Емельянова Т. П

Места памяти

СОЦИАЛЬНАЯ ПАМЯТЬ (КОЛЛЕКТИВНАЯ ПАМЯТЬ)

В англоязычной литературе, так же, как и в отечественной, мы встречаем чередование определений «социальная» / «коллективная» в одной и той же смысловой позиции. Иногда используется как синоним социальной памяти термин «социокультурная память» или «культурная память», хотя некоторые исследователи с этим не согласны и считают, что социальная память включает в себя как культурные (наработанные человечеством), так и внекультурные (генетически унаследованные) смыслы. Тогда на этом основании ставится водораздел между социальной и культурной памятью. Коллективную память не следует (как иногда делают) смешивать и с понятием исторической памяти, трактуемым довольно широко и неоднозначно, но в общем случае сводимому к неким типическим, устойчивым, сложившимся в данном социуме в данный исторический момент представлениям (образам) о том или ином явлении (или культуре целой эпохи).

Социальная, или коллективная память чаще всего трактуется как общий опыт, пережитый людьми совместно» (речь может идти и о памяти поколений), или как групповая память. Многие психологические исследования показывают, что граница между индивидуальным и коллективным в работе человеческой памяти размыта.

Термин «социальная память» иногда употребляется применительно к сфере социокультурных практик, охватывающей социальные мнемические процессы - в противоположность физиологическим (физиологическая память). Социальную память понимают как комплекс средств и механизмов, обеспечивающих мнемическую деятельность социума, т. е. позволяющих принимать, обрабатывать, хранить социальные смыслы, передаваемые из прошлого в настоящее - в результате актов исторической коммуникации. Существование социальной памяти объясняется необходимостью передачи культурного опыта, позволяющего обеспечить нормальное функционирование социума и избежать благодаря этому ряда деструктивных явлений. Коллективная память требует от социума определенной институализации наследия. В малых социальных группах такие институты могут принимать вид семейного архива, в больших социальных группах - архивохранилищ, музеев, мемориальных комплексов и культурных заповедников, архитектурно-скульптурных монументов и знаков, библиотек и Т. д.

Коллективная память, по М. Хальбваксу, - фактор, объединяющий группу, поддерживающий ее идентичность. Места, события, герои воплощают группу, обозначают ее сущность и специфику 1 . К ним необходимо более или менее регулярно обращаться для поддержания чувства солидарности и единства. М. Хальбвакс рассматривает функции памяти в различных социальных общностях, с которыми личность может себя идентифицировать (семья, социальный класс, религиозная группа, профессиональное сообщество). Важный для жизни коллектива опыт должен получить пространственно-временную фиксацию в «местах памяти» (календарь памятных дат, топография значимых мест, связанных с важными для самоидентификации группы лицами и событиями). Поддержание идентичности требует ощущения непрерывности истории. Коллектив, адаптируя новые явления и идеи, должен периодически проводить переинтерпретацию прошлого так, чтобы эффект новизны был утрачен и новое предстало продолжением исторической традиции. Поэтому прошлое в коллективной памяти постоянно подвергается реорганизации. В этой картине прошлого должны отсутствовать большие перемены и разрывы, чтобы группа могла бы себя узнать в ней на любом историческом этапе. Для этого исторические факты должны входить в культурную память группы, будучи выстроены в соответствии с принципами исторической преемственности, континуальности. Для этого возможно применение различных нарративных стратегий. А именно: апелляции к неизменным местам, пространствам, материальным объектам, памятникам и реликвиям, связь с которыми провозглашается для данной группы естественной, неразрывной и подлежащей постоянному поддержанию и восстановлению (в случае угрозы разрыва). История страны будет составляться таким образом, чтобы в ней не было «перерывов постепенности», чтобы это были «та же самая страна», «тот же самый народ» на разных исторических этапах.

Коллективная память о совместном прошлом - основа идентификации группы, выражение коллективного опыта, объединяющего группу, объясняющего ей смысл ее прошлого, причины нынешнего совместного бытия и определяющего надежды на будущее. Однако между памятью и идентичностью существуют отношения взаимозависимости. Не только идентичность укоренена в памяти, но и память зависит от присвоенной себе идентичности. Идентификация - одна из основных (наряду с легитимацией) функций коллективной памяти. Понятия памяти и идентичности неотделимы друг от друга. Любая идентичность, как индивидуальная, так и коллективная, связана с ощущением длящегося во времени бытия индивидуального или коллективного субъекта. Как на индивидуальном, так и на коллективном уровне расстройство памяти немедленно сказывается на самоидентификации. Манипуляции памятью являются одновременно и манипуляциями с идентичностью.

В этой связи важную роль в формировании коллективной памяти играет т. н. политика памяти (мемориальная политика), проводимая государственной властью, политическими партиями и общественными движениями. Однако современное видение сущности социальной памяти уходит от двух крайностей (А. Васильев). С одной стороны, от ее понимания как хранилища устойчивых, стабильных образов и сюжетов, которые «как ночной кошмар тяготеют над умами живых». С другой стороны, коллективная память не представляется уже и абсолютно пластичной, податливой к любым формам манипуляций и конструирования.

Для социальной памяти характерны «линзы», обладающие серьезным искажающим эффектом: во-первых, традиционализм, который исключает важнейшее понятие развития во времени (то, что делалось в прошлом, считается авторитетным руководством к действиям в настоящем); во-вторых, ностальгия, которая, не отрицая факта исторических перемен, толкует их только в негативном плане - как утрату «золотого века» и привычного образа жизни («мир, который мы потеряли»); и напротив, в-третьих, прогрессизм - «оптимистическое верование», подразумевающее «не только позитивный характер перемен в прошлом, но и продолжение процесса совершенствования в будущем» 2 . Л.П. Репина, размышляя о взаимодействии историка и социальной памяти, отмечает, что позиция историка в отношении социальной памяти не всегда последовательна. С одной стороны, ставятся вопросы о важнейших этических проблемах исторической профессии, преодолении европоцентризма, «ориентализма» и мифов о национальной исключительности, подчеркивается недопустимость «изобретения прошлого», его искажения и «инструментализации» в политических и каких-либо иных целях, а с другой стороны, активно обсуждается роль истории как фактора «социальной терапии», позволяющего нации или социальной группе справиться с переживанием «травматического исторического опыта» 3 . Вместе с тем, подчеркивает исследовательница, социальная память не только обеспечивает набор категорий, посредством которых члены данной группы или социума неосознанно ориентируются в своем окружении, она является также источником знания, дающим материал для сознательной рефлексии и интерпретации транслируемых образов прошлого, культурных представлений и ценностей. Перед историком памяти стоит задача изучить, как и почему создаются традиции, а также объяснить, почему определенные традиции соответствовали памяти определенных групп, учитывая при этом общекультурный и интеллектуальный контекст конкретной эпохи, весь комплекс факторов, воздействовавших на интерпретацию и трансформацию образов «ключевых» событий.

Список литературы

1 См.: Хальбвакс М. Коллективная и историческая память // Неприкосновенный запас. 2005. № 2-3 (40-41) (Русский журнал: журнальный зал в РЖ, 1996 - 2013. URL: http://magazines.russ.ru/nz/2005/2/ha2.html); Хальбвакс М. Социальные рамки памяти / Пер. с фр. и вступ. статья С.Н. Зенкина. - М.: Новое издательство, 2007. - 348 с.

2 Репина Память о прошлом и история Л. П. // Диалоги со временем: память о прошлом в контексте истории / Под редакцией Л. П. Репиной. - М.: Кругъ, 2008. - С. 15.

3 Там же. - С. 15-16.

Выходные данные сборника:

ИСТОРИЧЕСКОЕ ОСНОВАНИЕ КОЛЛЕКТИВНОЙ ПАМЯТИ: КОЛЛЕКТИВНАЯ ПАМЯТЬ В ПРОЕКЦИИ
УСТНОЙ ИСТОРИИ

Мокроусова Елена Александровна

аспирант, кафедра социальной философии,

УрФУ им. первого Президента России Б.Н. Ельцина,г. Екатеринбург

Для того чтобы попытаться взглянуть на себя со стороны, человеку очень часто приходится обращаться к истории, и не только той, которая написана в учебниках, энциклопедиях и словарях. Помимо дат, имен, биографий и точных данных в истории существует нечто такое, что заставляет человека раз за разом проникать в загадки и тайны прошлого.

Обращение к истории - это отнюдь не попытка укрыться или сбежать от современности. Неподдельный интерес к истории вызван желанием человека разобраться в нынешнем положении вещей. Человеку необходимо ощущать себя в истории, понять самого себя «в исторической перспективе, притом достаточно глубокой и широкой» . Уроки, которые дает история, позволяют ему «не прилагать каждый раз новые изнуряющие усилия для сохранения того, что уже было усвоено» . Он встраивает возрожденный образ прошлого в повседневную жизнь своего настоящего.

То прошлое, которое изучает историк, «является не мертвым прошлым, а прошлым в некотором смысле все еще живущим в настоящем» . Прошлое то и дело преобразуется под влиянием нестабильных установок текущего момента и получает то один, то другой облик в зависимости от того, какая идеологическая оптика наведена на него из современности. Памятники прошлого сами по себе молчаливы и неинформативны. Они становятся историческими источ­никами лишь тогда, когда оказываются вовлечены в диалог между прошлым, настоящим и будущим. История работает с прошлым, но не ради самого прошлого - она стремится воссоздать картину жизни человека.

Для того чтобы история существовала, нужна дистанция, нужен разрыв во времени между историком и тем событием или эпизодом, который он изучает. Историк, вопрошающий людей прошлого, внимательно прислушивается к их голосу и пытается реконструи­ровать их социальный и духовный мир. Историк должен не судить прошлое, а описывать его, он сохраняет установку на беспристрастное и объективное описание прошлого, и в этом заключается главное и принципиальное различие истории и памяти - наша память беспристрастной быть не может.

По мнению У.Джеймса, память представляет собой нечто большее, нежели простое соотнесение какого-либо факта с известным моментом в прошлом. Этот факт должен быть окрашен в особое «чувство <теплоты> и <интимности> по отношению к нашей личности» . Воспоминания с необходимостью вписываются в рамки личности человека или его личной жизни, и «даже те из них, которые он разделяет с другими, рассматриваются им лишь с той стороны, с которой они затрагивают его в отличие от других» . Человек должен думать, что это именно его переживание, поскольку только тогда воспоминание становится «отнесенным к… определен­ному моменту в истории его жизни» . Однако чтобы воскресить в памяти собственное прошлое, человеку часто приходится обращаться к чужим воспоминаниям.

Эти воспоминания в большинстве своем не являются непосред­ственным опытом индивида, однако воспринимаются им как неотъем­лемый элемент его личности. Они воспроизводятся естественным образом в пределах той или иной социальной общности (начиная от трудового коллектива и заканчивая нацией или государством). Воспроизводятся на уровне отдельно взятого индивида, однако так, что позволяют ему отождествлять себя с той общностью, к которой он принадлежит, с ее историей и судьбой.

В конце ХХ века (во многом благодаря работам М. Хальбвакса) приходит осознание того, что память индивида существует постольку, поскольку этот индивид является уникальным продуктом специфичес­кого пересечения групп. Память представляет собой «особое действие, изобретенное людьми в ходе их исторического развития, которое появляется тогда, когда возникает социальное поведение» . Обусловленность того, что запоминается и забывается, социальной средой настоящего, подчеркивает социальную природу памяти: именно коллективы и группы задают образцы толкования событий и поддерживают их в коллективных воспоминаниях. Коллективная память выступает здесь «тем общим, что конституирует общество как таковое и является залогом его идентичности» . Социальные группы создают свои образы мира, устанавливая свои согласованные версии прошлого.

Коллективная память, определяемая как «совокупность действий, предпринимаемых коллективом или социумом, по символической реконструкции прошлого в настоящем» , осуществляет постоянный отбор и ревизию исторических событий и фактов. Для обозначения этого явления М. Хальбвакс ввел особый термин - «социальные рамки памяти». Он подчеркивал, что «некоторые воспоминания не возникают вновь, не потому что они слишком стары и постепенно рассеялись, - просто раньше они были обрамлены такой системой понятий, которой у них нет сегодня» . Человек, лишенный возможности непосредственного переживания тех или иных событий, однако считающий себя обязанными знать и помнить о них, вынужден обращаться к внешним источникам, благодаря которым, образы прошлых событий в нашем сознании предстают «как печатные страницы книги, которые можно было бы раскрыть, пусть даже их уже не раскрывают» .

Коллективная память - это жизнь, носителями которой всегда выступают живые социальные группы, и в этом смысле она находится в процессе постоянной эволюции. Она «открыта диалектике запоми­нания и амнезии, не отдает себе отчета в своих последовательных деформациях, подвластна всем использованиям и манипу­ляциям» .

История также как и память открыта для дискуссий - она селективна и изменчива. То прошлое, возрождением которого занимается история, может быть реанимировано и проговорено по‑разному: через мифы, легенды, устные традиции, искусство и т. д. «Исторический процесс - это длящаяся во времени коллективная драма» , и поскольку люди являются заинтересованными участниками этой драмы, их неизменно волнует вопрос: какова связь прошлого, настоящего и будущего, что ждет впереди, есть ли какие‑либо гарантии счастливого исхода событий.

Прошлое не возникает в наших знаниях само по себе, а является искусственным продуктом современности. Воспоминания не просто некая данность, а относящаяся к современности, созданная ею общест­венная конструкция. Прошлое не дает себя «сохранить», «законсерви­ровать», оно постоянно опосредуется настоящим, приспосабливается к нему. То, как и в какой мере происходит это опосредование, зависит от духовных потребностей и интеллектуального потенциала индивида или группы в настоящем. Это заставляет каждый раз возвращаться к тому, что представляет собой история, и каким идеалам и нормам она следует.

Сегодня мы можем говорить о том, что история помимо объективного и сдержанного представления о прошлом включает в себе целое созвучие отдельных небольших «историй». Занимаясь реконструкцией прошлого, история по сути воспроизводит не сами исторические факты, а их ментальную коллективную переработку в сознании людей. «Привязанность к прошлому и стремление хранить ему верность» создают особое чувство истории, для которого прошлое почти не отличается от настоящего. Памятные места, дата, музеи, архивы и другие искусственные формы памяти становятся теми способами репрезентации прошлого, в которых коллективные воспо­минания оседают, «кристаллизуются и находят свое убежище» .

В наши дни история разворачивается к человеку, в центре ее внимания уже не только большие социальные группы, выдающиеся события и личности, но и те люди, которые в качестве «безликого большинства» оставались за бортом истории. Как отмечает М. Хальбвакс, наряду с письменно зафиксированной историей существует «живая история, которая продолжается или возобновляется через годы и в которой можно обнаружить большое количество прежних течений, казавшихся иссякшими» . В наши дни небольшие «lifestory» замещают объективную истинность факта нарративной правдой исторического описания. Отсюда появление нового «жанра» истории - устной истории, о котором мы поговорим в дальнейшем.

Устная история проделала долгий путь с момента своего первого академического провозглашения в конце 40-х годов XX века и до настоящего времени. Появившись как узкое направление в рамках библиотечного и архивного дела, устная история постепенно завоевала признание профессиональных историков, нашедших в устных воспоминаниях исключительный источник информации о прошлом.

В профессиональной историографии и социологии «life story» (история жизни) или «oral history» (устная история) в качестве новых направлений исследований стали применяться в основном в 1960-1970-х годах. Они в значительной степени отразили стремление человечества нормализовать свое прошлое. Как отмечает Н. Копосов, это была попытка прийти к некоторому примирению с прошлым, когда неподвластное, трагическое прошлое, встраивается в прошлое обыч­ного человека, в его банальную повседневную жизнь. Благодаря устной истории прошлое стало представляться через мировоззрение рядовых участников исторического процесса.

Сегодня для историков решающим оказывается понимание того, что история сообщает нечто личное, ценное только тогда, когда человек ставит перед ней свои вопросы, интересуется конкретными моментами и эпизодами. Благодаря такому активному, замотивирован­ному участию прошлое и его анализ впервые начинают осознаваться участниками исторического процесса не как статичное, внешнее, а глубоко личное и даже интимное переживание событий. Отцы устной истории (Дж. Эвансе, П. Томпсон, А. Портелли) подчеркивали особенную важность именно «звучания устных источников» , полагая, что «от формы фиксации и хранения информации принципиально зависят эпистемологические особенности работы с источником» . Рассказчик в ходе своего повествования как бы переживает прошлое заново, и неизбежно забывает что-то «неудобное» для себя, а что-то, напротив, высвечивает и делает центральным местом своего рассказа. Воспоминание - это всегда «событие плюс воспоминание о том, как его вспоминали» , по мнению В. Харальда, оно постоянно «обогащается новыми нюансами, корректируется, фиксируется на тех или иных аспектах, переписывается» . Для исследователя важны суждения респондентов, их субъективные представления о фактах и их оценки.

Память человека - это «не отлаженный механизм» . В.А. Зверев отмечает, что рассказы очевидцев часто обрывочны и не всегда точны. С одной стороны, это обстоятельство дает исследователю пищу для размышления: почему человек забыл тот или иной интересный нам сюжет, с другой стороны, оно осложняет работу - «ведь на некоторые частные вопросы из истории повседневной жизни сегодня могут ответить только старожилы». Рассказчик своим повествованием как бы творит историю заново. Процесс воспоминания - это всегда «интерпретация, выстраиваемая в более или менее явной полемике, дополнениях или иллюстра­циях» смысла и содержания соответствующих событий. Л. Гудков подчеркивает, что рассказчик создает историю, моделирует свое прошлое в соответствии со своим мировоззрением, своими полити­ческими и культурными установками, особенностями своей биографии, психологическим настроем и психическим состоянием.

Устная история охватывает такие сферы исторического знания, которые по разным причинам не получали достаточного освещения в истории письменной. Устная история помогает отыскать в прошлом новых героев: «простых людей, а не только лидеров; женщин, а не только мужчин; чернокожих, а не только белых» . Она позволяет сохранить свидетельства непосредственных участников исторических событий - «маленьких людей», которые в официальных источниках фигурируют только в качестве статистических единиц, а часто и вообще забыты. Она обеспечивает трансляцию системы ценностей от одного поколения к другому и предоставляет материал для других отраслей исторической науки - исторической антропологии, исторической психологии, исторической герменевтики. Устная история может стать новым способом «преобразования как содержания, так и цели истории» . С ее помощью, по мнению П. Томпсона, «можно изменить сам фокус исторической науки, инициировать новые направления исследований» . Устная история фиксирует не только воспоминания великих деятелей культуры и политики или подробности знаменательных событий прошлого, она прежде всего реконструирует жизнь, менталитет простых, незаметных людей, и даже маргиналов. Это неофициальная история, зачастую без цензурных запретов, которая дает возможность увидеть прошлое снизу и изнутри, с точки зрения отдельной личности.

Рост интереса к устной истории совершенно не случаен. Устная речь, как лакмус, выявляет все качества говорящего: тактичность или бестактность, деликатность или, наоборот, нескромность, понимающе-бережное или холодно-безразличное отношение к предмету разговора.

Устная речь недаром вертится на языке, она «прерывиста, сбивчива, нелогична и жива» , в ней всегда присутствует тот или иной оттенок вкуса, без которого все пресно и несъедобно. Огромным достоинством устной истории является то, что она не замкнута на индивидуальную трактовку событий. В устной истории главенствуют не отдельные «голоса», а некое взаимное эхо больших коллективов, наций и поколений. Не важно, кто говорит, кто слушает: устная история растворяет работу исторического самосознания в неинди­видуализированной формах истории. Устная история не претендует на создание индивидуальной концепции повествуемого, она бережет живой носитель - народную память, которая надежнее бумаги.

Таким образом, устная история соединяет прошлое и будущее, прослеживает преемственность поколений. Реконструкции истории становятся плодом совместных усилий. Разговоры о коллективно пережитых ключевых событиях обладают необычайно сильным воздействием на индивидуальные воспоминания каждого. Обмен историями производится до тех пор (и истории при этом модифицируются и переоформляются), пока «у всех членов сообщества не окажется примерно одинаковый набор примерно одинаковых историй» . Осознание событий своей жизни, своего поколения, окружающего социума у человека происходит постоянно. Устная история показывает, как меняется оценка людьми событийного ряда в зависимости от времени, общественной ситуации, позволяет наблюдать, как одни трактовки событий подавляются, а другие начинают доминировать. Устная история позволяет работать не только и не столько с индивидуальными воспоминаниями людей, сколько с их коллективными переживаниями, коллективными мифами, схемами, обычаями и способами толкования мира. Она открывает дорогу многочисленным исследованиям в области коллективной памяти. Для того чтобы воспоминания актуализировались в коллективной памяти народа необходимо чтобы они были значимыми для тех, кто живет сегодня. Необходимо чтобы человек научился сопереживать тому, что было в прошлом. Устная история дает возможность не просто услышать рассказ о том, как все было на самом деле, но и понять, каково было жить в те времена и пережить их вместе с рассказчиком, посмотреть на историю его глазами.

Устная история не стремится дать индивидуальный образ или трактовку событий и фактов прошлого, она собирает коллективной наследие - коллективный фонд воспоминаний, которые оказываются значимыми для тех, кто эти события пережил, и востребованными для тех, кто родился и вырос уже после их свершения. Устная история позволяет человеку высказаться и проговорить свою жизнь, тем самым сохраняя и закрепляя его воспоминания и транслируя их для будущих поколений людей. Устная история становится не просто одним из жанров исторического описания событий, она превращается в полноценное историческое основание коллективной памяти людей.

Список литературы.

1. Гуревич А.Я. Уроки Люсьена Февра / Л. Февр. Бои за историю. - М.: Наука, 1990.
2. Джеймс У. Память. Научные основы психологии. - СПб., 1992.
3. Зверев В.А. Услышанное прошлое: опыт создания и использования историко-биографической коллекции в педагогическом университете / В.А. Зверев, Е.И. Косякова // Устная история (oral history): теория и практика: материалы Всерос. науч. семинара / сост. и науч. ред. Т.К. Щеглова. – Барнаул, 2007. [Электорнный ресурс] - Режим доступа. URL: http://lib.nspu.ru/file/sbo/656153/d189ae6ef1ae6528.pdf (дата обращения 20.05.12).
4. Гудков Л. «Память» о войне и массовая идентичность россиян // Неприкосновенный запас. - 2005. - № 2-3(40-41). - URL: http://magazines.russ.ru/nz/2005/2/gu5.html (дата обращения 22.05.12).
5. Коллингвуд Р.Дж. Идея истории. Автобиография. - М., 1990.
6. Нора П. Проблематика мест памяти / П. Нора, М. Озуф, Ж. де Пюимеж, М. Винок. Франция-память. - СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1999.
7. Панарин А.С. Философия истории. - М.: Гардарики, 2001.
8. Репина Л.П. Культурная память и проблемы историописания (историо­графические заметки). - М.: ГУ ВШЭ, 2003.
9. Рикер П. Память, история, забвение. - М.: Издательство гуманитарной литературы, 2004.
10. Романовская Е.В. Феномен памяти: между историей и традицией // Философия и общество. - 2010. - № 1.
11. Рубинштейн С.Л. Память. Основы общей психологии. - М., 1996.
12. Томпсон П. Голос прошлого: Устная история / П. Томпсон. - М.: Весь Мир, 2003.
13. Трубина Е.Г. Коллективная память // Социальная философия: Словарь / Сост. и ред. В.Е. Кемеров, Т.Х. Керимов. – 2-изд., испр. и доп. - М.: Академический проект; Екатеринбург; Деловая книга, 2006.
14. Хальбвакс М. Коллективная и историческая память // Неприкосновенный запас. - 2005. - № 2-3(40-41). - [Электронный ресурс] - Режим доступа. - URL: http://magazines.russ.ru/nz/2005/2/ha2.html (дата обращения 20.05.2012).
15. Хальбвакс М. Социальные рамки памяти. - М.: Новое издательство, 2007.
16. Харальд В. История, память и современность прошлого. Память как арена политической борьбы // Неприкосновенный запас. - 2005. - № 2-3 (40-41). - [Электронный ресурс] - Режим доступа. - URL: http://magazines.russ.ru/nz/2005/2/vel3-pr.html (дата обращения 21.05.12).

Со словом «память», как правило, ассоциируется чисто внутреннее явление, локализованное в мозгу индивида, - считается, что данный феномен, подлежит ведению физиологии мозга, неврологии и психологии, а не исторической культурологии. Однако, содержательное наполнение памяти, организация её содержаний, сроки, которые в ней может сохраняться то или другое, - всё это определяется в очень большой степени не внутренней вместимостью и контролем, а внешними, то есть социальными и культурными рамками. На это первым настоятельно указал Морис Хальбвакс .

В качестве центрального тезиса всех работ Хальбвакса можно выделить социальную обусловленность памяти. Индивид, воспитание и становление которого происходило в полном одиночестве, не имел бы памяти - таков его тезис. Впрочем, так отчётливо эта мысль так и не была сформулирована исследователем. Память, по убеждению Хальбвакса, может возникнуть у человека лишь в процессе его социализации. И, несмотря на то, что «обладает» памятью всегда отдельный человек, формируется она коллективом. Потому понятие «коллективная память» нельзя отнести к разряду метафор. Коллективы никогда не «обладают» памятью непосредственно, но обуславливают память своих членов .

Каждый из нас может для себя отметить, что даже самые личные воспоминания возникают в подавляющем большинстве (мы не учитываем здесь душевные заболевания отдельных индивидов) через общение. В памяти мы храним не только собственный опыт, но и опыт окружающих, которым они делятся с нами тем или иным образом.

Таким образом, наиболее удобной теорией, как для объяснения запоминания, так и для объяснения забвения, является следующее: Субъектом памяти и воспоминания всегда остаётся отдельный человек, но он зависим от «рамок», организующих его память . Здесь Ян Ассман несколько не согласен с Хальбваксом, который объявил коллектив субъектом памяти и воспоминания и создал такие понятия, как «групповая память» и «память нации». Однако оба учёных сходятся во мнении, что мы помним только то, что можем сообщить и для чего можно найти место в рамках коллективной памяти .

То есть, с прекращением реконструкций прошлого в настоящем, будь то обряды или обычаи, наступает забвение как для индивида, так и для коллектива, любой более не актуальной, не поддерживаемой в памяти, информации. Верность данного суждения подтверждает народная мудрость, прошедшая через годы, не теряя своей актуальности: «Человек жив, пока о нём помнят».

Отличия индивидуальной и коллективной памяти весьма принципиальны для Хальбвакса, так как память индивида, хоть и обусловлена социальными рамками, всегда остаётся уникальной в каждом случае комбинации различных коллективных воспоминаний, связанных с различными группами, членами которых мы являемся.

Также, Морис Хальбвакс и Ян Ассман сходятся в том, что коллективная память для своего функционирования и сохранения нуждается в неких «образах» или «фигурах воспоминания» . «Та или иная истина, чтобы закрепиться в памяти группы, должна предстать в конкретной форме какого-либо события, лица или места» . В свою очередь, для сохранения в памяти группы, каждая попадающая туда фигура непременно должна обогатиться смыслом, влиться в идейную систему данного общества. Специфичными признаками фигур воспоминания являются:
+ отнесённость к пространству и времени - то есть наличие конкретности в привязке события или личности к определённому месту и времени;
+ отнесённость к группе - есть ни что иное, как идентификационная конкретность, отношение исключительно к точке зрения реальной, живой группы;
+ воссоздающий характер - конкретная необходимость фигур, хранящихся в памяти, в возможности воссоздания и реорганизации в соответствии со сменяющимися контекстными рамками настоящего.

Таким образом, мы видим, что для того, чтобы попасть в зону памяти, любая информация должна преодолеть несколько фильтров. Эти, своего рода, барьеры были установлены не просто так - они выполняют крайне важную, защитную функцию. Суть защитной функции видится в том, чтобы регулировать интенсивность и глубину изменений внутри группы, которые вполне способны разорвать связь коллектива с его традициями, коренным образом повлиять на его будущее и даже привести к его уничтожению, потере своей групповой идентичности. Ведь коллективная память способна действовать в обоих направлениях: как назад, так и вперёд. Память не только воссоздаёт прошлое, она также организует переживание настоящего и будущего .

Ещё одним ключевым моментом в теории Мориса Хальбвакса было противопоставление памяти и истории. На первый взгляд может показаться, что подобные утверждения не имеют смысла, ведь и память и история призваны сохранить и передать потомкам то, чем жили их предки: мировоззрение, традиции. Однако, философ довольно убедительно обосновывает свою точку зрения.

По мнению Хальбвакса, коллективная память замечает лишь сходство и преемственность, в то время, как история устремляет свой взор в абсолютно противоположном направлении и полностью акцентирует внимание на различиях и разрывах преемственности .

Философ отмечал, что в то время как коллективная память затушёвывает любые изменения, стремясь представить группе такой образ её собственного прошлого, чтобы она на всех стадиях могла себя узнать, история, представляет каждый отрезок времени без изменений, как «пустой».

В то же время групповая память всячески старается подчеркнуть отличие своей истории от множества историй других групп, тем самым обосновывая собственную уникальность. А история организует свои факты таким образом, что становится ясно: нет ничего уникального, всё сравнимо со всем и всё в равной степени значимо.

И всё же отношение памяти и истории обозначается Хальбваксом не столько и не только как противопоставление, но и как отношение последовательности. «История начинается, как правило, только в той точке, где кончается традиция и распадается социальная память» . Получается, что для того, чтобы беспристрастно установить общую картину и последовательность фактов, истории необходимо выждать до того момента, когда старые группы с их мыслями и памятью, их влиянием, исчезнут. Между памятью и историей встраивается своего рода временной буфер, сквозь который далеко не каждое воспоминание проходит, а те, что проходят – в той или иной мере преобразовываются и объединяются в общие, объективные исторические пласты.

Следует также отметить, что Хальбвакс видит различия как между историей и памятью, так и между памятью и традицией, считая традицию не одной из форм воспоминания, но его переоформлением. В данном вопросе, кстати, Ян Ассман не согласен с Морисом Хальбваксом, разделяя коллективную память на «культурную» и «коммуникативную».

Подводя итог, можно выделить основные тезисы теории Хальбвакса:
+ память социально обусловлена, она является коллективным феноменом,
+ память индивида и коллективная память – принципиально различные понятия,
+ «фигуры воспоминания» – важные компоненты функционирования и сохранения коллективной памяти,
+ коллективная память действует в двух направлениях: воссоздание прошлого и переживание настоящего и будущего,
+ коллективная память противостоит истории и традиции, являясь для первой предшественником и «субъективным оппонентом», а для второй - фундаментом для развития.

Вклад Мориса Хальбвакса, бесспорно, важен, не смотря на некоторое отсутствие понятийной чёткости, которая крайне необходима его последователям для развития его идей. Также, вопреки многократным упрёкам в применении понятия памяти к явлениям социальной психологии, ему всё же удаётся выйти за рамки индивидуально-психологического, узкого понимания памяти и показать, что прошлое не вырастает естественным путем, а является продуктом культурного творчества .

Читать

Автореферат диссертации по теме "Коллективная память о значимых событиях и фигурах российской истории в различных социальных группах"

На правах рукописи

Кузнецова Анна Владимировна

КОЛЛЕКТИВНАЯ ПАМЯТЬ О ЗНАЧИМЫХ СОБЫТИЯХ И ФИГУРАХ РОССИЙСКОЙ ИСТОРИИ В РАЗЛИЧНЫХ СОЦИАЛЬНЫХ ГРУППАХ

Москва-2013

Работа выполнена на кафедре социальной психологии развития факультета социальной психологии Московского городского психолого-педагогического университета

Научный руководитель: доктор психологических наук, профессор

Емельянова Татьяна Петровна

Официальные оппоненты: Белинская Елена Павловна

доктор психологических наук, профессор; профессор кафедры социальной психологии Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова

Лунева Ольга Викторовна

кандидат психологических наук, доцент; профессор кафедры социальной и этнической психологии Московского гуманитарного университета

Ведущая организация: Санкт-Петербургский государственный

университет

Защита состоится 28 ноября 2013 г. в 12 часов на заседании диссертационного совета Д-850.013.01, созданного на базе Московского городского психолого-педагогического университета по адресу: 127051 г. Москва, ул. Сретенка, д. 29, аудитория 414.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского городского психолого-педагогического университета по адресу: 127051 г. Москва, ул. Сретенка, д. 29.

Ученый секретарь диссертационного совета

Кулагина ИЛО.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Понятие коллективной памяти, несмотря на давнюю историю его изучения, относится скорее к трудноопределимым и малоизученным, особенно в отечественной социально-психологической традиции. Тем не менее, стоит отметить возросший в последнее время исследовательский интерес к повседневным формам коллективных воспоминаний, понятиям «память поколений» и «коллективная память», что обусловлено как накоплением научного знания, так и релевантным запросом общественной ситуации. В условиях быстрых социальных изменений общество обращается к поиску новых основ самоопределения. Один из его источников -собственное историческое прошлое, становящееся объектом конструирования и новых интерпретаций. В коллективных воспоминаниях представления о прошлом пересекаются с актуальными групповыми потребностями и интересами настоящего, создавая в итоге совершенно новый тип памяти -память коллективную.

Несмотря на значительно возросшее количество исследований в русле memory studies, единая теория коллективной памяти до сих пор не сформулирована ни одной из научных школ. Разнообразие трактовок и подходов к феномену коллективной памяти подчеркивает его многомерность и богатство содержания, одновременно очерчивая круг нерешенных задач в построении единой теории коллективной памяти, актуализируя этим новые исследования. Повсеместно отмечается методологическая неопределенность относительно самого понятия «коллективная память» и дифференциации от близких к ней явлений коллективного сознания. Подобные разночтения обнаруживают необходимость дальнейшего изучения данного феномена для формирования более прозрачного и целостного толкования его сути.

Одновременно, анализ актуальной общественной ситуации делает очевидным необходимость адекватного понимания содержания современного обыденного политического сознания, что возможно через комплексное изучение социальных представлений, политических установок и соответствующих образов коллективной памяти, разделяемых членами различных групп общества. Изучение суждений о политических фигурах прошлого позволяет выяснить не только характеристики объекта представлений, но также изучить актуальные критерии оценки, ориентиры и ожидания рядовых граждан относительно политической власти.

Кроме того, сам факт запоминания тех или иных событий имеет пространственно-временную и социально-классовую датировку, а значит, историчен. Потому, как писал М. Хальбвакс, возникает возможность и необходимость «создавать историю памяти, т.е. исторически описать процесс, в ходе которого люди научаются или разучаются что-либо помнить» (Хальбвакс, 2007, с. 18). В возможности внести вклад в общую «историю памяти» видится отдельная актуальная задача данного исследования.

Теоретико-методологическая база. В качестве концептуальной основы данного исследования была использована концепция коллективной памяти М. Хальбвакса, сформированная в традициях французской социологической школы Дюркгейма. Также в основу работы легли труды отечественных и зарубежных исследователей коллективной памяти (Т.П. Емельянова, Д. Пеннебейкер, М. Полляк, А. Руссо, и др.), положения психологии социального познания, широко представленные в рамках отечественной социальной психологии (Г.М. Андреева, П.Н. Шихирев и др.), концепция социального конструкционизма (В. Вагнер, К. Герген, Дж. Поттер, Р. Харре и др.), социально-психологические концепции групповых феноменов (Г.М. Андреева, Е.М. Дубовская, А.Л. Журавлев, P.JI. Кричевский и др.), теорий социального познания (Г.М. Андреева, Дж. Брунер, У. Найссер, В.Ф. Петренко, П.Н. Шихирев, A.B. Юревич и др.), теория социальных представлений (К.А. Абульханова, A.B. Брушлинский, М.И. Воловикова, А.И. Донцов, У. Дуаз^ Т.П. Емельянова, Д. Жоделе, И. Маркова, С. Московичи, и др); концептуальные положения политической психологии (Т.Ю. Базаров, Л.Я. Гозман, Г.Г. Дилигенский, А.Л. Журавлев, Е.Б. Шестопал, П.Н. Шихирев, й др.), а также исследования отечественных и зарубежных ученых в области политической социализации, политических ориентации и установок (A.C. Ахизер, Е.П. Белинская, Т.Г. Стефаненко, O.A. Тихомандрицкая, Е.Б. Шестопал и др.).

Цель исследования - выявление особенностей процессов, содержания, факторов конструирования представлений коллективной памяти о событиях и политических деятелях прошлого в разных социальных группах.

Объект исследования - представления коллективной памяти о значимых политических событиях и деятелях прошлого.

Предмет исследования - взаимосвязь представлений коллективной памяти с социально-психологическими характеристиками и групповой принадлежностью респондентов.

Гипотезы исследования:

1) Процессы коллективной памяти: воспроизведение, трансляция и сопротивление забвению различны по своему содержательному наполнению.

4) В коллективной памяти респондентов существуют исторические периоды, по своим характеристикам в наибольшей степени соответствующие их идеальным представлениям о власти.

5) Общим для всех респондентов фактором конструирования коллективных воспоминаний о прошлом является негативный эмоциональный компонент социальных представлений о политической власти.

Задачи исследования:

Теоретические:

1) Провести обзор научной литературы и проанализировать теоретические и эмпирические подходы к определению понятия коллективной памяти, изучению ее функций и особенностей.

2) Проанализировать теоретические подходы к изучению особенностей образа политической власти в различных социальных группах и его связи с формированием представлений коллективной памяти об историческом прошлом страны.

Методические:

3) Создать комплекс методик, позволяющих выявить содержание и процессы конструирования коллективных воспоминаний о значимых событиях исторического прошлого страны.

Эмпирические:

4) Изучить содержание представлений коллективной памяти о значимых событиях, политических деятелях и периодах истории у респондентов с различными социально-психологическими характеристиками.

5) Изучить процессы коллективной памяти: воспроизведение, трансляцию и сопротивление забвению, а также сравнить их проявления у различных категорий респондентов.

6) Изучить факторы конструирования коллективных воспоминаний.

6.1. Выявить степень готовности респондентов в разных группах к политической активности и заинтересованности в политической жизни страны.

6.2. Изучить структуру и содержание социальных представлений о политической власти у респондентов в различных группах.

6.3. Определить уровень патерналистских установок у респондентов, выделить группы патерналистов и нонпатерналистов и сравнить особенности представлений и коллективных воспоминаний в полученных группах.

Методы исследования

Для обеспечения комплексного характера исследования применялись качественные и качественно-количественные методы: исследовательское интервью, метод словесных ассоциаций, анкетирование с использованием открытых вопросов, шкальные оценки. Для реализации поставленных задач на основном этапе исследования была разработана авторская программа стандартизированного опроса, направленная на анализ структуры и содержания коллективных воспоминаний, изучение специфики политических предпочтений и установок респондентов, особенностей их социальных представлений о политической власти. Уровень установок на патерналистское отношение к власти определялся при помощи четырехшкального опросника «Патернализм» (Стефаненко Т.Г., Белинская Е.П., Тихомандрицкая O.A., 2003).

Для обработки полученных данных применялся метод тематического контент-анализа, методика анализа ассоциаций П. Вержеса, методы математической статистики: непараметрические критерии оценки значимости различий х2 Пирсона, U Манна-Уитни, Н Крускала-Уоллиса, критерий определения наличия корреляционных связей Спирмена, таблицы

сопряженности и описательная статистика с использованием программы SPSS Statistics 13.0.

Процедура исследования: исследование включало в себя несколько этапов. Поисковый этап был проведен весной и летом 2010, пилотаж анкеты - осенью 2011 г. Основной этап исследования проходил весной 20Пг. Эмпирическую базу исследования составили жители Москвы и городов Московской и Владимирской областей. В качестве респондентов выступали граждане России, не имеющие политического либо Исторического образований и не связанные с профессиональной политической деятельностью. На поисковом этапе при помощи метода структурированного интервью на выборке, состоящей из 60 респондентов, были получены данные, анализ и интерпретация которых позволили определить общее направление дальнейшего исследования, выдвинуть гипотезы для основного этапа исследования, и сконструировать бланк опроса для этого этапа. Далее был проведен пилотаж, позволивший откорректировать бланк опросника, использованного на основном этапе исследования. В интервью принимали участие 40 респондентов. На основном этапе был Проведен опрос с использованием составленной анкеты.

Выборка: всего в исследовании приняли участие 405 человек. Из них 60 на поисковом этапе: 35 женщин и 25 мужчин. В основном этапе исследования приняли участие 345 человек: 149 мужчин и 196 женщин. Выборка была сформирована по нескольким признакам. Согласно типу занятости выборка исследования делилась на три категории респондентов: студенты, работающие взрослые, неработающие пенсионеры.

Группа Средний возраст Всего

Студенты 20,5 143

Работающие взрослые 35,4 135

Неработающие пенсионеры 70,2 127

Итого: 42 405

Тип занятости отражает общую социальную ситуацию и тип социального окружения респондентов, что в свою очередь связывает его с групповыми ценностями, интересами и способами конструирования коллективных воспоминаний. Кроме того, разделенные таким образом респонденты также представляют разные возрастные когорты, что позволяет изучить поколенческие эффекты коллективных воспоминаний. Поскольку коллективные воспоминания о политических событиях прошлого репрезентируются в непрерывной связи с настоящими установками и групповыми ориентациями человека, в качестве дополнительного критерия выделения групп нами взяты патерналистские установки респондентов.

Достоверность результатов исследования обеспечивается проработанностью теоретико-методологических оснований, применением адекватных цели исследования методических приемов сбора и обработки данных, а также их апробацией в пилотажном исследовании, сопоставимостью отдельных результатов, полученных в работе, с данными других авторов.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что диссертационная работа вносит вклад в дальнейшее развитие теории коллективной памяти. Разработка данной темы помогает прояснить существенные аспекты коллективных воспоминаний представителей различных социальных групп современной России, обнаружить взаимосвязи данного феномена с другими явлениями обыденного сознания (социальными представлениями о власти, политическими установками, уровнем патернализма), выявить и проанализировать закономерности передачи социально значимой информации от старших поколений младшим и эффекты трансформаций воспоминаний на социально-психологическом уровне.

Научная новизна

Впервые в отечественной социально-психологической традиции осуществлена попытка комплексного изучения представлений коллективной памяти об историческом прошлом страны ввиду малой изученности самого феномена коллективной памяти.

Впервые изучены процессы коллективной памяти (забвение, трансляция, искажение), что дает возможность более детально понимать механизмы формирования коллективных воспоминаний и процесс циркуляции информации между поколениями.

Кроме того, впервые в отечественных социально-психологических исследованиях специфика коллективных воспоминаний рассматривается с учетом установок по отношению к политической власти. Проведено сопоставление представлений коллективной памяти о политических событиях и деятелях прошлого с актуальными социальными представлениями респондентов о политической власти и ее функциях.

Практическая значимость

Изучение коллективной памяти помогает не только дать оценку и интерпретацию историческим событиям прошлого, но и спрогнозировать те или иные поведенческие проявления в настоящем и будущем, а также глубже понять особенности психологии больших социальных групп российского общества. Результаты данного исследования могут найти практическое применение в сфере прогнозирования политического поведения населения, при оценке актуальных общественных событий и интерпретации ключевых событий исторического прошлого страны, политическом пиаре. Кроме того, практическая значимость работы заключается в возможности применения полученных результатов в программах формирования общественного мнения по вопросам управления, развития демократии и гражданского общества. Результаты исследования могут быть использованы с целью увеличения интереса и активности граждан в сфере реализации своих политических прав на различных уровнях, а также при планировании выборных компаний и программ воспитания гражданской ответственности населения и развития гражданской позиции.

Теоретические и эмпирические данные, полученные в результате исследования социальных представлений о демократии, могут быть использованы для преподавания курсов «Политическая психология»,

«Психология социального познания» и «Социальная психология» при подготовке студентов по специализации «Социальная психология».

Апробация и внедрение результатов исследования

Теоретические и эмпирические результаты различных этапов исследования были представлены на XX Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов-2013» (работа была отмечена грамотой за лучший доклад на секции «Социальная психология групп» и дипломом за лучший доклад на конференции) и XIX Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов-2012» (работа была отмечена грамотой за лучший Доклад на секции «Социальная психология групп») (Москва, 2012), в рамках XI и XII Международных чтений памяти Л.С. Выготского в Институте психологии им. Выготского РГГУ, в ходе работы VI Межвузовской конференции молодых ученых по результатам исследований в области психологии, педагогики, социокультурной антропологии на факультете педагогики и психологии МПГУ (Москва, 2011). Также на конференциях «Социально-экономические и психологические проблемы управления» (Москва, МГППУ, 2011), VI Конференции молодых ученых «Молодежный научный поиск: личность в изменяющихся условиях» (Красноярск, 2011).

Кроме того, ход и результаты исследования неоднократно обсуждались на заседаниях кафедры социальной психологии развития ГБОУ ВПО МГППУ и в ходе ежегодных научных конференций института. Материалы диссертации использовались также при чтении курсов «Методология социально-психологического исследования», «Социальная психология» и «Современные направления социально-психологического исследования» для студентов факультета социальной психологии МГППУ, курсов «Психология социального познания», «Качественные методы исследования в социальной психологии» и «Теоретические подходы в социальной психологии» для студентов кафедры социальной психологии РГГУ, а также при разработке программы гражданско-патриотического проекта «История России» а так же при организации тематических воспитательных мероприятий для молодежи в ГБУ «Центр досуга Кунцево».

Положения, выносимые на защиту:

1. Коллективная память является социально конструируемым феноменом и представляет собой воспоминания о прошлом, разделяемые большинством членов определенной социальной группы. Содержание и специфика этих воспоминаний трансформируются под влиянием актуальных задач и потребностей группы. Носителями коллективных воспоминаний являются индивиды в группе, составляющие в совокупности коллективный субъект памяти. Индивидуальные воспоминания представителей той или иной социальной группы или когорты приобретают за счет членства в ней общие черты, свойства и содержание в результате единства временных и социальных рамок, в которых эти группы функционируют.

2. Конструирование коллективной памяти протекает в форме процессов: воспроизведения, трансляции, сопротивления забвению. Процесс воспроизведения заключается в репрезентации воспоминаний о прошлом через призму актуальной социальной идентичности. Процесс трансляции представляет собой формирование образа прошлого у последующих поколений через отбор воспоминаний, укрепляющих позитивную идентичность членов группы. В процессе сопротивления забвению группы обнаруживают наиболее проблемные события прошлого, служащие уроком, связанные со страхами либо неудовлетворенными потребностями группы.

3. Коллективной памяти свойственна избирательность относительно событий исторического прошлого. Содержание коллективной памяти каждой из рассмотренных социальных групп определяется их потребностями и интересами. При этом всем социальным группам свойственно закреплять и транслировать события, формирующие позитивный образ группы, великие достижения страны, такие как Великая Отечественная война, первый полет человека в космос, а также переломные события, значительно и надолго изменившие облик страны (революция 1917 г., распад СССР, перестройка).

4. В коллективных воспоминаниях фиксируются образы исторических деятелей, деяния которых оцениваются респондентами как изменившие облик страны и в наибольшей степени повлиявшие на жизнь общества. При этом отмечаются деятели, как внесшие позитивный вклад в историю страны, так и оцениваемые респондентами негативно. Основной критерий фиксации образа деятеля в воспоминаниях - его релевантность актуальной политико-экономической ситуации для группы. Так, для группы студентов особое значение имеет новаторский потенциал деятеля, для работающих взрослых -реформаторский потенциал и готовность доводить начатое до конца, для группы неработающих пенсионеров - социальный порядок и гарантии.

5. Уровень установки на патернализм является существенным фактором конструирования коллективных воспоминаний. Содержание коллективной памяти респондентов с высокой установкой на патернализм характеризуется гомогенностью и сосредоточенностью на понятиях, связанных с победами и подтверждающими представления о величии страны, с наиболее авторитарными политическими деятелями. Коллективные воспоминания респондентов с низким уровнем патернализма более разнородны и включают в себя память о переломных и негативных моментах истории.

Структура и объем диссертации: работа состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка литературы (90 наименований, из них 15 на иностранных языках) и приложений. Текст сопровождается 29 таблицами и 13 рисунками. Объем основного текста диссертации составляет 165 страниц.

Во введении обоснована актуальность исследования, определены цель, объект, предмет, гипотеза и задачи исследования, представлены методолого-

теоретическая основа и методы исследования, а также положения, выносимые на защиту, показана сфера апробации результатов исследования, обоснована их научная новизна, теоретическая и практическая значимость.

В первой главе «Теоретические проблемы исследования коллективной памяти» представлен обзор отечественной и зарубежной литературы по проблемам исследования.

В первом параграфе рассматриваются теоретические подходы, в рамках которых формировалось понятие коллективной памяти и основные проблемы в ее изучении.

Подходы к изучению коллективной памяти были заложены еще в 20-30 годы XX века, но потом данный феномен подвергся всеобщему забвению почти на 50 лет. Анализ существующей литературы позволяет заключить, что традиция исследования коллективной памяти еще не сложилась, скорее стоит говорить о направлениях в ее исследовании. Оформление понятия коллективной памяти происходит в работах Мориса Хальбвакса. Представитель школы Э.Дюркгейма - М. Хальбвакс рассматривал коллективную память как «историческую память группы, дающую ориентиры индивидуальному сознанию». По замыслу автора, исторические события отбираются, классифицируются и хранятся, исходя из актуальных на сегодняшний день конкретных правил и интересов определенной группы, члены которой и являются носителями этих воспоминаний. Одним из важнейших признаков, дающих основания трактовать коллективную память как социально конструируемый феномен, является ее интерактивная природа. Конструирование коллективных воспоминаний невозможно без общественного дискурса, они создаются и реконструируются в нем. В дальнейшем феномен коллективной памяти рассматривался в русле психоаналитической традиции (в работах К.Г. Юнга, М. Полляка, А. Руссо и М.К. Лавабра), социологических школах (А. Левинсон, Т. Адорно, Ю. Хабермас).

В сложившейся в отечественной социально-психологической традиции к коллективной памяти, прежде всего, относятся разделяемые людьми воспоминания, представления о событиях прошлого, которые имеют свойства оживляться, актуализироваться, конструироваться заново в межличностном дискурсе. Таким образом, коллективная память представляет собой разделяемые воспоминания об историческом прошлом, пропущенные через призму групповой идентичности, воссозданные с учетом и в контексте сегодняшних интересов и целей группы. К числу причисляемых к коллективной памяти объектов относят как ограниченные по численности сообщества (участников или Очевидцев тех или иных событий), так и большие социальные группы, поколенческие когорты и целые нации.

Предметом коллективной памяти традиционно считают исторические события и их персонажей. При этом стоит отметить, что й действительности коллективные воспоминания кристаллизуются исключительно на событиях и личностях, обладающих большой ценностной нагрузкой и, соответственно, сопряженных с эмоциональными переживаниями. Как правило, такие воспоминания касаются героических или наоборот, нравственно

травмирующих политических событий истории, ее позитивно или негативно окрашенных эпизодов, политических деятелей, чьи решения оказали наибольшее влияние на жизнь каждого. Таким образом, предметом коллективной памяти являются не любые исторические события и персонажи, а только те, которые в значительной степени актуальны для современной политической жизни сообществ.

Психологический аспект исследования коллективной памяти в современном российском научном сообществе освещается преимущественно в работах Т.П.Емельяновой, изучающей данный феномен в плане определения его роли в конструировании социальных представлений. К свойствам коллективной памяти автор относит: поддержание групповой идентичности средствами «позитивного отклонения» в реконструкции событий в пользу своей группы; копинг (поведение преодоления) в случае травмирующих группу воспоминаний; цикличность в актуализации «следов» памяти; преимущественное запечатление эпохальных, поворотных событий истории; более глубокое запечатление событий прошлого при активных попытках «стереть» их из памяти.

Важным вопросом в изучении коллективной памяти является возможность манипулирования содержанием коллективных воспоминаний и их искажения. Отмечается, что коллективная память подвержена влиянию системы образования, СМИ и других форм общественного сознания, но не определяется и не поглощается ими и, в отличие от них, не имеет четких институциональных или идеологических рамок. В качестве отдельного направления исследований может быть отмечено изучение механизмов искажения коллективной памяти. Отмечается, что механизмы коллективного копинга особенно ярко проявляются в нестабильные периоды развития общества, выражаясь в форме коллективного забывания или искажения. Таким образом, можно сделать вывод, что изучение коллективной памяти должно быть сосредоточено именно на процессах забывания и актуализации ее содержания в различные периоды жизни общества.

Во втором параграфе подробно рассматривается вопрос дифференциации понятия коллективной памяти с другими близкими явлениями массового сознания - исторической памятью, социальной памятью, памятью массовой и культурной. Провести четкую грань между этими понятиями достаточно сложно, поскольку они довольно подвижны, субъективны и являются взаимопроникающими.

В третьем параграфе обсуждается междисциплинарный подход к изучению образов политической власти в представлениях об историческом прошлом страны. В нем рассмотрены различные факторы, определяющие образ политических событий в представлениях российского общества. В контексте нашего исследования наиболее актуальной является распространенная среди исследователей точка зрения, что в нашей стране центральной психологической особенностью политической культуры электората являются патерналистские установки (A.C. Ахизер, Т.Ф. Ермоленко, Е.П. Белинская, О.И. Литвина, O.A. Муравьева, З.В. Сикевич, Т.Г. Стефаненко, O.A. Тихомандрицкая).

Патернализм обозначает такие особенности социальных взаимоотношений, которые базируются на покровительстве (опеке) более сильного партнера по отношению к более слабому. И в этом смысле всегда подразумевает неравноправие и отношения власти/подчинения.

В главе проводится анализ исследований, посвященных изучению образов политической власти и особенностей их формирования (И.Г. Дубов и С.Р. Пантилеев, С.Г. Климова и Т.В. Якушева, Е.Б. Шестопал). Результаты этих исследований позволяют построить категориальную сетку для анализа образов политических деятелей, где основными категориями оценки служат: личностные качества, профессиональные способности, морально-нравственные качества и внешняя привлекательность. Вторая группа рассматриваемых исследований относится непосредственно к изучению особенностей коллективной памяти о политических событиях в истории страны (Т.П. Емельянова, Е.А.Ерохина, А.ГЛевинсон, А. Руссо). Резюмирование их результатов подтверждает обоснованность и продуктивность сравнения коллективных воспоминаний различных возрастных когорт.

Теоретический анализ существующих работ по проблематике коллективной памяти позволяет сделать вывод о мозаичности имеющихся теоретических и эмпирических знаний о феномене коллективной памяти, обосновывающей актуальность дальнейшего исследования этого феномена. Коллективная память традиционно рассматривается авторами через представления о прошлом страны, в частности - ее политических событиях и деятелях. Наибольший интерес представляет проблема процессов функционирования коллективных воспоминаний - трансформации содержания памяти при трансляции между поколениями, избирательность коллективной памяти, механизмы ее искажения.

Во второй главе «Эмпирическое исследование процессов коллективной памяти о значимых событиях и фигурах российской истории в различных социальных группах» изложена схема организации эмпирической части исследования, описаны примененные методики и способы анализа полученных данных, приведены анализ и интерпретация полученных в исследовании результатов. Проведенная работа позволила охарактеризовать особенности процессов коллективной памяти о значимых событиях российской истории и ключевых политических деятелях в истории страны, а также выявить их взаимосвязь с групповой принадлежностью и особенностями политических ориентаций.

1) Изучение содержания представлений коллективной памяти о значимых общественных деятелях и периодах истории у респондентов С различными социально-психологическими характеристиками

Коллективные воспоминания о значимых политических деятелях

Респондентам было предложено называть пятерых наиболее значимых, с их точки зрения, политических деятелей в истории России и описать наиболее важные их качества. По итогам, самыми часто упоминаемыми персонами являются: Петр I (упомянут 62% респондентов), И.В. Сталин (57%), В.И. Ленин

(49%), В.В.Путин (38%), М.С. Горбачев (33%), Б.Н. Ельцин (29%), Екатерина II (17%), П.А. Столыпин (13%), Александр II (13%), Н.С. Хрущев (10%).

Респонденты пенсионного возраста чаще всего называли И.В. Сталина (63%), а Петр I (54%) находится только на втором по частоте упоминания месте с такой же частотой упоминания, как и В.И. Ленин (54%). Наибольшие разногласия вызвала фигура из недавнего политического прошлого страны -М.С. Горбачев. Его назвали только пятая часть студентов и треть неработающих пенсионеров, в то время как среди работающих взрослых почти половина респондентов (49%) сочли необходимым его упомянуть. Разница в частоте ответов при этом статистически значима (р<0,01). Студенты, в то же время, чаще называли Б.Н. Ельцина (р<0,01), чем остальные группы.

Обратим внимание на отмеченные деяния тех деятелей, в упоминании которых обнаружились наибольшие различия между группами респондентов. Группа неработающих пенсионеров, которая чаще других называла среди ключевых политиков в истории страны И.В. Сталина, помнит, в отличие от других респондентов, его заботу о народе и порядок, наведенный в стране. Работающие взрослые чаще других групп называли М.С. Горбачева. Они хранят о нем много эмоционально насыщенных воспоминаний, полных осуждения за неудавшуюся, по их мнению, перестройку, разрушение страны. Студенты, чаще называвшие Б.Н. Ельцина, в отличие от других групп, не только вспоминают негативные деяния, но и называют его человеком, создавшим новую страну, поставившим ее на «новые рельсы».

В процессе статистического анализа описаний политических деятелей при помощи построения таблиц сопряженности были обнаружены некоторые различия в ответах респондентов из разных групп (р<0,05, Таблица 2).

Таблица 2.

Описания политических деятелей__

Студенты Внешность, профессиональные качества, особенности поведения, моральные качества Категории силы, общие оценки

Работающие взрослые Поверхностно оценочные категории («ярлыки»), психическое здоровье, оскорбительные оценки Категории моральных качеств, особенностей политической деятельности и профессионализма

Неработающие пенсионеры Оценочные категории Категории внешности

Описания студентов были наиболее конкретны: эта группа отмечает все наиболее заметные внешние проявления образа деятеля - его внешность, поведение, моральные качества. Работающие взрослые преимущественно выносили ему свою оценку, выражали недовольство либо ограничивались формальными определениями (царь, руководитель, президент). Оценки пенсионеров наиболее обобщены и категоричны, что может быть объяснено многолетним опытом осмысления исторического прошлого и своего к нему отношения.

описания были поделены на три группы - положительные, отрицательные и нейтральные (Таблица 3).

Оценки политических деятелей (вся выборка)

Таблица 3.

Персонаж % оценок Значимость различий между категориями оценок (х1)

Нейтральные Позитивные Негативные

Петр1 19 69 12 /><0,01

Сталин 17 26 57 /"<0,01

Ленин 23 48 28 /><0,01

Горбачев 31 33 35 Нет различий

Ельцин 28 30 42 Нет различий

Екатерина II 26 66 8 /><0,01

Так, относительно И.В. Сталина оценки всех трех групп распределились следующим образом: большее количество респондентов оценили деятеля негативно (жестокий, кровавый, тиран), меньшее - дали положительные отзывы (сильный, умный, решительный), и минимальное количество респондентов дали нейтральные, безоценочные описания (властный, неоднозначный). Также согласованны представители разных социальных групп и в описаниях В.И. Ленина: большее количество респондентов оценили деятеля позитивно (умный, целеустремлённый, лидер), меньшее - негативно (жестокий, неприятный), минимальное - нейтрально (хитрый, лысый). Представления об этих деятелях являются наиболее категоричными и согласованными.

Относительно Екатерины 11 мнения представителей разных групп также согласованны, но менее категоричны - большая часть респондентов описывает царицу в позитивных понятиях (мудрая, дипломатичная), меньшая - в нейтральных. Негативные описания (жестокая) привели минимальное количество респондентов. Стоит отметить, что негативных описаний Екатерины II вообще не приводили пенсионеры.

Были обнаружены статистически значимые отличия в описаниях Петра I в зависимости от социальной группы респондента (р<0,003). Взгляды студентов и работающих взрослых схожи: большее число оценок позитивны (сильный, целеустремленный, умный), меньшее - нейтральны (неоднозначный, реформатор, властный) и минимальное - негативны (жесткий, авторитарный). При этом статистически значима тенденция студентов не давать негативных оценок и тенденция работающих взрослых давать оценки нейтральные. Также группе работающих взрослых свойственно давать меньше позитивных оценок Петру I. В то же время, хотя преобладающее число оценок остается позитивным, неработающие пенсионеры статистически чаще дают этому деятелю не нейтральные оценки, а негативные.

М. С. Горбачев пенсионерами чаще оценивается негативно (слабый, болтун, пустомеля), эта склонность подтверждается статистически. Студентам негативные оценки этого деятеля не свойственны. Студенты чаще дают нейтральные оценки (лысый, с пятном на голове, уступчивый). Работающие взрослые на уровне тенденции дали больше позитивных описаний (новатор, гибкий, умный), но статистически значимой закономерности не обнаружено.

Б.Н. Ельцин более чем в половине случаев негативно оценивается работающими взрослыми (алкоголик, слабый, безнравственный) и почти в половине описаний неработающих пенсионеров (бесчестный, разрушитель, пьяница), при этом студенты чаще всего дают этому руководителю страны нейтральные описания (седой, первый президент), треть студентов оценивают его положительно (харизматичный, умный, отеческий). Студенты статистически крайне редко дают негативные определения Б.Н. Ельцину, число таких оценок (безответственный, эгоистичный) минимально.

Коллективные воспоминания представителей различных социальных групп о политической власти в различных периодах российской истории

Согласно инструкции, респонденты сравнивали между собой три исторических периода - царскую Россию, советскую Россию и Россию периода перестройки (период 1987-1991гг), и оценивали по 5-балльной шкале степень соответствия политической власти того или иного периода каждому из 13 определенных на предварительном этапе параметров. По этим же критериям респонденты оценивали идеальную, с их точки зрения, политическую власть. При сравнении оценок политической власти различных исторических периодов с параметрами идеальной власти было обнаружено, что все они значимо отличаются от идеала (р<0.005) практически по всем параметрам {см. Рис.1).

Царская Россия -Советская Россия - Перестройка -Идеальная власть

Рис.). Средняя оценка политической власти различных периодов истории Росси и оценка идеальной власти. Общие результаты по всем группам.

1 .Забота о народе, 2. Забота об интересах государства, 3. Забота об интересах власть имущих 4. Обеспечение свободы личности 5. Безопасность государства 6. Безопасность человека 7. Развитие международных отношений 8. Исполнение законов (власть закона) 9. Власть силы 10. Дистанция между народом и властью 11. Необходимость власти для общества 12. Поддержка властью нуждающихся 13. Улучшение качества жизни населения

При сравнении с идеалом описаний советской России и царской России значимых различий не было обнаружено только по одному критерию -«необходимость власти для общества». Этот показатель невысок и в этих двух периодах, и в представлениях об идеальной власти. В период перестройки, по мнению респондентов, необходимость власти для общества была еще меньше, чем в других периодах и в идеальной власти.

Для того чтобы обнаружить тенденцию близости политической власти того или иного исторического периода к идеалу в воспоминаниях респондентов, мы обратились к поиску корреляций в оценках по каждой шкале (см. Таблицу 4).

Таблица 4.

Корреляции оценок различных периодов с оценками идеальной масти.

Критерий Период

Царская Россия Советская Россия Перестройка

Забота о народе Нет р=0,00 (0,258) £=0,00 (-0,173)

Забота об интересах государства р=0,01 (0,141) р=0,00 (0,226) р=0,00 (-0,196)

Забота об интересах власть имущих р=0,00 (-0,23) Нет р=0,00 (-0,280)

Обеспечение свободы личности Нет Нет Нет

Безопасность государства р=0,00 (0,199) р=0,00 (0,247) Нет

Безопасность человека р=0,00 (-0,109) Нет р=0,02 (-0,125)

Развитие международных отношений Нет р=0,02 (0,128) Нет

Исполнение законов (власть закона) Нет Нет р=0,00 (-0,223)

Власть силы Нет Нет р=0,00 (-0,385)

Дистанция между народом и властью р=0,00 (-0,288) Нет р=0,00 (-0,264)

Необходимость власти для общества Нет р=0,01 (0,139) Нет

Поддержка властью нуждающихся Нет р=0,00 (0,156) р=0,00 (-0,154)

Улучшение качества жизни населения Нет Нет Нет

Отметим, что наибольшее количество положительных корреляций было обнаружено относительно советской власти, наименьшее - относительно перестройки, что подтверждает нашу гипотезу о существовании исторических периодов, в наибольшей степени соответствующих идеальным представлениям респондентов о политической власти. Можно предположить, что причина подобного распределения оценок может быть найдена при анализе коллективных воспоминаний о событиях каждого из этих периодов.

2) Изучение процессов коллективной памяти - воспроизведения, трансляции, сопротивления искажению

Для изучения процесса воспроизведения коллективных воспоминаний респондентам было предложено перечислить исторические события, которые с их точки зрения можно было бы назвать эпохальными, наиболее важными, значимыми. В результате контент-анализа высказываний были выделены наиболее часто упоминаемые события для каждой из групп (См. Рис.2)

Рис 2. Какие события в истории России Вы могли бы назвать наиболее значимыми?

Ответы работающих взрослых во многом схожи с ответами студентов, лишь с изменениями в порядке частоты упоминания событий. При этом перестройка вспоминается работающими взрослыми в два раза чаще, чем студентами и пенсионерами (р-0.007). Также работающие взрослые чаще других групп называли среди значимых исторических событий революцию 1917 г. (р=0.049). Ответы респондентов пенсионного возраста, в отличие от других возрастных групп, содержат упоминания событий сталинской эпохи (включая репрессии, восстановление после войны и эпоху правления Сталина в целом) - 7%, а также события советского периода (первые пятилетки, ударный труд, экономический подъем после войны) - 5%. При этом пенсионеры значимо реже работающих взрослых и студентов называли среди значимых событий отмену крепостного права (р~0.012)

В целях изучения механизмов трансляции при конструировании коллективных воспоминаний, был задан вопрос «Какие события должны помнить Ваши дети?». С помощью этого вопроса планировалось получить информацию о векторах целенаправленного конструирования представлений коллективной памяти. Действительно, одним из мощных механизмов трансляции представлений коллективной памяти в будущее является непосредственно реализуемое стремление создать желаемый образ прошлого у младшего поколения. Распределение ответов представлено на Рис.3.

60 50 40 30 20 10 0

и Группа Студенты ■ Группа Взрослые □ Группа Пенсионеры

Рис. 3. О чем должны помнить Ваши дети?

События Великой Отечественной войны с большим отрывом от всех остальных оказываются в центре внимания при создании образов коллективной памяти потомков - его упомянули 53% респондентов. Следующее событие связано скорее с качественной, а не с содержательной стороной воспоминаний -респонденты хотели бы, чтобы их дети помнили полную и правдивую версию исторических событий. В совокупности с анализом ответов по предыдущему вопросу, эти результаты подтверждают особую роль Великой Отечественной войны в коллективных воспоминаниях общественности. Интересно, что только работающие взрослые отметили правление Петра I, и только студенты - период царской России. Группа пенсионеров отметила категорию, связанную с величием и мощью страны (видимо, былыми), память о которых они хотели бы передать потомкам.

Стоит отметить, что ответы студентов были сосредоточены в основном вокруг двух ответов: «ВОВ» и «правдивая история страны». С одной стороны, этой группе сложнее спроектировать ситуацию общения со своими детьми и они, вероятно, впервые задумываются о том, какие знания хотели бы им передать, а с другой, - выделение только этих двух категорий показывает нам приоритеты общественного сознания.

В целях изучения процесса сохранения воспоминаний через сопротивление забвению, осознаваемому и насильственному, мы задали респондентам вопрос: «О чем нас пытаются заставить забыть?». Распределение ответов представлено на Рис.4. Стоит отметить, что на этот вопрос респондентам было сложнее всего сформулировать ответы, что проявилось в низкой частоте упоминания событий.

Заметим, что чаще всего респонденты указывают на попытки искажения достоверных Оценок советского прошлого, причем именно преимуществ этого строя - высоких зарплат, социальной стабильности, мощи страны (16% респондентов). Чаще всего так отвечали именно студенты (18%). Второе по важности для них - сокрытие информации об ошибках и провалах власти (12%), о принятии неверных Правительственных решений, причем без указания конкретики - у студентов в целом говорят об ощущение, что правительство склонно замалчивать свои промахи. Студенты чаще других групп упоминали в ответах демократию, а также войны в Чечне и Афганистане, теракты, «правду» вообще. Работающие взрослые и пенсионеры гораздо чаще студентов высказывали подозрение в попытках исказить настоящую историю и вытеснить из воспоминаний народа память о величии страны, ее достижениях, ее некогда весомом статусе на мировой арене. Стоит отметить, что практически только пенсионеры говорили о попытках заставить забыть о нормальном уровне социальной защищенности, величии русской нации, либо отвечали, что их вообще ни о чем не пытаются заставить забыть.

В совокупности с описанными выше результатами описаний политических деятелей, полученные данные подтверждают нашу гипотезу о различиях в содержании коллективных воспоминаний внутри исследуемых социальных групп: студентов, работающих взрослых, неработающих пенсионеров.

Анализируя ответы по всему блоку вопросов о содержании воспоминаний, отметим, что часть событий фигурирует в ответах на все три вопроса. Сопоставив частоты упоминания этих событий в ответах на разные вопросы, мы получили возможность обнаружить закономерности формирования коллективных воспоминаний. Результаты сопоставления представлены в Таблице 5.

Таблица 5.

Ключевые события в воспоминаниях респондентов

_(В процентах от общего количества ответов)__

Событие Процессы коллективной памяти

Воспроизведение («Значимые события прошлого») Трансляция («Должны помнить дети») Сопротивление забвению («Пытаются заставить забыть»)

ВОВ 55,1 53,3 2,98

Вся история 0 13,7 7,44

Революция 1917г. 37,5 6,3 1,79

Полет человека в космос, 8,0 6,0 0

СССР 5,0 5,4 16,37

Война в Афганистане, Чечне 0 2,4 2,38

Величие страны 0 2,4 4,46

Распад, развал СССР 22,0 2,1 0,89

Правление Петра 1 9,0 1,5 0,00

Отмена крепостного права 11,0 1,5 0,60

Крещение Руси 9,0 1,2 0,00

Репрессии Сталина 3,0 1,2 4,17

Перестройка 15,0 0,9 1,49

При сравнении частоты упоминаний «значимых событий прошлого» и частоты упоминания событий, о которых «должны помнить дети» выявились интересные различия. Так, частота упоминания «Революции 1917г.» снизилась в 6 раз, «Распад СССР» - в 11. «Отмена крепостного права», «Крещение Руси», «Перестройка», «Создание СССР», «Война 1812г.» вообще не вошли в первые полтора десятка важнейших событий отечественной истории, которые должны помнить следующие поколения. При этом «Полет человека в космос» с 9-го места переместился на 4-е.

При анализе данных в совокупности очевиден значительный отрыв от других событий по частоте упоминаний победы в Великой Отечественной войне. Мы можем отметить, что независимо от возраста, социальной группы все респонденты, прежде всего, отмечают именно это событие как центральное в истории страны. Память о нем они хотели бы транслировать новым поколениям в первую очередь. При этом большая часть респондентов считает, что это событие охраняется и управляющими обществом силами - только 10 % респондентов отметили попытки насильственного забвения событий ВОВ, большая часть которых - неработающие пенсионеры, сопротивление которых может быть связано с изменением трактовок ВОВ либо с недостаточным, по их мнению, вниманием к их личному подвигу.

Таким образом, при сравнении частоты упоминаний событий по трем вопросам выявились интересные закономерности процессов коллективной памяти. Есть события, которые считаются эпохальными, но не поддерживаются механизмами целенаправленного сохранения: «Революция 1917г.», «Распад СССР», «Правление Петра I», «Отмена крепостного права», «Крещение Руси»,

«Перестройка». Есть и события, не оцениваемые как эпохальные, но при этом существует сопротивление их забвению: жизнь" в СССР, сам факт существования Союза, чеченские кампании и война в Афганистане, «репрессии Сталина», «величие страны». Таким образом, находит подтверждение наша гипотеза об активности процессов коллективной памяти и различии в их содержательном наполнении.

Одно событие в равной степени признается значимым и важным для трансляции последующим поколения - «ВОВ». Очевидна особая роль Великой Отечественной войны в коллективных воспоминаниях - фактически оно является центральным элементов представлений о прошлом страны, в первую очередь, именно его репрезентируют представители всех социальных групп, через призму этого события вспоминают и оценивают политических деятелей того времени. Можно предположить, что вклад образа этого события в общую картину воспоминаний о советском прошлом стал причиной зафиксированной позитивной корреляции оценок, данных респондентами политической власти этого периода с идеальными оценками.

3) Факторы конструирования коллективных воспоминаний об историческом прошлом страны

Рассматривая патерналистские установки как ключевой параметр политической культуры в нашем обществе, мы выделили следующие особенности коллективных воспоминаний и представлений о политической власти в группах респондентов с высоким и низким уровнем ориентации на патернализм (Таблица 6).

Таблица б

Особенности коллективных воспоминаний и представлений о политической власти в группах высокого и низкого уровня патернализма_

Группа Характерные для группы представления

Патерналисты Нонпатерналисты

Представленность в социальных группах Среди пенсионеров - 27% Среди работающих взрослых -15% Среди студентов - 11% Среди работающих взрослых - 24% Среди студентов - 18% Среди пенсионеров - 3%

Транслируемые воспоминания ВОВ, семейные события и традиции Личные достижения, гражданская война

Сопротивление забвению Величие страны Величие народа, ошибки власти, нравственность

Ключевые политические деятели Сталин, Ленин, Путин, Медведев и Горбачев Петр I, князь Владимир, Александр II и Екатерина II

Оценка политических деятелей Более негативные оценки Б.Н. Ельцину. Более позитивные оценки М.С. Горбачеву

Декл арируемая заинтересованность в политической ж-изии общества Больше интересующихся политикой (72%) Больше индифферентных к политике (59%)

Способы влияния на политическую власть «Никак» - отказ от попыток влияния (49%) Митингами, активной личной позицией, через СМИ, через закон

Социальные представления о политической власти Президент Сила, демократия, закон

Описанные результаты распределения респондентов по уровню патернализма совпадают с данными, полученными авторами методики. Действительно, люди старшего поколения, чьи политические ориентации сформировались еще в советский период, привыкли к образу авторитарного лидера, воплощавшего в себе черты «отца»: строгого, справедливого, ответственного и заботливого. Эти же черты они отмечают, описывая значимых для себя политических деятелей, - авторитарность, умение навести порядок, заботу о народе. Несомненно, именно эта социальная группа в большей степени нуждается в поддержке со стороны государства и справедливо ожидает ее после завершения трудовой деятельности. То же мы видим в анализе ассоциаций: только пенсионеры ассоциируют с властью позитивно окрашенные понятия, например «справедливость», которую они привыкли ожидать от власти. Гораздо чаще именно пенсионерами упоминались понятия, связанные с заботой о народе, социальной неустроенностью.

Весьма характерна структура коллективных воспоминаний у патерналистов и нонпатерналистов: если у первых представления гомогенны и сконцентрированы преимущественно вокруг двух событий общепризнанного масштаба - ВОВ и Революции 1917г., то вторая группа демонстрирует куда большее разнообразие мнений. Примечательно и содержание этих воспоминаний - нонпатерналисты отмечают события, связанные с реформированием, демократизацией общества, не умалчивают о «темных» периодах прошлого страны. Различны и процессы трансляции и закрепления воспоминаний - патерналисты упоминают сильных авторитарных лидеров, а нонпатерналисты - реформаторов, просветителей, изменивших уклад жизни и культуру страны. Обсуждая значимые события прошлого, патерналисты стремятся увековечить величие страны и делают акцент на семейные традиции, обнаруживая в этом приверженность ценностям коллективизма и стремление закрепить образ сильной, покровительствующей державы в головах потомков, сформировать доверие к ней и, соответственно, способствовать, таким образом, развитию патерналистских ожиданий уже в следующем поколении ее граждан. В то же время нонпатерналисты видят необходимым передать информацию об ошибках истории и спорных исторических событиях, дабы предостеречь новое поколение от их совершения в будущем. Эта категория хотела бы, чтобы их потомки помнили не о величии страны, а о величии самого народа, воспитать в них активную личную позицию - нонпатерналисты ожидают, что их потомки совершат деяния, достойные запоминания и передачи следующим поколениям. Таким образом, находит подтверждение наша гипотеза о том, что выраженность патерналистских установок накладывает отпечаток на субъективную оценку фактов и деятелей исторического прошлого.

Показательно присутствие в структуре представлений нонпатерналистов понятий «демократия» и «закон», в соответствии с которыми респонденты предпочитают воздействовать на власть через митинги, выборы, СМИ,

утверждая важность личной активности каждого члена общества. Патерналисты, в свою очередь, представляют власть через понятия «ложь», «взятки» и «президент», в соответствии с чем, признаются в невозможности влияния обывателя на власть имущих, видимо, перекладывая эту обязанность единственно на плечи руководителя государства.

Рассматривая представления о прошлом страны и его центральных политических фигурах, нельзя не брать во внимание актуальный контекст политического сознания респондентов и особенности их общих установок на взаимодействие с политической властью. Полученные в результате исследования различия по этим параметрам между группами респондентов представлены в виде резюме в Таблице 7.

Таблица 7

Различия в представлениях о политической власти_

Группа Характерные для группы представления (менее свойственные для других групп)

Студенты Работающие взрослые Пенсионеры

Наиболее значимые параметры идеальной власти В виде тенденции -обеспечение свободы личности Власть, которая заботится не об интересах самой себя, т.е. власть имущих, и оперирующая законами, а не силой Власть, заботящаяся о народе

Политические ориентации Большая часть респондентов затруднилась с ответом (27%), 10% не интересуются политикой. Из политических партий наибольшей популярностью пользуется Единая Россия (22%) 63% не интересуются политикой Из политических партий наибольшей популярностью пользуются Единая Россия и ЛДПР 31 % не интересуется политикой Наиболее популярные партии -Единая Россия, КПРФ

Декларируемая заинтересованность в политической жизни общества Больше интересующихся (90%) Больше индифферентных (63%) Больше интересующихся (69%)

Способы влияния на политическую власть Никак - 34% Митинги, выборы, объединившись всем вместе Никак - 33% Митинги, выборы, личная активность Никак-33% Выборы, митинги, личная активность

Социальные представления о политической власти Структурные понятия, «ярлыки», конкретные персонажи Деньги, вседозволенность Обман, ложь, забота о народе, патриотизм

Патернапистские установки Больше нонпатерналистов (18%), чем патерналистов (11%) Больше нонпатерналистов (24%), чем патерналистов (15%), меньше респондентов со средними показателями Больше патерналистов - 27%, (р=0.000), чем нонпатерналистов (3%)

Стоит отметить, что подтвердилась наша гипотеза о преимущественно негативном эмоциональном фоне представлений о политической власти, сопутствующем конструированию коллективных воспоминаний о политических событиях и деятелях. Действительно, прежде всего у представителей всех групп власть ассоциируется с коррупцией. Вполне закономерны в свете этого оценки, данные респондентам политической власти различных исторических периодов - власть в царской России, СССР и в период перестройки значимо отличается от представлений об идеальной власти.

Обобщая полученные данные, отметим следующие особенности коллективных воспоминаний и представлений об историческом прошлом в изученных социальных группах.

Группа работающих взрослых имеет во многом негативное отношение к историческому прошлому и настоящему. В их представлениях о политической власти много отрицательных эмоций, сформировавшегося недоверия и осуждения как к отдельным персонажам, так и к политической власти в целом. Группа работающих взрослых в своих самооценках отказывается от активного участия в политической жизни, считая это безнадежным начинанием. Можно предположить, что причиной тому стало глубокое разочарование от событий перестройки. Представители этой группы в преддверии перестройки, когда большая часть из них была в начале своей профессиональной карьеры и строила планы на жизнь, горячо желали увидеть новую страну, предвкушали долгожданные перемены, многие активно участвовали в общественной жизни. Вероятно, именно эта категория в наибольшей степени испытала на себе феномен культурной травмы после кардинальных разрушительных трансформаций общества.

При этом в ответах работающих взрослых больше, чем в других группах ощущается запрос на дальнейшее реформирование страны. Среди представителей этой группы самый большой процент респондентов с низкими показателями установок на патернализм, в соответствии с чем отличны и представления их коллективной памяти. Эти респонденты чаще отмечают переломные периоды в истории, им сильнее импонирует персонаж Петра I, успешность его реформаторских начинаний. Эта группа ищет образ «настоящего» реформатора, блокируя свою активность в качестве самозащиты от новых травм, ждет социальных преобразований.

В своих установках большая часть студентов не имеют сформированной личной позиции относительно политических предпочтений. Их представления о политической власти только формируются, они скудны, полны номинальных категорий. Стоит отметить, что в описаниях различных деятелей и исторических периодов присутствует большая часть позитивных эмоций, чем у взрослых и пенсионеров. Соответственно своей несформированной политической позиции, студенты порой обнаруживают амбивалентность мнений: И.В. Сталин в их глазах одновременно и кровавый тиран, и грамотный руководитель, Петр I - новатор, но с достаточно жесткими методами. Представления студентов еще не сформированы, но предварительно они имеют позитивную установку, не омраченную разочарованиями жизненного опыта,

наблюдаемыми у работающих взрослых. В своих коллективных воспоминаниях студенты чаще других говорят о политических деятелях через описание внешности, особенностей поведения и личностных качеств, что релевантно актуальному запросу самоидентификации и построения собственной стратегии поведения в обществе. Особенно чувствительны эти респонденты к проблематике свободы, перемен и новизны: и в представлении об идеальной власти, и в описаниях политиков, и в наиболее часто вспоминаемых событиях. Вслед за старшей группой - группой своих родителей, они усваивают тягу к переменам и начинают искать ее удовлетворение в политических деятелях прошлого и настоящего. При этом еще не определен вектор их дальнейших предпочтений: путь реформирования и демократии или имперские амбиции и тоталитаризм.

Группа неработающих пенсионеров демонстрирует наиболее позитивные представления о политической власти, ассоциируя ее с заботой о народе, патриотизмом, порядком - то есть с теми особенностями, которые отвечают их сегодняшним актуальным потребностям, а также отчасти заложены системой образования и идеологически в советские времена. Из описаний исторических деятелей видно, что для этих респондентов особенно востребован сильный, решительный политический лидер, способный навести порядок. Для них важно сохранение границ государства, а также сохранение социальных гарантий.

В заключении диссертации представлены основные результаты, сформулированные в виде следующих выводов:

1) В процессе конструирования коллективных воспоминаний увековечиваются великие достижения страны (Великая Отечественная война, полет человека в космос), а также события, коренным образом изменившие облик страны и жизненный уклад общества (распад СССР, перестройка, Революция 1917г.). При этом замалчиваются события, исторически значимые, но не укладывающиеся в позитивный образ страны.

2) Процесс трансляции представлений коллективной памяти сосредоточен на событиях, формирующих позитивный образ группы. В этом наблюдается явное противоречие декларируемой тенденции респондентов передать следующим поколениям «правдивую и полную историю страны».

3) При воспроизведении коллективных воспоминаний оказывается сопротивление забвению событий, имеющих отношение к безопасности и качеству жизни общества - жизненный уклад СССР, репрессии Сталинской эпохи, ошибки власти.

4) Центральное место в представлениях коллективной памяти представителей всех социальных групп занимает Великая Отечественная Война. Это событие играет роль стержневого в контексте сохранения позитивной групповой идентичности. Его запечатление в коллективной памяти является основной задачей при создании желаемого образа прошлого.

5) Наиболее значимыми политическими деятелями в истории страны для всех категорий респондентов являются Петр I, И.В. Сталин, В.И. Ленин. При этом студенты чаще других групп вспоминают Б.Н. Ельцина, отмечая его

вклад в создание «новой страны». В воспоминаниях работающих взрослых чаще, чем в других группах, присутствует М.С. Горбачев, как человек, не оправдавший ожидания. Для воспоминаний пенсионеров специфичной чертой является более частое упоминание и более позитивные оценки фигуры В.И, Сталина, как человека, наведшего порядок в стране и выигравшего войну.

6) Респонденты из разных социальных групп используют специфические категории для описания политических деятелей. Студенты не склонны использовать негативные оценки и чаще других групп используют в описаниях категории способностей, профессиональных и личных качеств, внешности. Работающие взрослые чаще, других используют номинальные категории описаний, негативные характеристики и ярлыки. Пенсионеры чаще других групп склонны использовать резюмирующие, оценочные категории.

7) При сравнении политической власти различных исторических периодов в истории страны с идеальной, по мнению респондентов, политической властью, наибольшее количество положительных корреляций с идеалом относится к периоду советской власти. При этом именно на период советской власти приходится наибольшая часть воспоминаний, отмечаемая респондентами как значимые в истории страны.

8) Большая часть работающих взрослых считает себя не интересующимися политикой. Наиболее заинтересованными в политической жизни считают себя студенты и неработающие пенсионеры. При этом значительная часть студентов не имеют сформированных политических предпочтений.

9) Социальные представления о политической власти содержат преимущественно негативный эмоциональный компонент, связанный с упоминаниями коррупции, богатства, вседозволенности и силы, большое количество номинальных понятий. Только студенты имеют в структуре представлений понятие «демократия». Позитивно окрашенные понятия содержатся только в структуре представлений пенсионеров, что согласуется с большей выраженностью патернализма в установках этой группы.

10) Высокий уровень установки на патернализм свойственен респондентам из группы неработающих пенсионеров, низкий уровень патернализма - студентам и работающим взрослым. Содержание коллективных воспоминаний респондентов с высокой установкой на патернализм характеризуется гомогенностью и сосредоточенностью на понятиях, связанных с победами и подтверждающими представления о величии страны. Коллективные воспоминания респондентов с низким уровнем патернализма содержат большее разнообразие элементов, включая память о переломных и негативных событиях.

Публикации по теме диссертации:

Публикации в рецензируемых журналах, утвержденных ВАК при Министерстве образования и науки РФ для публикации основных результатов диссертационных исследований:

1. Кузнецова A.B. Представления коллективной памяти об эпохе Петра I и его личности у представителей различных социальных групп [электронный ресурс]/ Т.П. Емельянова, A.B. Кузнецова // Психологические исследования - 2013. - Т. 6. - №28. - Режим доступа: http://psystudy.ru/index.php/num/2013v6n28/809-emelyanOva28.html

2. Кузнецова A.B. Значимые фигуры российской истории в коллективной памяти разных групп общества [Текст)/ Т.П. Емельянова, A.B. Кузнецова Н Знание. Понимание. Умение. - 2013. - № 2. - С. 123-129.

3. Кузнецова A.B. Коллективные воспоминания о политической власти различных исторических периодов у представителей различных социальных групп [Текст] / A.B. Кузнецова // Социальная психология и общество-2013.-№ 3-С. 102-115.

Научные публикации в других изданиях:

4. Кузнецова A.B. Коллективная память и смена поколений [Текст]/ A.B. Кузнецова // Актуальные проблемы социальной психологии развития. -Вып.1 - М.: МГППУ, 2010. - С. 81-86

5. Кузнецова A.B. Коллективная и историческая память [Текст]/ A.B. Кузнецова // «Зона ближайшего развития» в теоретической и практической психологии: Материалы XI Международных чтений памяти JI.C. Выготского -М.: РГГУ, 2010.-С. 123-125.

6. Кузнецова A.B. Феномен коллективной памяти в воспоминаниях о значимых исторических деятелей [Текст] / A.B. Кузнецова // Молодежь и наука: реальность и будущее: Материалы IV Международной научно-практической конференции - Невинномысск: НИЭУП, 2011. - С. 300-302.

7. Кузнецова A.B. Коллективная память и политическое лидерство: суждения и представления о политической власти в различных социальных группах современно России [Текст] / A.B. Кузнецова // Социально-экономические и психологические проблемы управления: Сборник научных статей по материалам Всероссийской научно-практической конференции - М.: МГППУ, 2011.-С. 117-124.

8. Кузнецова A.B. Место коллективной памяти в Суждениях о значимых фигурах и событиях прошлого [Текст] / A.B. Кузнецова //Сборник докладов VI Межвузовской конференции молодых ученых по результатам исследований в области педагогики, психологии, социокультурной антропологии - М.: Общероссийское общественное Движение творческих педагогов «Исследователь», 2011. - С. 67-71.

9. Кузнецова A.B. Коллективная память об исторических событиях поколения современных россиян [Текст]/ A.B. Кузнецова // Сборник научных статей по результатам круглого стола с международным участием, проходившего в Финансовом университете при Правительстве Российской Федерации 1 ноября 2011г. - Тула: ТулГу, 2011. - С. 117-123.

10. Кузнецова A.B. Коллективная память об исторических событиях в различных возрастных когортах [Текст]/ A.B. Кузнецова // Материалы II Всероссийской научно-практической конференции с международным участием «Молодежный научный поиск: личность в изменяющихся условиях». -Красноярск: КГПУ, 2011. - С. 47-49.

11. Кузнецова A.B. Суждения о политической власти и коллективные воспоминания представителей различных поколений о значимых событиях исторического прошлого России [Текст] / A.B. Кузнецова // Актуальные проблемы социальной психологии: вопросы теории и практики: сборник научных трудов - М: МГППУ, 2012. - С. 150-159.

Ты - не раб!
Закрытый образовательный курс для детей элиты: "Истинное обустройство мира".
http://noslave.org

Материал из Википедии - свободной энциклопедии

Коллективная память - представление о прошлом, разделяемое и конструируемое членами социальной группы . Имеет близкое по смыслу значение с понятиями: социальная память, историческая память , культурная память . Термин был введён социологом , философом , социальным психологом , представителем французской социологической школы Морисом Хальбваксом - основоположником научных исследований коллективной памяти. Несмотря на продолжительное изучение феномена, до сих пор нет единого представления о его объекте и предмете, так же как отсутствует единая теория коллективной памяти.

Объекты коллективной памяти

Свойства, признаки коллективной памяти

Основной функцией коллективной памяти является поддержание групповой идентичности , решение проблемы кризиса идентичности . Такой феномен как представление сообществом самого себя не может обойтись без знаний и представлений о прошлом группы или коллектива. Концепции, касающиеся коллективной памяти, рождаются в те периоды, когда общество испытывает кризис идентичности. Этим объясняется всплеск интереса к проблеме коллективной памяти в последнее десятилетие 20 века.

Исследования

Коллективная память является междисциплинарной областью исследований (социологии, истории, социальной психологии , философии и других наук). К основным современным исследованиям коллективной памяти в российской науке можно отнести многочисленные работы Т. П. Емельяновой, в частности, исследования представлений об исторических личностях , исследование воспоминаний разных поколений о Великой Отечественной войне , исследование представлений об эпохе Петра I . К важнейшим современным зарубежным исследованиям стоит отнести работы Я. Ассмана, разделившим коллективную память на коммуникативную и культурную , исследования Дж. Оллика, рассматривающего память с позиции процессо-реляционной методологии и др.

Напишите отзыв о статье "Коллективная память"

Примечания

Литература

• Емельянова Т. П., Кузнецова А. В. . // Психологические исследования - 2013 - 6(28)
• Емельянова Т. П. [Электронный ресурс] // Информационно-гуманитарный портал «Знание. Понимание. Умение». 2012. № 4
• Емельянова, Т. П. (2002). Социальное представление как инструмент коллективной памяти (на примере воспоминаний о Великой Отечественной войне) // Психологический журнал. Т. 23. № 4. С. 49-59.
• Ассман, Я. Культурная память. Письмо, память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах древности [Текст] / Я. Ассман. - М.: Языки славянской культуры, 2004. - 358 с
• Olick J.K. (2007). Figurations of memory: a process- relational methodology illustrated on the German case, New York: Routledge.-P. SQ-LLS
• Е. В. Романовская, М. Хальбвакс Культурные контексты памяти - Известия Саратовского государственного университета, 2010, Выпуск 3.
• Бабинцев, В. А." Перспективы исследований коллективной памяти для формирования российской идентичности [Электронный ресурс] / В. А. Бабинцев, А. А. Поддубная - Режим доступа: http://sibac.info/files/2011_10_17_Social science/1.3_Poddubnaya.doc
• Руссо, А. (1995) Чёрные страницы национального прошлого. Послевоенная история и историческая память // Психоанализ и науки о человеке / Под ред. Н. С. Автономовой, В. С. Степина. М. : Прогресс-Культура. С. 217-232
• Paez, D., Basabe, N., Gonzalez, J. (1997). Social Processes and Collective Memory: A Crosscultural Approach to Remembering Political Events // Collective Memory of Political Events: Social Psychological Perspectives. Mahwah, NJ Lawrence Erlbaum Associates. P. 147-174.
• Морис Хальбвакс Коллективная и историческая память, Неприкосновенный запас 2005, 2-3(40-41),

Отрывок, характеризующий Коллективная память

– Ты просто посмотрела на то, что со мною было. Но ты ещё не умеешь защититься, вот и почувствовала всё. Любопытна ты очень, в этом сила, но и беда твоя, милая... Как зовут-то тебя?
– Светлана... – понемногу очухиваясь, сипло произнесла я. – А вот она – Стелла. Почему вы меня дариней называете? Меня уже второй раз так называют, и я очень хотела бы знать, что это означает. Если можно, конечно же.
– А разве ты не знаешь?!. – удивлённо спросила девушка-ведьма. – Я отрицательно мотнула головой. – Дариня – это «дарящая свет и оберегающая мир». А временами, даже спасающая его...
– Ну, мне бы пока хоть себя-то спасти!.. – искренне рассмеялась я. – Да и что же я могу дарить, если сама ещё не знаю совсем ничего. И делаю-то пока одни лишь ошибки... Ничего я ещё не умею!.. – и, подумав, огорчённо добавила. – И ведь не учит никто! Разве что, бабушка иногда, и ещё вот Стелла... А я бы так хотела учиться!..
– Учитель приходит тогда, когда ученик ГОТОВ учиться, милая – улыбнувшись, тихо сказал старец. – А ты ещё не разобралась даже в себе самой. Даже в том, что у тебя давно уже открыто.
Чтобы не показывать, как сильно расстроили меня его слова, я постаралась тут же поменять тему, и задала девушке-ведьме, настырно крутившийся в мозгу, щекотливый вопрос.
– Простите меня за нескромность, Анна, но как же вы смогли забыть такую страшную боль? И возможно ли вообще забыть такое?..
– А я и не забыла, милая. Я просто поняла и приняла её... Иначе невозможно было бы далее существовать – грустно покачав головой, ответила девушка.
– Как же можно понять такое?! Да и что понимать в боли?.. – не сдавалась я. – Это что – должно было научить вас чему-то особенному?.. Простите, но я никогда не верила в такое «учение»! По-моему так лишь беспомощные «учителя» могут использовать боль!
Я кипела от возмущения, не в состоянии остановить свои разбегавшиеся мысли!.. И как ни старалась, никак не могла успокоиться.
Искренне жалея девушку-ведьму, я в то же время дико хотела всё про неё знать, что означало – задавать ей множество вопросов о том, что могло причинить ей боль. Это напоминало крокодила, который, пожирая свою несчастную жертву, лил по ней горючие слёзы... Но как бы мне не было совестно – я ничего не могла с собою поделать... Это был первый раз в моей короткой жизни, когда я почти что не обращала внимания на то, что своими вопросами могу сделать человеку больно... Мне было очень за это стыдно, но я также понимала, что поговорить с ней обо всём этом почему-то очень для меня важно, и продолжала спрашивать, «закрыв на всё глаза»... Но, к моему великому счастью и удивлению, девушка-ведьма, совершенно не обижаясь, и далее спокойно продолжала отвечать на мои наивные детские вопросы, не высказывая при этом ни малейшего неудовольствия.
– Я поняла причину случившегося. И ещё то, что это также видимо было моим испытанием... Пройдя которое, мне и открылся этот удивительный мир, в котором мы сейчас с дедушкой вместе живём. Да и многое ещё другое...
– Неужели нужно было терпеть такое, только лишь чтобы попасть сюда?!. – ужаснулась Стелла.
– Думаю – да. Хотя я не могу сказать наверняка. У каждого своя дорога... – печально произнесла Анна. – Но главное то, что я всё же это прошла, сумев не сломаться. Моя душа осталась чистой и доброй, не обозлившись на мир, и на казнивших меня людей. Я поняла, почему они уничтожали нас... тех, которые были «другими». Которых они называли Ведунами и Ведьмами. А иногда ещё и «бесовыми детьми»... Они просто боялись нас... Боялись того, что мы сильнее их, и также того, что мы были им непонятны. Они ненавидели нас за то, что мы умели. За наш Дар. И ещё – слишком сильно завидовали нам... И ведь очень мало кто знал, что многие наши убийцы, сами же, тайком пытались учиться всему тому, что умели мы, только вот не получалось у них ничего. Души, видимо, слишком чёрными были...
– Как это – учились?! Но разве же они сами не проклинали вас?.. Разве не потому сжигали, что считали созданиями Дьявола? – полностью опешив, спросила я.
– Так оно и было – кивнула Анна. – Только сперва наши палачи зверски пытали нас, стараясь узнать запретное, только нам одним ведомое... А потом уже сжигали, вырвав при этом многим языки, чтобы они нечаянно не разгласили творённое с ними. Да вы у мамы спросите, она многое прошла, больше всех остальных, наверное... Потому и ушла далеко после смерти, по своему выбору, чего ни один из нас не смог.
– А где же теперь твоя мама? – спросила Стелла.
– О, она где-то в «чужих» мирах обитает, я никогда не смогу пойти туда! – со странной гордостью в голосе, прошептала Анна. – Но мы иногда зовём её, и, она приходит к нам. Она любит и помнит нас... – и вдруг, солнечно улыбнувшись, добавила: – И такие чудеса рассказывает!!! Как хотелось бы увидеть всё это!..
– А разве она не может тебе помочь, чтобы пойти туда? – удивилась Стелла.
– Думаю – нет... – опечалилась Анна. – Она была намного сильнее всех нас на Земле, да и её «испытание» намного страшнее моего было, потому, наверное, и заслужила большее. Ну и талантливее она намного была, конечно же...
– Но для чего же было нужно такое страшное испытание? – осторожно спросила я. – Почему ваша Судьба была такой Злой? Вы ведь не были плохими, вы помогали другим, кто не имел такого Дара. Зачем же было творить с вами такое?!
– Для того, чтобы наша душа окрепла, я думаю... Чтобы выдержать много могли и не ломались. Хотя сломавшихся тоже много было... Они проклинали свой Дар. И перед тем, как умирали – отрекались от него...
– Как же такое можно?! Разве можно от себя отречься?! – тут же возмущённо подпрыгнула Стелла.
– Ещё как можно, милая... Ох, ещё как можно! – тихо произнёс, до этого лишь наблюдавший за нами, но не вмешивавшийся в разговор, удивительный старец.
– Вот и дедушка вам подтвердил, – улыбнулась девушка. – Не все мы готовы к такому испытанию... Да не все и могут переносить такую боль. Но дело даже не столько в боли, сколько в силе нашего человеческого духа... Ведь после боли оставался ещё страх от пережитого, который, даже после смерти, цепко сидел в нашей памяти и как червь, грыз оставшиеся крохи нашего мужества. Именно этот страх, в большинстве своём, и ломал, прошедших весь этот ужас, людей. Стоило после, уже в этом (посмертном) мире, их только лишь чуточку припугнуть, как они тут же сдавались, становясь послушными «куклами» в чужих руках. А уж руки эти, естественно, были далеко не «белыми»... Вот и появлялись после на Земле «чёрные» маги, «чёрные» колдуны и разные им подобные, когда их сущности снова возвращались туда. Маги «на верёвочках», как мы называли их... Так что, не даром наверное мы такое испытание проходили. Дедушка вот тоже всё это прошёл... Но он очень сильный. Намного сильнее меня. Он сумел «уйти», не дожидаясь конца. Как и мама сумела. Только вот я не смогла...