных поступков личности в рамках общепринятых правил и законов. Государство, по мнению отцов классического либерализма, обязано обеспечить равенство всех граждан. Однако человек должен самостоятельно беспокоиться о своем материальном положении.

Либерализм провозглашал необходимость ограничения сферы деятельности государства. Его функции должны быть сведены до минимума и заключаться в охране порядка и обеспечении безопасности. Власть и общество могут существовать только при условии подчинения законам.

Модели классического либерализма

Отцами классического либерализма считаются Дж. Локк, Ж.-Ж. Руссо, Дж. Ст. Милль, Т. Пэйн. Они отстаивали идеи индивидуализма и свободы человека. Для того чтобы понять, что такое либерализм в классическом понимании, следует рассмотреть его интерпретации.

1. Континентально-европейская модель. Представители этой концепции (Ф. Гизо, Б. Констан, Ж.-Ж. Руссо, Б. Спиноза) отстаивали идеи конструктивизма, рационализма во взаимодействии с национализмом, придавали большее значение свободе внутри общества, чем для отдельных индивидов.
2. Англосаксонская модель. Представители этой концепции (Дж. Локк, А. Смит, Д. Юм) выдвинули идеи правового государства, неограниченной торговли, были убеждены в том, что свобода играет большее значение для отдельного индивида, чем для общества в целом.
3. Североамериканская модель. Представители этой концепции (Дж. Адамс, Т. Джефферсон) разрабатывали идеи неотчуждаемых прав человека.

Экономический либерализм

В основе этого направления либерализма лежало представление о том, что экономические законы действуют так же, как и природные. Государственное вмешательство в эту область считалось недопустимым.

Отцом концепции экономического либерализма считается А. Смит. Его учение было основано на следующих идеях.

1. Лучший стимул экономического развития - личный интерес.
2. Государственные мероприятия по регулированию и монополии, которые практиковались в рамках меркантилизма, вредны.
3. Развитие экономики направляется «невидимой рукой». Необходимые институты должны возникать в естественном порядке без вмешательства государства. Фирмы и поставщики ресурсов, которые заинтересованы в росте собственного достатка и действуют в рамках конкурентной рыночной системы, якобы направляются «невидимой рукой», что способствует удовлетворению общественных потребностей.

Возникновение неолиберализма

Рассматривая, что такое либерализм, определение необходимо давать двум понятиям - классический и современный (новый).

К началу XX в. в этом направлении политической и экономической мысли начинают проявляться кризисные явления. Во многих западноевропейских государствах происходят забастовки рабочих, индустриальное общество вступает в полосу конфликтов. В таких условиях классическая теория либерализма перестает совпадать с реальностью. Происходит формирование новых идей и принципов. Центральной проблемой современного либерализма становится вопрос социальных гарантий прав и свобод индивида. Этому в немалой степени способствовала популярность марксизма. Кроме того, необходимость социальных мер рассматривалась еще в работах И. Канта, Дж. Ст. Милля, Г. Спенсера.

Принципы современного (нового) либерализма

Для нового либерализма свойственна ориентация на рационализм и целенаправленные реформы с целью усовершенствования существующих государственных и политических систем. Особое место занимает проблема сопоставления свободы, справедливости и равенства. Существует понятие «элита». Она формируется из наиболее достойных членов группы. Считается, что общество может достигнуть триумфа только благодаря элите и умирает вместе с ней.

Экономические принципы либерализма определяются понятиями «свободный рынок» и «минимальное государство». Проблема свободы приобретает интеллектуальную окраску и переводится в область морали и культуры.

Особенности неолиберализма

Как социальная философия и политическая концепция, современный либерализм имеет свои особенности.

1. Государственное вмешательство в экономику необходимо. Правительство должно защищать свободу конкуренции и рынок от возможности возникновения монополизма.
2. Поддержка принципов демократии, справедливости. Широкие массы должны активно участвовать в политическом процессе.
3. Государство обязано разрабатывать и реализовывать программы, направленные на поддержку малообеспеченных слоев населения.

Отличия классического и современного либерализма

История развития русского либерализма

В России уже в XVI в. зарождается понимание того, что такое либерализм. В истории его развития можно выделить несколько этапов.

1. Правительственный либерализм. Возник в высших кругах российского общества. Период правительственного либерализма совпадает со временем правления Екатерины II и Александра I. По сути, его существование и развитие охватывает эпоху просвещенного абсолютизма.
2. Пореформенный (консервативный) либерализм. Яркими представителями этой эпохи были П. Струве, К. Кавелин, Б. Чичерин и другие. В это же время в России формируется земский либерализм.
3. Новый (социальный) либерализм. Представители этого направления (Н. Кареев, С. Гессен, М. Ковалевский, С. Муромцев, П. Милюков) отстаивали идею создания для каждого человека достойных условий жизни. На этом этапе сформировались предпосылки для образования партии кадетов.

Эти либеральные направления отличались не только между собой, а и имели много различного с западноевропейскими концепциями.

Правительственный либерализм

Ранее мы рассмотрели, что такое либерализм (определение по истории и политологии, признаки, особенности). Однако в России сформировались аутентичные направления этого течения. Ярким примером является правительственный либерализм. Он достиг пика своего развития в период правления Александра I. В это время либеральные идеи распространяются в дворянской среде. Правление нового императора началось с ряда прогрессивных преобразований. Было разрешено свободно пересекать границу, ввозить иностранные книги и т. д. По инициативе Александра I был создан Негласный комитет, который занимался разработкой проектов новых реформ. В его состав вошли приближенные императора. В планах деятелей Негласного комитета было реформирование государственной системы, создание конституции и даже отмена крепостничества. Однако под воздействием реакционных сил Александр I решился лишь на частичные преобразования.

Возникновение консервативного либерализма в России

Консервативный либерализм был достаточно распространенным в Англии и Франции. В России это направление приняло особенные черты. Свое начало консервативный либерализм берет с момента убийства Александра II. Реформы, которые разработал император, были осуществлены лишь частично, а страна по-прежнему нуждалась в преобразованиях. Возникновение нового направления связано с тем, что в высших кругах российского общества начали понимать, что такое либерализм и консерватизм, и старались избежать их крайностей.

Идеологи консервативного либерализма

Для того чтобы понять, что такое пореформенный либерализм в России, необходимо рассмотреть концепции его идеологов.

К. Кавелин является основателем концептуального подхода к этому направлению политической мысли. Его ученик, Б. Чичерин, разработал основы теории консервативного либерализма. Он определял это направление как «позитивное», целью которого является осуществление необходимых для общества реформ. При этом все слои населения должны отстаивать не только свои идеи, а и считаться с интересами других. По мнению Б. Чичерина, общество может быть сильным и стабильным только в том случае, если оно опирается на власть. При этом человек должен быть свободным, так как он является началом и источником всех социальных отношений.

Разработкой философских, культурных и методологических основ этого направления занимался П. Струве. Он считал, что только рациональное сочетание консерватизма и либерализма может спасти Россию в пореформенный период.

Особенности пореформенного либерализма

1. Признание необходимости государственного регулирования. При этом должны быть четко выделены направления его деятельности.
2. Государство признается гарантом стабильности отношений между различными группами внутри страны.
3. Осознание того, что в период нарастания неудач реформаторов возможным становится приход к власти авторитарных лидеров.
4. Преобразования в экономике могут быть только постепенными. Идеологи пореформенного либерализма утверждали, что необходимо следить за реакцией общества на каждую реформу и проводить их с осторожностью.
5. Избирательное отношение к западному обществу. Необходимо использовать и воспринимать только то, что отвечает потребностям государства.

Идеологи этого направления политической мысли стремились воплощать свои идеи через обращение к массовым ценностям, которые сформировались в процессе исторического развития общества. Именно в этом состоит цель и отличительная черта консервативного либерализма.

Земский либерализм

Говоря о пореформенной России, нельзя не упомянуть о том, что такое земский либерализм. Это направление возникает в конце XIX - начале XX вв. В это время в России происходила модернизация, что привело к росту численности интеллигенции, в кругах которой сформировалось оппозиционное движение. В Москве был создан тайный кружок «Беседа». Именно его работа положила начало формированию идей либеральной оппозиции. Членами этого кружка были земские деятели Ф. Головин, Д. Шипов, Д. Шаховский. Рупором либеральных оппозиционеров стал журнал «Освобождение», который издавался за границей. На его страницах говорилось о необходимости свержения самодержавной власти. Кроме того, либеральная оппозиция выступала за расширения прав и возможностей земств, а также за их активное участие в государственном управлении.

Новый либерализм в России

Либеральное течение в политической мысли России приобретает новые черты к началу XX в. Направление формируется в обстановке резкой критики понятия «правовое государство». Именно поэтому либералы ставят перед собой задачу обосновать прогрессивную роль правительственных институтов в жизни общества.
Важно отметить, что в XX в. Россия вступает в полосу социального кризиса. Его причиной новые либералы видели обыденную экономическую неустроенность и духовно-нравственную катастрофу. Они считали, что человек должен иметь не только средства для существования, но и досуг, который он будет использовать для своего совершенствования.

Радикальный либерализм

Говоря о том, что такое либерализм, следует отметить существование его радикального направления. В России он оформился в начале XX века. Главной целью этого движения стало свержение самодержавия. Ярким примером деятельности радикальных либералов была Конституционно-демократическая партия (кадеты). Рассматривая данное направление, следует выделить его принципы.

1. Преуменьшение роли государства. Надежды возлагаются на спонтанные процессы.
2. Достижения поставленных целей различными способами. Не отрицается возможность использования методов принуждения.
3. В области экономики возможны только быстрые и глубокие макрореформы , которые охватывают максимально возможное число аспектов.
4. Одной из главных ценностей радикального либерализма является соединение опыта мировой культуры и развитых европейских государств с проблемами России.

Современный российский либерализм

Что такое современный либерализм в России? Это вопрос до сих пор остается дискуссионным. Исследователи выдвигают разные версии о зарождении этого направления, об его принципах и особенностях в России.
Ученые выделяют некоторые черты современного либерализма в России. Рассмотрим их подробнее.

1. Рассуждения о политическом устройстве нередко выходят за пределы либерализма.
2. Обоснование необходимости существования рыночной экономики.
3. Поощрение и охрана прав частной собственности.
4. Возникновение вопроса о «российской идентичности».
5. В области религии большинство либералов выступает за толерантное отношение к другим конфессиям.

Выводы

Сегодня в либеральном направлении политической мысли существует множество течений. Каждое из них выработало свои принципы и особенные черты. В последнее время в мировой общественности ведутся споры о том, что такое врожденный либерализм, существует ли он вообще. Следует отметить, что еще французские просветители утверждали, что свобода - это право, но понимание ее необходимости доступно не каждому.

В целом же можно сказать, что либеральные идеи и преобразования являются неотъемлемой чертой современной жизни.

Поражение декабристов и усиление полицейско-репрессивной политики правительства не привели к спаду общественного движения. Напротив, оно еще более оживилось. Центрами развития общественной мысли стали различные петербургские и московские салоны (домашние собрания единомышленников), кружки офицеров и чиновников, высшие учебные заведения (в первую очередь Московский университет), литературные журналы: «Москвитянин», «Вестник Европы». «Отечественные записки», «Современник» и др. В общественном движении второй четверти XIX в. началось размежевание трех идейных направлений: радикального, либерального и консервативного. В отличие от предыдущего периода активизировалась деятельность консерваторов, защищавших существовавший в России строй.

Консерватизм в России опирался на теории, доказывавшие незыблемость самодержавия и крепостного права. Идея необходимости самодержавия как своеобразной и издревле присущей России формы политической власти своими корнями уходит в период укрепления Русского государства. Она развивалась и совершенствовалась в течение XVIII-XIX вв. приспосабливаясь к новым общественно-политическим условиям. Особое звучание для России эта идея приобрела после того, как в Западной Европе было покончено с абсолютизмом. В начале XIX в. Н. М. Карамзин писал о необходимости сохранения мудрого самодержавия, которое, по его мнению, «основало и воскресило Россию». Выступление декабристов активизировало консервативную общественную мысль.

Для идеологического обоснования самодержавия министр народного просвещения граф С. С. Уваров создал теорию официальной народности. Она была основана на трех принципах: самодержавие, православие, народность. В этой теории преломились просветительские идеи о единении, добровольном союзе государя и народа, об отсутствии социальных антагонизмов в русском обществе. Своеобразие России заключалось в признании самодержавия как единственно возможной в ней формы правления. Эта идея стала базисной для консерваторов вплоть до крушения самодержавия в 1917 г. Крепостное право рассматривалось как благо для народа и государства. Консерваторы считали, что помещики осуществляют отеческую заботу о крестьянах, а также помогают правительству поддерживать порядок и спокойствие в деревне. По мнению консерваторов, необходимо было сохранять и укреплять сословную систему, в которой ведущую роль играло дворянство в качестве главной опоры самодержавия. Православие понималось как присущая русскому народу глубокая религиозность и приверженность ортодоксальному христианству. Из этих постулатов делался вывод о невозможности и ненужности коренных социальных изменений в России, о необходимости укрепления самодержавия и крепостного права.

Теория официальной народности и другие идеи консерваторов развивались журналистами Ф. В. Булгариным и Н. И. Гречем, профессорами Московского университета М. П. Погодиным и С. П. Шевыревым. Теория официальной народности не только пропагандировалась через прессу, но и широко внедрялась в систему просвещения и образования.

Либеральное направление

Теория официальной народности вызвала резкую критику либерально настроенной части общества. Наибольшую известность получило выступление П. Я. Чаадаева, написавщего «Философические письма» с критикой самодержавия, крепостничества и всей официальной идеологии. В первом письме, опубликованном в журнале «Телескоп» в 1836 г., П. Я. Чаадаев отрицал возможность общественного прогресса в России, не видел ни в прошлом, ни в настоящем русского народа ничего светлого. По его мнению, Россия, оторванная от Западной Европы, закостенелая в своих нравственно-религиозных, православных догмах, находилась в мертвом застое. Спасение России, ее прогресс он видел в использовании европейского опыта, в объединении стран христианской цивилизации в новую общность, которая обеспечит духовную свободу всех народов.

Правительство жестоко расправилось с автором и издателем письма. П. Я. Чаадаева объявили сумасшедшим и отдали под полицейский надзор. Журнал «Телескоп» закрыли. Его редактор - Н. И. Надеждин был выслан из Москвы с запрещением заниматься издательской и педагогической деятельностью. Однако идеи, высказанные П. Я. Чаадаевым, вызвали большой общественный резонанс и оказали значительное влияние на дальнейшее развитие общественной мысли.

На рубеже 30-40-х годов XIX в. среди оппозиционных правительству либералов сложилось два идейных течения - славянофильство и западничество. Идеологами славянофилов были писатели, философы и публицисты: К. С. и И. С. Аксаковы, И. В. и П. В. Киреевские, А. С. Хомяков, Ю. Ф. Самарин и др. Идеологами западников - историки, юристы, писатели и публицисты: Т. Н. Грановский К. Д. Кавелин, С. М. Соловьев, В. П. Боткин, П. В. Анненков, И. И. Панаев, В. Ф. Корш и др. Представителей этих течений объединяло желание видеть Россию процветающей и могучей в кругу всех европейских держав. Для этого они считали необходимым изменить ее социально-политический строй, установить конституционную монархию, смягчить и даже отменить крепостное право, наделить крестьян небольшими наделами земли, ввести свободу слова и совести. Боясь революционных потрясений, они считали, что само правительство должно провести и необходимые реформы. Вместе с тем были и существенные различия во взглядах славянофилов и западников.

Славянофилы преувеличивали особенность исторического пути развития России и се национальную самобытность. Капиталистический строй, который утвердился в Западной Европе, казался им порочным, несущим обнищание народа и падение нравов. Идеализируя историю допетровской Руси, они настаивали на возвращении к тем порядкам, когда Земские соборы доносили до власти мнение народа, когда между помещиками и крестьянами якобы существовали патриархальные отношения. В то же время славянофилы признавали необходимость развития промышленности, ремесел и торговли. Одна из основополагающих идей славянофилов заключалась в том, что единственно верной и глубоко нравственной религией является православие. По их мнению, русскому народу присущ особый дух коллективизма в отличие от Западной Европы, где царит индивидуализм. Борьба славянофилов против низкопоклонства перед Западом, изучение ими истории народа и народного быта имели большое положительное значение для развития русской культуры.

Западники исходили из того, что Россия должна развиваться в русле европейской цивилизации. Они резко критиковали славянофилов за противопоставление России и Запада, объясняя ее отличие исторически сложившейся отсталостью. Отрицая особую роль крестьянской общины, западники считали, что правительство навязало ее народу для удобства управления и сбора налогов. Они выступали за широкое просвещение народа, полагая, что это единственно верный путь для успеха модернизации социально-политического строя России. Их критика крепостнических порядков и призыв к изменению внутренней политики также способствовали развитию общественно-политической мысли.

Славянофилы и западники заложили в 30-50-е годы XIX в. основу либерально-реформистского направления в общественном движении.

Радикальное направление

Во второй половине 20-х - первой половине 30-х годов характерной организационной формой антиправительственного движения стали кружки, объединявшие не более 20-30 членов. Они появлялись в Москве и в провинции, где не так сильно, как в Петербурге, утвердился полицейский надзор и шпионаж. Их участники разделяли идеологию декабристов и осуждали расправу с ними. Вместе с тем они пытались преодолеть ошибки своих предшественников, распространяли вольнолюбивые стихи, критиковали правительственную политику. Широкую известность приобрели произведения поэтов-декабристов. Вся Россия зачитывалась знаменитым посланием в Сибирь А. С. Пушкина и ответом ему декабристов.

Московский университет стал центром формирования антикрепостнической и антисамодержавной идеологии (кружки братьев П. М. и В. Критских, Н. П. Сунгурова и др.). Эти кружки действовали непродолжительное время и не выросли в организации, способные оказать серьезное влияние на изменение политического положения в России. Их члены лишь обсуждали внутреннюю политику, строили наивные планы реформирования страны. Однако правительство жестоко расправилось с участниками кружков. Студент А. Полежаев за свободолюбивую поэму «Сашка» был исключен из университета и отдан в солдаты. По личному повелению императора часть членов кружка братьев Критских заточили в Шлиссельбургскую крепость и каземат Соловецкого монастыря, некоторых выселили из Москвы и отдали под надзор полиции. Одних участников «Сунгуровского общества» суд приговорил к ссылке на каторжные работы, других - к отправке в солдаты.

Тайные организации первой половины 30-х годов XIX в. имели в основном просветительский характер. Вокруг Н. В. Станкевича, В. Г. Белинского, А. И. Герцена и Н. П. Огарева сложились группы, члены которых изучали отечественные и иностранные политические произведения, пропагандировали новейшую западную философию.

Для второй половины 30-х годов характерен спад общественного движения в связи с разгромом тайных кружков, закрытием ряда передовых журналов. Многие общественные деятели увлеклись философским постулатом Г. В. Ф. Гегеля «все разумное действительно, все действительное разумно» и на этой основе пытались примириться с «гнусной», по оценке В, Г, Белинского, российской действительностью.

В 40-е годы XIX в. в радикальном направлении наметился новый подъем. Он был связан с деятельностью В. Г. Белинского, А. И. Герцена, Н. П. Огарева, М. В. Буташевича-Петрашевского и др.

Литературный критик В. Г. Белинский, раскрывая идейное содержание рецензируемых произведений, воспитывал у читателей ненависть к произволу и крепостничеству, любовь к народу. Идеалом политического строя для него было такое общество, в котором «не будет богатых, не будет бедных, ни царей, ни подданных, но будут братья, будут люди». В. Г. Белинскому были близки некоторые идеи Западников, однако он видел и отрицательные стороны европейского капитализма. Широкую известность приобрело его «Письмо к Гоголю», в котором он порицал писателя за мистицизм и отказ oт общественной борьбы. В. Г. Белинский писал: «России нужны не проповеди, а пробуждение чувства человеческого достоинства. Цивилизация, просвещение, гуманность должны стать достоянием русского человека». Разошедшееся в сотнях списков «Письмо» имело большое значение для воспитания нового поколения общественных деятелей радикального направления.

Петрашевцы

Оживление общественного движения в 40-х годах выразилось в создании новых кружков. По имени руководителя одного из них - М. В. Буташсвича-Пстрашевского - его участники были названы петрашевцами. В кружок входили чиновники, офицеры, учителя, писатели, публицисты и переводчики (Ф. М. Достоевский, М. Е. Салтыков-Щедрин, А. Н. Майков, А. Н. Плещеев и др.).

М. В. Пеграшевекий на паях создал со своими друзьями первую коллективную библиотеку, состоявшую преимущественно из сочинений по гуманитарным наукам. Пользоваться книгами могли не только петербуржцы, но и жители провинциальных городов. Для обсуждения проблем, связанных с внутренней и внешней политикой России, а также литературы, истории и философии члены кружка устраивали свои собрания - известные в Петербурге «пятницы». Для широкой пропаганды своих взглядов петрашевцы в 1845-1846 гг. приняли участие в издании «Карманного словаря иностранных слов, вошедших в состав русского языка». В нем они излагали сущность европейских социалистических учений, особенно Ш. Фурье, оказавшею большое влияние на формирование их мировоззрения.

Петрашевцы решительно осуждали самодержавие и крепостное право. В республике они видели идеал политического устройства и намечали программу широких демократических преобразований-В 1848 г. М. В. Петрашевский создал «Проект об освобождении крестьян», предлагая прямое, безвозмездное и безусловное освобождение их с тем наделом земли, который они обрабатывали. Радикальная часть петрашевцев пришла к выводу о назревшей необходимости восстания, движущей силой которого должны были стать крестьяне и горнозаводские рабочие Урала.

Кружок М. В. Петрашевского был раскрыт правительством в апреле 1849 г. К следствию привлекли более 120 человек. Комиссия квалифицировала их деятельность как «заговор идей». Несмотря на это. участники кружка были жестоко наказаны. Военный суд приговорил 21 человека к смертной казни, но в последнюю минуту расстрел был заменен бессрочной каторгой. (Инсценировка расстрела очень выразительно описана Ф. М. Достоевским в романе «Идиот».)

Деятельность кружка М. В. Петрашевского положила начало распространению в России западно-европейских социалистических идей.

А. И. Герцен и теория общинного социализма. Создание отечественной разновидности социалистической теории связано с именем А. И. Герцена. Он и его друг Н. П. Огарев еще мальчиками дали клятву бороться за лучшее будущее народа. За участие в студенческом кружке и пение песен с «гнусными и злоумышленными» выражениями в адрес царя они были арестованы и отправлены в ссылку. В 30 - 40-х годах А. И. Герцен занимался литературной деятельностью. Его произведения содержали идею борьбы за свободу личности, протест против насилия и произвола. За его творчеством пристально следила полиция. Поняв, что в России невозможно пользоваться свободой слова, А. И. Герцен в 1847 г. уехал за границу. В Лондоне он основал «Вольную русскую типографию» (1853 г.). выпустил 8 книг сборника «Полярная звезда», на титуле которых поместил миниатюру из профилей 5 казненных декабристов, организовал вместе с Н. П. Огаревым издание первой бесцензурной газеты «Колокол» (1857-1867 гг.). Последующие поколения революционеров видели огромную заслугу А. И. Герцена в создании вольной русской прессы за границей.

В молодости А. И. Герцен разделял многие идеи западников, признавал единство исторического развития России и Западной Европы. Однако близкое знакомство с европейскими порядками, разочарование в результатах революций 1848-1849 гг. убедили его в том, что исторический опыт Запада не подходит русскому народу. В связи с этим он занялся поиском принципиально нового, справедливого общественного устройства и создал теорию общинного социализма. Идеал общественного развития А. И. Герцен видел в социализме, при котором не будет частной собственности и эксплуатации. По его мнению, русский крестьянин лишен частнособственнических инстинктов, привык к общественной собственности на землю и ее периодическим переделам. В крестьянской общине А. И. Герцен видел готовую ячейку социалистического строя. Поэтому он сделал вывод, что русский крестьянин вполне готов к социализму и что в России нет социальной основы для развития капитализма. Вопрос о путях перехода к социализму решался А. И. Герценом противоречиво. В одних работах он писал о возможности народной революции, в других - осуждал насильственные методы изменения государственного строя. Теория общинного социализма, разработанная А. И. Герценом, во многом служила идейным основанием деятельности радикалов 60-х годов и революционных народников 70-х годов XIX в.

В целом вторая четверть XIX в. была временем «наружного рабства» и «внутреннего освобождения». Одни - молчали, напуганные правительственными репрессиями. Другие - настаивали на сохранении самодержавия и крепостничества. Третьи - активно искали пути обновления страны, совершенствования ее социально-политической системы. Основные идеи и направления, сложившиеся в общественно-политическом движении первой половины XIX в., с незначительными изменениями продолжали развиваться и во второй половине.